Рассказ школьника - Диккенс Чарльз - Страница 2

• Предыдущая
• 2/3
• Следующая

Джейн была другом Старика Чизмена. Чем больше Общество травило его, тем больше Джейн его поддерживала. Бывало, только взглянет на него приветливо из окна кладовой, и это на целый день придаст бодрости Старику Чизмену. Возвращаясь из фруктового сада или с огорода (будьте спокойны, ворота их всегда были на замке!), она всегда проходила по площадке для игр, хотя могла бы пройти другой дорогой, и делала это только затем, чтобы оглянуться на Старика Чизмена, как бы говоря: «Не унывайте!». Его крошечная комнатушка всегда была такая чистенькая и в таком порядке, что все отлично понимали, кто убирает ее в то время, как он сам сидит на кафедре; а когда мальчики за обедом видели на его тарелке горячее яблоко в тесте, они с возмущением догадывались, кто прислал ему это лакомство.

Приняв все это во внимание, Общество после многих собраний и споров постановило потребовать от Джейн, чтобы она прекратила знакомство со Стариком Чизменом, а если она откажется, объявить бойкот ей самой. И вот выбрали делегацию во главе с председателем и поручили ей сообщить Джейн постановление, которое Общество было вынуждено принять к своему прискорбию. Джейн очень уважали за все ее хорошие качества и рассказывали даже, что она как-то раз подстерегла Достопочтенного в его собственном кабинете и по доброте души упросила его отменить суровое наказание, к которому приговорили одного мальчика. Поэтому делегации было не особенно приятно браться за такое дело. Но все-таки она поднялась на верхний этаж, и председатель сообщил Джейн постановление Общества. Тут Джейн густо покраснела, расплакалась и совершенно необычным для нее тоном заявила председателю и делегатам, что они — просто шайка злющих маленьких дикарей, а потом взяла и выгнала всю почтенную компанию вон из комнаты. После этого в книгу Общества (в которой все записывалось астрономическим шифром, из боязни, что ее найдут) внесли запись, что всякое общение с Джейн строго воспрещается, а председатель обратился к членам Общества с речью, в которой неопровержимо доказал, что все это — козни Старика Чизмена.

Но Джейн была так же верна Старику Чизмену, как Старик Чизмен был неверен мальчикам (во всяком случае, так они сами считали), и упорно оставалась его единственным другом. Это очень раздражало членов Общества, ведь потеряв Джейн, они потеряли столько же, сколько приобрел Старик Чизмен, и, больше прежнего злобствуя на него, они стали обращаться с ним хуже прежнего. Наконец как-то утром оказалось, что кафедра его опустела; заглянули к нему в комнату, но и там никого не было, и мальчики, побледнев от ужаса, стали шептаться, что Старик Чизмен, не стерпев такого обращения, должно быть, встал пораньше, да и утопился.

После завтрака вид у всех учителей был столь таинственный и все они столь явно не ждали возвращения Старика Чизмена, что Общество окончательно утвердилось в своем мнении. Некоторые члены затеяли спор о том, какая кара угрожает председателю — повешение или пожизненная ссылка, — а сам председатель, судя по его лицу, порядком струхнул. Однако он заявил, что на суде будет держаться молодцом, а в своей речи к присяжным попросит их сказать положа руку на сердце, могут ли они, как истинные британцы, поощрять ябед, а также — как бы они сами поступили на его месте. Иные члены Общества считали, что председателю лучше всего удрать подальше, добраться до какого-нибудь леса, а там обменяться платьем с дровосеком и вымазать себе лицо ежевичным соком, но большинство полагало, что если он все-таки останется, то его отец, поскольку он поселился в Вест-Индии и нажил миллионы, сможет, вызволить его из беды.

Сильно забились сердца у школьников, когда вошел Достопочтенный и, держа перед собой линейку, словно жезл, принялся корчить из себя не то римлянина, не то фельдмаршала, что он всегда проделывал перед тем, как произнести речь. Но их страх был ничто в сравнении с тем удивлением, которое их охватило, когда Достопочтенный начал рассказывать целую историю насчет того, что Старик Чизмен, «наш столь давно уважаемый друг и спутник в странствиях по отрадным просторам знаний», как он выразился (О да! Еще бы! Как бы не так!), был сирота, сын одной молодой леди, которую отец лишил наследства за то, что она вышла замуж против его воли, после чего молодой муж ее умер, сама она тоже умерла с горя, а ее несчастный младенец (Старик Чизмен) воспитывался на средства дедушки, который не желал видеть его ни ребенком, ни юношей, ни взрослым мужчиной; но дедушка недавно умер — и поделом ему (это уж я добавил от себя), — а завещания не оставил, поэтому крупное состояние этого дедушки перешло теперь внезапно и навеки к Старику Чизмену! «Наш столь давно уважаемый друг и спутник в странствиях по отрадным просторам знаний», — закончил свою речь Достопочтенный, добавив к ней целую кучу нудных цитат, хочет «вновь появиться среди нас» ровно через две недели, чтобы распрощаться с нами как подобает. И, окинув учеников строгим взглядом, он торжественно вышел из класса.

Тут членов Общества охватило великое смятение. Многим захотелось выйти из Общества, а многие пытались делать вид, что никогда и не вступали в него.

Однако председатель держался твердо и говорил, что все должны сплотиться и победить или пасть вместе, если же кто сбежит, то лишь через его труп; а говорил он так, чтобы подбодрить Общество, но это ему не удалось. Затем председатель заявил, что обдумает положение, в которое все они попали, и через несколько дней выскажет свое мнение и посоветует, как быть дальше. Все ожидали этого с нетерпением, — ведь он хорошо знал жизнь, потому что отец у него поселился в Вест-Индии.

Много дней председатель напряженно размышлял, расставляя армии оловянных солдатиков на своей грифельной доске, а потом созвал наших мальчиков и все им объяснил. Он сказал, что, когда Старик Чизмен явится в назначенный день, он, безусловно, первым делом отомстит тем, что предъявит обвинение Обществу и прикажет высечь всех его членов до единого. Злорадно полюбовавшись на страдания своих врагов и насладившись их истошными криками, Старик Чизмен, по всей вероятности, пригласит Достопочтенного пройти под предлогом беседы в уединенную комнату, — скажем, в приемную, куда обычно приходят родители и где стоят без употребления два огромных глобуса, — и там начнет упрекать его за те разнообразные обиды и притеснения, которые когда-то вытерпел от него. Закончив выговор, он сделает знак боксеру, спрятанному в коридоре, а боксер выйдет и примется тузить Достопочтенного, пока тот не потеряет сознания. Тогда Старик Чизмен преподнесет Джейн подарок — от пяти до десяти фунтов стерлингов — и, злобно торжествуя, покинет школу.

Председатель пояснил, что против мести Достопочтенному в приемной или против вознаграждения Джейн он ничего не имеет, но атаке на Общество советует оказать упорное сопротивление — стоять насмерть. Он посоветовал набить камнями все свободное место в партах, указав, что первое же обвинительное слово должно послужить для каждого мальчика сигналом к избиению Старика Чизмена. Этот смелый совет поднял дух Общества и был принят единогласно. На площадке для игр поставили столб примерно такой же высоты, как Старик Чизмен, и все наши принялись упражняться на нем, так что весь его ободрали.

Когда настал назначенный день и сделали перекличку, все, дрожа от волнения, расселись по местам. Много было споров и пререканий насчет того, каким образом прибудет Старик Чизмен, но общее мнение склонилось к тому, что он появится в триумфальной колеснице, запряженной четверкой лошадей, с двумя ливрейными лакеями на козлах и с переодетым боксером на запятках. Поэтому все наши мальчики прислушивались, не раздастся ли стук колес. Но никакого стука не раздалось, потому что в конце концов Старик Чизмен прибрел пешком и вошел в школу без всяких церемоний. С виду он был почти такой же, как раньше, только весь в черном.

— Джентльмены, — проговорил Достопочтенный, представляя его, — наш столь давно уважаемый друг и спутник в странствиях по отрадным просторам знаний желает сказать вам несколько слов. Внимание, джентльмены!

• Предыдущая
• 2/3
• Следующая