Холод (СИ) - "Amazerak" - Страница 8

Кажется, сработало. Скрипнули петли, и дверь приоткрылась. Приглашение? Жилец немой, что ли? Очень подозрительно всё это… В руках я по-прежнему сжимал пистолеты. Но теперь я был в замешательстве. Если открытая дверь — дружеский жест, как-то невежливо врываться внутрь с оружием. А если нет? Если подстава?

Положив пистолет в кобуру, я снял треуголку и просунул её край в щель. Грохнул выстрел, и треуголку чуть не выбило у меня из рук. Вот же собака! Нет, с такими по-хорошему нельзя. Я надел шляпу, вновь достал второй пистолет и, толкнув дверь ногой, заскочил в дом. У стены напротив за столом сидел сгорбленный мужчина с бородой. Я не видел его лица. Зато разглядел уставленный в меня длинный пистолет. Сюрприз, однако!

Грохнул ещё одни выстрел, и моё плечо пронзила боль. От неожиданности я пальнул сразу из двух пистолетов. Мужчина дёрнулся и уткнулся лицом в стол. То, что я в него попал, было настоящим чудом, поскольку я даже прицелиться не успел.

«Вот же гнида!» — я схватился за простреленное плечо, ругаясь про себя последними словами.

Лестница, ведущая на верхний этаж, скрипнула. Я обернулся. На ступенях стояла длинная худая старуха и целилась в меня из мушкета. В глазах старухи обитала тьма, как и у того монстра, который чуть не загрыз меня возле виселицы. Значит, это были не люди!

Пуля чиркнула о стену позади меня. Я ринулся вглубь комнаты и, шлёпнувшись задом на пол, зажал пистолет между коленей и здоровой рукой полез в сумку за патроном. Старуха поставила мушкет к стене, достала откуда-то нож и стала спускаться.

У меня — паника. Рука, которой я заряжал, тряслась, вторая — висела плетью. От боли в плече хотелось кричать, меня словно ножом туда кололи при каждом движении. Я скусил патрон, высыпал порох на затравочную полку — кажется, больше, чем надо. Дрожащими пальцами затолкал остальное в дуло. Вынул шомпол и еле-еле попал им в ствол.

Старуха была уже передо мной. Нож блестел в её руке. Я выстрелил. Старуха зашаталась и с грохотом рухнула на пол. Я сидел, переводя дыхание, и глядя сквозь пороховой дым на это человекоподобное существо, которое, тем не менее, человеком не являлось и которое чуть не прикончило меня.

Я ошибся, решив, что здесь могут находиться люди, и эта ошибка едва не стоила мне жизни. А ещё ошибся по поводу интеллекта существ. Похоже, среди них были разные, и некоторые даже владели огнестрельным оружием. И ничего хорошего мне это не сулило.

Мужик уже почти обратился в кучу пепла, старуха же только начала тлеть.

Я прислушался. На других этажах могли находиться ещё упыри. Но в доме было тихо. Стиснув зубы от боли, я поднялся и закрыл входную дверь. Плечо горело огнём, и я ждал, пока заработает моя ледяная регенерация. Одежда ещё сильнее пропиталась кровью. Кое-что о том, как остановить кровотечение и перебинтовать рану я знал. Но что делать, когда рана у тебя самого, да ещё и в плечевом суставе? Судя по тому, что рубаха со спины промокла тоже, пуля прошла насквозь. Ну хоть это радует.

Но вот плечо заболело ещё сильнее, и я понял: это — лёд. Я сел на пол и сжал зубы. Но на этот раз не отключился, и минут через пять начало отпускать. А через десять я понял, что рана зажила. На коже остался лишь ещё один шрам. Ещё минут пять я сидел, кайфуя от отсутствия боли и собираясь с мыслями.

Нет, впредь следует быть предельно осторожным. Иначе, меня тут либо загрызут, либо застрелят. Сон этот — место крайне недружелюбное. Двух дней не прошло, с тех пор, как я тут появился, а меня уже чуть было на британский флаг не порвали.

На столе, за которым сидел мужик, лежала фузея с кремниевым замком и длинный пистолет — с колесцовым. Я подумал, что неплохо бы прихватить с собой всё это добро. Моё снаряжение и так было не самым лёгким, и тащить на себе лишние килограммы не хотелось, но с другой стороны, оружие всё — однозарядное, и дополнительный ствол в таких обстоятельствах мог спасти жизнь.

А ещё меня привлёк запах пищи, который я учуял сквозь вонь сгоревшего пороха. И это меня несказанно обрадовало. Не зря, значит, страдал и под пули подставлялся.

Зарядив оба своих пистолета, я пошёл обследовать дом. На моё счастье, ни на втором, ни на третьем этаже никого не оказалось. Тут находились спальни, как и в любом человеческом жилище. Я даже нашёл сундуки с кучей мужской и женской одежды.

Спустя часа два я покинул дом. Я с радостью остался бы здесь до завтра, но надо было двигаться дальше. Да и вернуться всегда можно, если не найдётся лучшего места для ночлега. Идти я собирался ко дворцу на горе — сейчас это представлялось мне единственной оправданной целью.

Я набил брюхо овощной похлёбкой, которую нашёл в котелке на плите. Остатки слил в другой котелок — походный с крышкой на защёлках. А его в свою очередь вместе с ломтями вяленого мяса и десятком картофелин сложил в заплечный рюкзак, который тоже обнаружился в доме. Сверху запихнул свою епанчу и найденный охотничий нож. Мешок оказался увесистыми, и я уже предчувствовал, как будет страдать моя спина. Но это всяко лучше, чем остаться без пропитания.

Свою драную окровавленную одежду я сменил на новую из сундука. Она оказалась мне почти по размеру, немного узковата, но зато чистая. Теперь на мне был жюстокор из толстого серо-зелёного сукна без каких-либо украшений или вышивки, простецкий камзол и плотная рубаха. Штаны тоже нашлись — такие же, до колен, но из более грубой ткани.

Колесцовый пистолет я запихнул за ремень, на плечо повесил фузею, а через плечо — пороховницу. Два мешочка с пулями разного калибра спрятал в карманы. Только мушкет старухи брать не стал: он был гораздо тяжелее фузеи, и я решил, что это излишне.

Вышел из дома, огляделся… и у меня челюсть отвисла. Я стоял, таращась в пустоту и не находя цензурных слов, чтобы выразить свои эмоции. Этот мир не переставал преподносить сюрпризы. Там, где два часа назад ветвилась заросшая аллея, и громоздились многоэтажные постройки, теперь ничего не было. Вообще ничего. Улица заканчивалась обрывом.

Когда я добрался до городской окраины, начало темнеть, да ещё и снег повалил. Я оказался возле пустого особняка, стоящего посреди заросшего сада. Я уже несколько часов находился на ногах и, как бы ни было тренировано моё новое тело, оно изнемогало под тяжестью оружия и прочих вещей, что я тащил с собой. Спину ломило, ноги в сапогах ныли, требуя отдыха.

Исчезновение части города заставило мне сменить маршрут. Я долго брёл вдоль обрыва, но тот никак не заканчивался. Внизу ничего не было, кроме густого сизого, отдающего желтизной тумана. Он простирался вдаль, насколько хватает глаз, и сливался на горизонте с серыми облаками.

Сказать, что меня шокировало случившееся — ничего не сказать. Половина города просто исчезла. Как сквозь землю провалилась. Исчезла тихо, незаметно, словно её и не было. Ещё одна нелепая странность этого мира. «Сон утратил постоянство», — эти слова, сказанные белокурой девицей, всплыли у меня в голове. Что это значит? Это оно? Стало совсем не по себе от осознания того, что я тоже могу вот так просто исчезнуть вместе с ещё одним куском этого мира.

Дворец тоже исчез. Правда, потом я его опять обнаружил, но теперь совершенно в другой стороне. Пошёл к нему. По пути я очень внимательно осматривал улицы, которые приходилось пересекать. Не хотелось нарваться на очередное чудовище. Я зарёкся близко подходить к живым существам, даже если они напоминают людей. Уяснил для себя одно: людей тут нет — только монстры.

Впрочем, за несколько часов пути я почти никого не встретил. Один раз на улице, которую проходил, заметил какого-то мужика в треуголке. Он внимания на меня не обратил, а я на всякий случай обошёл его за два квартала. Второго монстра увидел, когда переходил по мосту мутную речку. На другой стороне стояло человекоподобное существо, завёрнутое в саван, и смотрело в воду. Я думал: заметит меня, но нет — тоже не обратило внимания. Похоже было на то, что если их не тревожить и близко не подходить, они не кидаются.