Из Двух Зол (СИ) - Гринвэлл Ольга - Страница 38

— Сэмми, брательник, какая муха тебя укусила? — вскричал он без предисловий. Сэм молчал, лишь ещё сильнее сжал побелевшие губы. — Врезать бы тебе по хлебалу, — в сердцах бросил Зак. — Удрал, напоследок всем нагадив. Чего тебе Снежка сделала, что ты ее шлюхой назвал? Можно подумать, сам святоша.

— Причём тут эта твоя Снежана?

— Вот и я об этом хотел спросить.

Сэм замолчал, потом осторожно произнёс:

— Зак… Сколько раз ты был с Сашей?

— Не понял? Что значит — сколько раз? В каком смысле?

— В том самом, прямом. Сколько раз ты занимался с ней сексом?

Громкий смех брата заставил Сэма отставить телефон подальше от уха.

— Ты имеешь в виду во сне? Чего, психотерапевтом заделаться решил? По Фрейду?

— Я не шучу, Захар. Как часто вы виделись?

— Да ты сдурел! Можно подумать, что ты не знаешь, как часто мы виделись! Да и какое тебе дело? Ты там, я здесь.

— Черт, неужели она так ловко крутила мной… — простонал Сэм. — Ладно, давай…

Он хотел было отключиться, но Зак воскликнул:

— Эй, погодь, куда? Я не понял, о чем вообще речь? При чем тут Саша, я, Снежана? Что за хрень? — слегка помолчал, добавил: — Не, я не понял. Или ты думаешь, мы с ней сексом занимались? С Сашей? Идиот!

— Да, идиот. Идиот, что верил ей…

— Постой, Сэмми! Да ничего у нас не было с твоей Сашей! С чего ты вообще взял, что за ахинея? Неужели ты думаешь, я бы стал трогать девушку, в которую мой брат впервые в жизни влюбился?

— А родинка?

— Какая ещё, нахрен, родинка?! Что за фигня? Сэм? Объяснись.

Наступило долгое молчание. В голове Сэма нейроны летали со скоростью света.

— Она, Саша, назвала меня твоим именем и… и сказала, что соскучилась по родинке на твоём члене.

Зак заржал на том конце.

— Как приятно это слышать! Вот он — самый лучший комплимент, — затем задумался. — Не было у нас ничего с ней. Клянусь тебе своим правым яйцом. Бред какой-то. Может, Снежанка ляпнула — ты же знаешь, как бабы любят рассказывать, у кого какой член… — Сэм уже не слушал брата. Внезапно он услышал пение дроздов, сидевших на деревьях, лай соседской собаки, почувствовал пряный запах зелени и вкус свежего ветерка на своих губах. — …слышишь меня, ты идиот?

Он и слышал и не слышал, стоял, улыбался. Голос брата был самой лучшей музыкой для его ушей. Жаль только, что он был так далеко, и Сэм не мог стиснуть Зака в крепких братских объятиях.

— Ну что, ты готов принимать дела? — наконец, он продрался сквозь тирады Зака.

— Какие дела?

— Моей корпорации. — Теперь настало время замолчать Заку. — Ну? Или тебя это не интересует?

— Никак я выиграл спор? — уточнил брат. Сэм только хмыкнул.

— До встречи.

Я бежала по улице, укутанной пылью и дымом. Позади раздавался свист летящих снарядов. Хотелось зажать руками уши, но я держала увесистую камеру и планшет с бумагами. Где-то сбоку истошно кричал ребёнок — слов не разобрать. За те два месяца, что провела здесь, я выучила достаточно много арабских слов. Оглянулась — пацан лет четырёх пытался поднять свою мать, которая стояла на коленях. Я видела ее искаженное ужасом лицо, открытый в крике рот и большой круглый живот. Господи! У неё что, начинаются роды? Я огляделась по сторонам в надежде найти хоть кого-нибудь, кто бы мог помочь несчастной, но все бежали, словно животные от лесного пожара.

— Саша! — крикнул Игорь, наш спецкор. Я махнула рукой, указывая на женщину, теперь уже корчившуюся в пыли. Молодой человек бросился ко мне.

— Слушай, похоже, она рожает. Думаешь, мы ее дотащим?

Он смерил меня с головы до ног, кивнул.

— Угу.

Мы подхватили женщину под обе руки, я одной рукой закрывала глаза от пыли, а Игорь крепко сжимал мальчишескую ладошку. Снаряды разрывались все ближе. Выгоревшее от жестокого солнца небо белело от их вспышек.

Под натянутым тентом лазарета ощущалась некоторая безопасность, хотя жара там уже совмещалась с духотой. То и дело доносились стоны раненых, плакали дети. Медсестры суетливо бегали между раскладными кроватями.

Этот медицинский лазарет организовали буквально несколько часов назад, и теперь он неудержимо наполнялся людьми. Уложив стонущую беременную женщину на кровать, я уже хотела достать свою камеру и записать несколько сюжетов, когда подошедший врач-сириец протянул мне две пластиковые банки. На пальцах объяснил, что одна для беременной, а другая для меня. Засмеявшись, я помотала головой, но он молча повернул меня за плечи и указал на пластиковую будку-туалет.

Игорь хмыкнул.

— Лучше иди, он упёртый.

— Да мне-то зачем, блин?

— Хуже не будет, зато врач будет доволен.

Бормоча себе под нос что-то по поводу уринотерапии, я направилась к кабинке. Когда вернулась, врач осматривал роженицу и хмурился. Я протянула ему наполненный контейнер, но он отмахнулся, кивая в сторону проходившей медсестры. Та оказалась сирийкой, но довольно хорошо говорившей по-русски.

— Пойдём со мной.

Я послушалась, но достала свою камеру и по дороге снимала видео. Сегодня вечером собиралась выложить его в эфире.

Пока девушка проводила исследование моей мочи, я осматривалась. Подумала, что если одна из бомб сейчас упадёт, то это будет быстрый и лёгкий конец всем. Мы даже не увидим, как она будет падать — просто в момент прихлопнет и… все. И только хотела пожаловаться, что меня зачем-то послали сдавать анализ, когда девушка махнула рукой, подзывая меня. Ее губы растянулись в улыбке.

— Поздравляю.

— С чем? — я выпятила нижнюю губу.

— Вы беременны.

Похоже, снаряду не обязательно падать сверху. Уши и без того заложило от шока, а в глазах потемнело. Если бы я не успела присесть на стул, наверное, просто рухнула бы к ногам медсестры.

Она испуганно пискнула.

— С вами все в порядке? — Из моего горла донёсся несвязный хрип, по-видимому, напугавший несчастную медсестру. Она схватила бутылку с водой, протянула мне. — Вы не рады?

Какая, к черту, радость?!

Я с трудом поднялась и, словно зомби, побрела к выходу. Господи! Теперь я поняла, что моя утренняя тошнота была не из-за непривычной воды, а из-за токсикоза. И сонливость. И грудь увеличилась не из-за того, что я постоянно ела шашлыки из баранины и сытные лепешки.

Мне пришлось отойти в самый тихий уголок лазарета, остановиться, сделать несколько глубоких вздохов и начать подсчитывать дни и месяцы. Хотя чего тут подсчитывать — я знала, когда все это случилось.

Увидев брата, Зак раскрыл объятия. Сэм бросился к нему, и братья крепко стиснули друг друга, не обращая внимания на удивлённые взгляды людей — абсолютно идентичные мужики в объятиях друг друга.

— Никак соскучился по мне? — ухмыльнулся Сэм.

— Не было времени. Три месяца промелькнули как три дня.

— Спасибо, брат, — Сэм сжал плечо Зака. — Если бы не ты…

— Ну это не только я. Это и мать Саши помогла. Благодаря ей и ее связям дом удалось восстановить за короткое время. Типично канадский вариант — быстрострой.

— Мне не терпится поехать туда.

— Успеешь. Тебе придётся в ближайшее время просмотреть кучу каталогов по интерьеру. Хотя, — Зак вдруг хитро прищурился. — Я случайно познакомился с очень знающим дизайнером.

— Кто она?

— Откуда ты знаешь, что это она? — Зак слегка изогнул бровь.

Сэм хохотнул.

— Если только ты за это время поменял ориентацию…

Зак не выдержал.

— Да, это она. И зовут её Оля. Такое красивое имя! И самое главное, она тоже рыжая, как и наша Сашка.

— Кстати, а что насчёт Саши? — он почувствовал, как замирает, а потом вдруг начинает громко биться его сердце. — Ты хоть что-нибудь разузнал? Смог найти ее?

— Погоди, Сэмми, сейчас доедем до места… — брат хитро прищурился, слегка увеличивая скорость.

Сэм вдохнул полной грудью. В его спальне, такой привычной, словно он никуда не уезжал, было приоткрыто окно. Стоял конец октября, и вот-вот должны были начаться первые заморозки.