Открытое (ЛП) - Мессенджер Шеннон - Страница 102

Отказывался даже думать об этом.

— Все в порядке, — сказал Кеслер, положив руку на плечо Кифа. — Ты отлично справляешься. Мы собираемся помочь тебе пройти через это.

Но это было неправдой.

Этого не могло быть.

Не с рукой Кеслера, вызывающей то же самое ощущение пустоты, что и хватка Рекса.

Теперь Киф знал, что это такое.

Должно быть, это был способ его тела сказать ему сдаться.

Перестать драться.

Сдаться своей новой ужасной реальности.

— Эй, не сдавайся, — сказал ему Кеслер, как будто знал, о чем думает Киф. Он прижал холодный флакон к губам Кифа. — У нас есть еще две попытки.

Киф так сильно тряхнул головой, что пролил, по меньшей мере, половину лекарства.

— Давай, Киф, — сказал ему Элвин. — Я знаю, это тяжело, но мы многому учимся.

Смех сорвался с губ Кифа, и он был таким же горьким, как эликсир, который он проглотил, который горел, как магма, заставляя его глаза слезиться, когда обжигал горло.

Но вся эта кипящая боль, по крайней мере, опалила формирующееся слово, превратив его в пепел и пыль.

— Ну… это уже кое-что, — сказал Кеслер, когда Киф откинулся на спинку стула. — Хотя, возможно, не идеальное решение. Последний эликсир… пока что. А этот должен быть помягче.

Киф не заслуживал мягкости.

Но он определенно жаждал этого.

Поэтому он выпил все до капли, вздыхая, когда его тело стало очень, очень тяжелым.

Веки его опустились, конечности безвольно повисли, дыхание сбилось, успокоилось и еще больше замедлилось.

Ему казалось, что он падает… и темнота подхватила его.

Успокаивающая черная лужа, которая поглотила его целиком, пока ничего не осталось.

Теперь он был в безопасности.

Все были в безопасности.

И мир был блаженно тих.

Как и его усталый мозг, который медленно отключался.

Темнота становилась все гуще и гуще, пока Киф погружался как можно глубже.

Надеясь, что он никогда не найдет пути назад.

— Наконец-то он проснулся! — крикнул кто-то, заставив Кифа застонать, когда слишком громкий голос прорезал его мозг.

Он приоткрыл глаза, втягивая воздух сквозь зубы, когда яркий свет озарил все.

Потребовалось несколько болезненных морганий, прежде чем мир снова обрел четкость, и Киф понял, что он снова в своей комнате… и если затекшая шея была каким-то признаком, он был там уже некоторое время.

— Ты был в отключке около пяти часов, — сказал Элвин, и Киф, бросив взгляд на дверь, увидел врача, стоявшего с тарелкой еды и бутылкой молодости. — Я подумал, что было бы неплохо получить немного питательных веществ для организма, прежде чем я дам тебе лекарство от головной боли и тошноты.

Киф застонал.

— Больше никаких лекарств.

— Эй, он говорит! — произнесла Ро.

В ее голосе уже не было прежнего энтузиазма.

— Да, я знаю, — сказал Элвин Кифу. — Мы проверили твой организм. Но сейчас я использую только обычные средства. Они помогут, обещаю.

Киф слишком устал, чтобы спорить.

Еда, молодость и эликсиры действительно заставили его почувствовать себя более нормальным. Ему даже удалось сесть и пригладить пальцами потные волосы.

— На случай, если тебе интересно, — сказал Элвин, собирая пустые тарелки и флаконы, — мы с Кеслером решили сделать перерыв в попытках лечить твои способности медикаментозно. Полагаю, нам следовало бы знать лучше. Способности — это часть того, кто мы есть. Эликсиры на них не действуют. Мы просто подумали, что твоя может быть другой, потому что она такая… уникальная.

Лучше было бы сказать «неестественная».

Но Кифу было небезопасно говорить.

Ему никогда не будет безопасно говорить.

Или быть рядом с людьми.

Или иметь какой-либо физический контакт.

Или жить.

— Привет, — сказал Элвин, плюхаясь на кровать. — Это не значит, что мы сдаемся. На самом деле, Декс оставил кое-что, что он хочет, чтобы ты проверил.

Киф затряс головой сильнее, но Элвин схватил его за руку и вложил в ладонь что-то плоское, холодное и квадратное.

— Расслабься… это не одно из его изобретений. Декс хотел сделать больше настроек для них, прежде чем мы попробуем их. Но у него также была теория, которая звучала вполне обоснованно.

Элвин отдернул руку, и Киф уставился на маленький серебряный прибор.

— Декс считает, что твои команды действуют только на людей, находящихся с тобой в одной комнате, поскольку тон зависит от эмоций, — объяснил Элвин. — Он сказал, что ты, вероятно, передаешь какую-то эмоциональную энергию, когда произносишь слово, и это вызывает реакцию… или, по крайней мере, помогает. И это то, что не может произойти в разговоре с собеседником.

— Он также сказал, что знает, что ты будешь качать головой, когда мы скажем тебе проверить это, потому что ты напуган, устал и убежден, что ничто никогда не поможет, — добавила Ро. — Также он сказал передать тебе довериться Технопату, а также опробовать устройство, как только ты проснешься, чтобы он мог сказать: «я же говорил». И я должен сказать, мне нравится техно-паренек все больше и больше. Я думаю, ты должен его выслушать.

— Я тоже, — согласился Элвин. — Если ты все-таки станешь командовать, я буду здесь с затычками в ушах, чтобы помочь тебе разобраться с контркомандой, но не думаю, что я тебе понадоблюсь. Каждый раз, когда ты использовал свои способности, я чувствовала странную рябь, проходящую по комнате. Поэтому я думаю, что Декс что-то понял в этой теории. Ты также не сможешь почувствовать то, что чувствует Декс… то, что, кажется, подавляет тебя. Но… есть только один способ узнать наверняка.

Киф крепче сжал импартер, понимая, что разумнее и безопаснее будет швырнуть его о стену так сильно, как только сможет, позволить ему разлететься на такое количество осколков, что он никогда не сможет им воспользоваться.

Но крошечная искорка надежды снова зажглась.

— Продолжай, Офигенноволосый, — сказала ему Ро. — У меня хорошее предчувствие.

Киф определенно не знал.

Но он все же сделал медленный, успокаивающий вдох, обещая себе, что если это не удастся, то это будет его последнее испытание.

Он сделал последнюю попытку… последний толчок против того, что сделала с ним мама.

Если это не сработает… настанет время ограничителя способностей.

Он закрыл глаза, стараясь держать себя как можно более расслабленным, прежде чем поднести устройство к губам. Во рту у него пересохло, а голос звучал хрипло и глухо, когда он прошептал:

— Покажи мне Декса.

— ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ — СОФИ

— Нет… мы больше не будем спорить! Вы, ребята, должны перестать волноваться каждый раз, когда что-то звучит немного опасно, — сказала Софи, ожидая, пока в комнате все успокоится.

— Это больше, чем «немного опасно», — перебил Грэйди, подходя к окну и глядя на пастбища Хевенфилда.

Софи сдержала обещание, данное Сандору, и сразу же отправилась домой, как только Мерцание сделала ей предложение.

Но это не означало, что она собиралась остаться там надолго.

— Ты говоришь о том, чтобы отправиться в убежище Невидимок с членом Невидимок, — мягко напомнила ей Эделайн.

— Нет, Мерцание — бывший член Невидимок, — поправила Софи.

— Так она утверждает, — фыркнул Сандор. — Все это может оказаться ловушкой.

— Мерцание этого не сделает! — возразил Там.

— К сожалению, я не думаю, что ты — или кто-либо другой здесь — действительно можете сказать, что сделала бы или не сделала Мерцание, — тихо сказал Тиерган.

Там и Тиерган настояли на том, чтобы принять участие в разговоре, как и Фитц с Бианой. И Софи была уверена, что появление мистера Форкла — лишь вопрос времени.

И остальной части Черного Лебедя.

И еще больше ее друзей.

И Софи больше не будет тратить на это время.

Тем более что ни один из их планов, споров, беспокойств и объяснений, казалось, никогда не спасал их от почти смерти. Вот почему у нее раньше была борьба «мы-должны-перестать-слишком-думать-о-вещах».