Золотое рандеву - Маклин Алистер - Страница 58

— Послушайте,— взмолился я,— не слишком ли строго вы судите? Пусть пособничество, пусть сообщничество, пусть соучастие, если хотите, но к чему эта ерунда об измене?

— Зачем вы это сделали? — Сьюзен Бересфорд недоумевающе покачала головой.— Ну зачем вы это сделали? Оказывали ему помощь только для того, чтобы спасти собственную шкуру.— И ей не следовало ничего объяснять сейчас. Ни она, ни Буллен не обладали актерским даром, чтобы правдиво сыграть свои роли утром.

— Это тоже слишком крепко сказано,— запротестовал я.— Всего лишь несколько часов назад не было никого, кто больше вас хотел покинуть «Кампари». И вот теперь...

— Но не такой ценой. Лишь сейчас я узнала, что у «Тайкондсроги» была хорошая возможность уйти.

— Я отказываюсь верить, Джон,— тяжело вымолвил доктор Марстон.— Я просто отказываюсь верить.

— Вы имеете полное право говорить все, что думаете,— сказал я.— У всех вас семьи. А у меня никого, кроме себя, нет. Можно ли винить меня за то, что я забочусь о своем единственном родственнике?

Никто не смог оспаривать этот шедевр логической аргументации. Я посмотрел на всех поочередно. Сьюзен, Марстон и Буллен отвернулись, даже не пытаясь скрыть своих чувств. Макдональд тоже. Но, прежде чем отвернуться, сначала он все же незаметно подмигнул мне левым глазом.

Я же расслабился и попытался заснуть. Никто не спросил меня, насколько успешно я действовал этой ночью.

12. Суббота. 6.00 — 7.00

Когда я проснулся, у меня болело все тело и я все еще дрожал. Но не боль, не холод и не лихорадка подняли меня из мутных глубин моего беспокойного сна. Это был шум, серия скрежещущих металлических ударов, от которых содрогался и гудел весь корпус «Кампари». Было такое впечатление, будто корабль ударялся об айсберг. Судя по медленной, ленивой, безжизненной качке, я понял, что стабилизаторы не работали: «Кампари» стоял.

— Ну что ж, мистер,— голос Буллена был резок и неприятен.— Ваш план сработал, будьте вы прокляты. Поздравляю. «Тайкондерога» стоит рядом.

— Да, рядом,— подтвердил Макдональд.

— Пришвартована рядом с нами.

— В такую погоду? — я сморщился, услышав, как

скрежещут трущиеся борта кораблей при качке.— Всю краску сдерут. Наш приятель взбесился.

— Он спешит,— сказал Макдональд.— Я слышу, что работает грузовая стрела на корме. Он уже приступил к перегрузке груза.

— На корме? — Я не смог сдержать чувства волнения в голосе, и все неожиданно с любопытством посмотрели на меня.— На корме? Ты в этом уверен?

— Уверен, сэр.

— Мы пришвартованы нос к носу и корма к корме или наоборот?

— Не имею представления.— Он и Буллен очень внимательно смотрели на меня, но совершенно по-разному.— Это имеет значение, мистер Картер? — Он прекрасно знал, что это имело значение.

— Никакого,— буркнул я безразлично. Какое там значение, всего-то сто пятьдесят миллионов долларов, только и всего.

— Где мисс Бересфорд? — спросил я Марстона.

— Со своими родителями,— сухо произнес он — Собирает вещи. Ваш добрый друг Каррерас разрешает пассажирам взять с собой по одному чемодану. Он говорит, что со временем они получат все свои остальные вещи, если, конечно, кто-то найдет «Кампари» после того, как он покинет его.

Как это характерно для Каррераса, подумал я. Он все делал с необыкновенной, тщательностью: позволив пассажирам взять с собой часть вещей и пообещав ям возвращение в целости и сохранности остального багажа, он заставил даже самого подозрительного человека поверить в то, что он имел самые высокие и благородные намерения в отношении команды и пассажиров.

Зазвонил телефон. Марстон поднял трубку, послушал и положил ее на место.

— Люди с носилками будут через пять минут,— объявил он.

— Пожалуйста, помогите мне одеться,— попросил я. — Белые форменные шорты и белую рубашку.

— Вы... вы что, встаете? — Марстон был потрясен.— А. что, если...

— Я собираюсь встать, одеться и лечь в постель,— коротко ответил я.

Думаете, я идиот? Что подумает Каррерас, если увидит, как человек со сложным переломом бедра бодро перепрыгивает через поручни на «Тайкондерогу»?

Я оделся, засунул отвертку под шину на левой ноге и снова лег в постель. Едва я туда забрался, как появились люди с носилками, и мы все трое, завернутые в одеяла, были осторожно на них переложены. Шесть носильщиков наклонились, взялись за ручки и мы тронулись.

Нас понесли по коридору главной палубы в сторону кормы. Электрический свет в коридоре сменился на серый свет раннего утра, и у меня невольно напряглись все мышцы. Через несколько секунд я увижу «Тайкондерогу», стоящую по правому борту. Я зажмурился. Как будут стоять корабли: нос к носу или нос к корме? Выиграл я или проиграл? С трудом заставил себя открыть глаза.

Я выиграл. Нос к носу и корма к корме. Лежа на носилках, я многого не видел, но это я видел точное нос к носу, корма к корме. Это означало, что кормовая стрела «Кампари» перегружала груз с кормовой палубы «Тайкондероги». Я удостоверился еще раз. Нет, ошибки не было. Нос к носу, корма к корме. Я ощутил то, что испытывает человек, выигравший миллион долларов. Сто миллионов долларов.

«Тайкондерога» — большой синий грузовой корабль с красной трубой — был почти таких же размеров, что и «Кампари». Что имело еще большее значение, так это то, что их кормовые палубы были примерно на одной высоте над водой, что облегчало перегрузку как груза, так и людей. Я насчитал на борту «Кампари», на его кормовой палубе, восемь ящиков, должны быть перегружены еще двенадцать.

Перегрузка людей шла еще быстрее. Все пассажиры, насколько я мог судить, и, по крайней мере, половина команды «Кампари» уже находилась на кормовой палубе «Тайкондероги». Они стояли спокойно, пытаясь лишь сохранять равновесие при качке корабля. Этому спокойствию способствовали два типа с суровыми лицами, одетых в зеленую маскировочную форму и с пулеметами наготове. Третий охранник был приставлен к двум матросам с «Тайкондероги», которые стояли на страховке около борта у снятого леера в том месте, где при сближении кораблей перепрыгивали с борта на борт люди. Еще двое следили за членами команды «Тайкондероги», которые крепили стропы к ящикам, предназначенным для перегрузки. С того места, где я лежал, можно было видеть еще четверых вооруженных людей, хотя их наверняка было больше, на палубе «Тайкондероги» и четверых на кормовой палубе «Кампари». Несмотря на то, что большинство из них было одето в повседневную форму, напоминавшую маскировочный зеленый костюм, они не были похожи на солдат. Все они казались на одно лицо: отпетые преступники с оружием в руках, порочные и жестокие. Надо, отдать должное Каррерасу — подбор его головорезов был произведен исключительно удачно, если, конечно, не принимать во внимание эстетических критериев.

Небо было затянуто серыми лохматыми облаками, тянувшимися до линии горизонта, западный ветер был все еще сильный, но дождь почти прекратился, едва моросил, и его скорее можно было почувствовать, чем увидеть. Видимость была плохая, но тем не менее давала Каррерасу возможность быть уверенным в том, что в этом районе нет других кораблей. Да и радар, конечно, работал постоянно. Но, очевидно, видимость была недостаточно хорошей для Каррераса, чтобы увидеть три каната, привязанные к основанию пиллерса поручней по правому борту. Я же видел их совершенно ясно. Мне они показались толщиной с канаты Бруклинского моста.

Но Каррерасу, как я теперь разглядел, было не до глазения по сторонам. Он лично руководил перегрузкой ящиков, поторапливая своих людей и команду «Тайкондероги». Он подгонял их своей бешеной энергией, которая так не вязалась с его обычной невозмутимостью. Конечно, его беспокойство о том, как бы не появился какой-нибудь корабль, вполне понятно, и все же... И вдруг я понял, чем объяснялась вся эта отчаянная спешка: я посмотрел на часы.