Мой злодей (СИ) - Власова Мария Игоревна - Страница 94

— Рабство не могло продолжаться вечно, народ восстал, и Первый король основал род Саламбье и сделал символом своего рода то, что было почти у каждого на теле. «Вы все моя семья, ибо носите на теле знак моего рода», – утверждал он. Возможно, он таким образом хотел избавиться от негативных воспоминаний этого символа или вконец испортить отношения с Империей? Кто его знает, что было в голове у Первого короля?! Как по мне, он слишком возгордился, желая, чтобы все его поддержали, но так не бывает. Всегда есть кто-то, кто будет против тебя и твоих идей, даже если они во благо твоего народа.

Арман замолчал, став на удивление серьёзным. А он точно об истории говорил? Такое впечатление, что рассказывает что-то личное, мне даже неловко как-то.

— И кто из них Первый король? – спросила у него, когда поняла, что он не спешит продолжать историю.

— Никто, – обернулся Арман ко мне и снисходительно улыбнулся. – Его здесь нет. К моменту, отраженному в этой фреске Первый король почил в земле уже лет двести как.

— Тогда кто… – попыталась спросить у него, но модельер резко нагнулся к моему уху, чем заставил меня вздрогнуть.

— У рода Саламбье много дурацких традиций. Одна из них – оставлять на груди претендентов на трон это клеймо. Раньше это делали для того, чтобы на поле брани можно было найти тело короля и принцев, теперь это стало традицией.

— В жизни не встречала более бесполезной традиции, – пробормотала растерянно, не сразу сообразив, что мне не стоит об этом говорить. К тому же не мне их судить, в моем мире в африканских племенах женщинам в уши и губу вставляются металлические диски.

Я вздрогнула, когда Арман внезапно рассмеялся, привлекая всеобщее внимание к нам. Он так громко хохотал, что я даже подумала, не вскружил ли ему голову здешний смрад? Но модельер довольно быстро пришёл в себя и улыбнулся, смотря на фреску вместе со мной.

— Так кто же на ней? – спросила, все же косясь на фреску.

— Октавий и Фернанд, два брата, претендовавших на трон около двухсот зим назад. Понимаете ли, леди, борьба за трон в Саламбье, как и многие другие королевские семейные отношения, далеки от общепринятых понятий, – иронически улыбнулся Арман, скосив на меня взгляд.

— Это вы на нынешних принцев намекаете? – спросила почти шепотом, не желая, чтобы наш разговор подслушали. По всей видимости, Арман любит посплетничать о королевских особах, хотя это закономерно: короли здесь как звезды в нашем мире. Всем интересно, что с ними происходит и многие сплетничают.

— Вы в курсе придворных интриг? – с иронией спросил Арман все тем же заговорщицким шепотом.

— То, что я не хожу, не делает меня слепой и глухой, особенно если у меня в родственницах леди Лафает, – вежливо улыбнулась ему. Я прочитала эту книгу множество раз, по сюжету Людвигу и Сюзанне нужно было пройти через кучу придворных интриг, чтобы получить корону, и мне пришлось вникнуть в них. Например, во враждебные отношения братьев и большую привязанность короля к старшему сыну, не взирая на то, что тот пытался его свергнуть. Там было много информации, которую я так и не поняла, но не исключено, что сейчас мне придется в нее вникнуть.

— Действительно, я и забыл об этой леди, – пренебрежительно скривился модельер.

Странно, мне казалось, он был единственным простолюдином, к которому она отнеслась по-человечески, а не как предмету мебели и грязи под ногами.

— В любом случае я знаю достаточно, чтобы задаваться вопросом, почему король простил и разрешил вернуться ко двору тому, кто пытался его свергнуть и убить, – ответила, с легким разочарованием снова окидывая взглядом фреску.

Все происходит слишком стремительно, особенно внезапное появление Людвига. Весь контроль над этой историей исчез, и я не знаю, что будет завтра, и вместо известного мне сюжета, действительность всё больше становится похожа на обычную жизнь со своими взлетами и падениями. Раз уж у меня было одно падение сегодня при новости о подписанном договоре, вдруг сейчас меня ожидает взлет?

Удостоилась очень внимательного взгляда Армана, но затем секретарь объявил наши имена. Надин наконец-то оторвалась от серебряной пепельницы и, чуть не сбив нескольких придворных, подкатила меня к двери.

— Не верится, я увижу короля! – обрадовалась девушка, дрожа не хуже старого холодильника, но при этом радостно улыбаясь.

— Слуги останутся здесь, – тут же испортил ей настроение секретарь.

— Позвольте, – отодвинул ее в сторону Арман, заняв место за моей спиной. Меня такая смена не очень обрадовала, я собиралась молить пустить со мной Надин, когда дверь перед нами распахнулись. Слишком поздно, можно только двигаться вперед, не зная, что там меня ждет.

Арман смело толкнул кресло, и мы поехали по длинному коридору. На мраморных плитах расстелен красный дорогой ковёр, изящные картины на стенах украшены позолоченными рамами поверх искусной резьбы по дереву. Впереди оказалась ещё одна дверь и двое слуг мужчин, скорее всего охранников, в бежевого цвета униформе. Охрана замка открыла для нас следующую дверь, и все моё спокойствие куда-то делось. До этого я совсем не волновалась, решив, раз уж королю что-то от меня надо, то ничего плохого не случится, но после истории модельера стало как-то не по себе.

Первое, что я увидела, когда меня завезли в комнату, невероятно громадный витраж на все трёхметровое окно, изображающий тот самый символ – Перекрещенную руну и какого-то человека, возможно древнего предка рода Саламбье. Затем мой взгляд опустился ниже, и там во всей красе предстал мраморный трон, обильно инкрустированный золотом и драгоценными камнями. Если бы лучи солнца на него падали, он бы сверкал на солнце ничуть не хуже брильянтов в короне на голове монарха.

В мягком свете газовых ламп и плотно закрытых гардинах на окнах красота этого трона не так подражает. Вчерашней скромностью здесь и не пахнет. Начиная от лат, напоминающих больше произведение искусства, чем одежду, заканчивая количеством колец на его руках, главный монарх Романии будто бы демонстрировал, что он купается в золоте. Я неуверенно замотала головой по сторонам, чтобы убедиться, что восседающий на троне человек действительно король, ибо на вчерашнего он не очень и похож. Но наличие четырех громил в бежевой униформе с секирами в руках меня убедило в обратном. Охранники больше походили на ожившие статуи в своих бежевых одеждах и каменных, лишенных каких-либо эмоций лицах. Только странного вида пистолеты у них на поясах казались современными атрибутами.

Сам король кардинально отличался от образа, в котором предстал вчера. Каштановые волосы с рыжим, почти медным отливом вместо вчерашних практически седых. Лицо словно помолодело, разгладилось несколько морщин вокруг глаз и на лбу, но самое главное осанка и прямая спина. По одному тому, как он сидит, с каким изяществом и величеством, сразу становится понятно, что перед тобой король. У меня даже появился мандраж, я попыталась вспомнить, как делать реверанс, и тут же обрадовалась, что делать мне его не надо. Зато возник вопрос: должна ли я сделать поклон и как его сделать правильно? Этикет – не тот предмет, которая маленькая Рианна любила изучать, что понятно. Она никоим образом не планировала оказаться при дворе. Может, стоило мне их изучить на будущее? Хотя желание оказаться здесь хотя бы ещё раз отпало полностью, когда монарх заговорил:

— Леди Рианна, это вы?

Я растерянно подняла голову, даже не зная, как ему правильно ответить, и поэтому слегка испуганно кивнула. Теперь к слухам о моей распутной личной жизни добавится слух о моей невежественности. Да ещё и дверь за нами с громким хлопком закрылась, так что я вздрогнула и, готова поклясться, услышала, как тихонько хохотнул Арман. Смешно ему что ли? Посмотрела я бы на него, когда к нему местная верховная власть обратилась.

— Ну что вы так трясетесь, неужели я такой страшный? – уже мягче обратился ко мне король, после чего я неуверенно подняла на него глаза.

— Что вы, Ваша Светлость, я просто продрогла, пока ждала аудиенции, – нашлась что сказать, чуть опустив голову в знак покорности.