Держись от меня… поближе! (СИ) - Рымарь Диана - Страница 21

В течение часа Глеб придвигался к ней сантиметр за сантиметром, проклиная гигантские размеры кровати. Не успокоился, пока не придвинулся вплотную. Чтобы ненароком не разбудить, под одеяло к ней не лез, лишь положил на нее руку сверху. Осторожно положил, чтобы не слишком давила. Потом просунул вторую руку ей под подушку и положил голову рядом с ее. Дурел от удовольствия, вдыхая аромат ее волос и отчаянно боролся с собой, чтобы не взобраться на спящую прелесть в ту же секунду и не овладеть. Ведь в момент телесного контакта близости с ней хотелось так, что сводило всё тело. Так и остался лежать без одеяла, впрочем, он в нем и не нуждался, и без того жарко.

Должно быть, Воробушек очень сильно устала, раз после всех его манипуляций даже позу не сменила. Так и лежала в его руках ночь напролет.

Всё было замечательно, а тут раз — и в твоих объятиях прекрасной девы больше нет.

«Нечестно!» — тут же решил Глеб.

Он бы предпочел, чтобы Адель не сбегала, а наоборот, разбудила его, возможно обняла в ответ. Если бы она это сделала, Жаров тут же пустился бы на абордаж. Уже мысленно занялся с ней любовью на этой кровати раз этак двадцать, а то и тридцать — в самых невероятных позах, какие только пришли в его развратную голову.

«Воробушек уже, наверное, свыклась с мыслью, что мы сегодня переспим, — вдруг решил он. — Попкой об мои причиндалы ночью терлась? Терлась! Вот пусть пожинает плоды! Я не железный…»

С этими мыслями Жаров соскочил с постели и направился прямиком в ванную, откуда раздавался звук льющейся воды. Значит, Адель там.

Представил ее голой и громко сглотнул.

— Ну всё, Воробушек, готовься, время пришло! — проговорил он с плотоядной улыбкой. — Сейчас как прижму тебя к стеночке…

У дверей в ванную Глеб стащил с себя футболку, остался в одних трусах. Плавки обтягивали его как вторая кожа — любимая модель нижнего белья подчеркивала весьма внушительное содержимое. И содержимое это сейчас находилось в весьма приподнятом настроении. Впрочем, оно таким было почти всю прошлую ночь.

У Жарова уже скулы сводило от желания получить наконец тело Адель в свое полное и безраздельное пользование. Руки тряслись в предвкушении.

Он всегда знал, что Адель его привлекает физически, но после всего пережитого… Это уже превратилось не в простое влечение, а нечто гораздо, гораздо большее.

Нести ее на руках было просто неописуемо приятно. Возникло такое чувство, словно он — властелин мира, победитель олимпийских игр или гонок «Формула-1». А как крепко она за него держалась? Обнимала, прятала лицо от снега у него на плече… Он млел от счастья, пока нес ее в гостиницу, почти не чувствовал усталости в напряженных, затекших мышцах. Он бы и дольше ее пронес, тащил бы столько, сколько нужно.

А это ее робкое «спасибо»? Как необычно слышать его из женских уст…

Глеб редко сближался со своими пассиями. Девчонки для него были по большей части способом избавиться от сексуального напряжения. Никого близко к сердцу не подпускал, да и не того они сорта. Жарова всегда привлекал один весьма характерный тип женщин — красавицы с самомнением особ голубых кровей. Спасибо? Ну уж нет, в другой жизни… Особы королевской крови не благодарят. Прямо как его мать: что бы он ни сделал, как бы ни старался, никогда не был для нее хорош или достоин простой благодарности.

Глеб не только об Адель был невысокого мнения, а обо всех женщинах в принципе.

Воробушек же взяла и поблагодарила… привычно так, как будто делала это часто. А ведь еще недавно она казалась ему жуткой гордячкой. Разве гордячки благодарят?

«Может быть, у меня с ней будет и не на один раз…» — он уже допускал эту мысль.

Вряд ли он завтра проснется абсолютно к ней равнодушным. Скорее уж, будет желать ее так же или даже сильнее. Возможно, стоило забрать сегодня Адель сразу к себе домой, так будет лучше всего. Но сначала…

— Сначала я получу заслуженное…

С этими мыслями Глеб двинулся к двери в ванную.

Еще вчера он заметил, что замок здесь — чистая фикция. При повороте механизм издавал характерный звук, но по факту дверь оставалась незапертой. Вот и сейчас он спокойно крутанул ручку и вошел.

Адель нежилась под душем.

Глеб некоторое время любовался ее силуэтом через душевую шторку. В зобу буквально дыхание сперло, так захотелось оказаться рядом… Забраться к ней в ванну сзади, наклонить гибкую спинку своей любимой переводчицы и вживую проверить, как у нее внутри там все устроено. Одними мечтами удовлетворен не будешь.

Всё же решил появиться спереди, а не сзади. Отодвинул шторку и обомлел, нагло уставившись на открывшиеся взору обнаженные круглые мячики. Чуть слюной не изошел. Даже не сразу понял, что Адель завизжала. Очнулся, лишь когда она прикрылась шторкой для душа.

— Совсем больной? Ты что тут делаешь?! — кричала она.

Он громко сглотнул, посмотрел ей в лицо, а там столько возмущения… будто он минимум станцевал на могиле ее любимой бабушки.

В этот самый момент понял — игры ему надоели, притворяться он больше не хочет и ей не позволит. Всё просто: она женщина, он мужчина, и они должны соединиться!

Как сомнамбула двинулся к ней, не слушая воплей. Шагнул в ванну.

— Не смущайся… Тебе понравится… — зашептали его губы.

Вряд ли осознавал, что нес, и очнулся, лишь когда Адель со всего размаху врезала ему по лицу.

— Пошел вон, псих!

— Ты обалдела?! — взревел он с перекошенной физиономией.

— Вы что там, в своей Super Lingva все озабоченные? — завизжала она с новой силой. — Я тебя в ванну с собой не звала!

При этом она уже практически замоталась в шторку прямо как гусеница шелкопряда, пряча от него свои чудесные формы.

— Да брось, я же тебя привлекаю… — развел руками Жаров.

— С чего ты сделал этот абсурдный вывод?!

— Ты терлась об меня ночью! — громко сообщил он.

Сафронова на полминуты замерла, не найдясь с ответом. Потом упрямо вздернула подбородок:

— Глеб, ты предпоследний человек на планете Земля, с кем я согласилась бы заняться сексом! 

«Это ж надо такое ляпнуть! — ругала она себя. — Не могла выразиться деликатнее? Обязательно нужно было обижать эту гориллу, притворяющуюся человеком?»

Надо было слышать, с каким рычанием он покидал ванну. Оскорбленный в лучших чувствах!

У Адель сложилось ощущение, будто она разложила дорожку из лепестков роз прямо от кровати до ванной, ждала его там, нежась в пене и попивая шампанское. А когда мачо изволил явиться, нагло обломала его на самом интересном месте. По крайней мере вел он себя именно так.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Сафронова просидела в ванной еще добрых полчаса, прежде чем решилась, наконец, показать нос наружу. Оказалось — зря таилась. Глеба в комнате вообще не было.

Адель быстро оделась, даже примерно не представляя, что Жаров сделает ей за пощечину. Варианты наказания строптивицы в голове всплывали разные:

— наорет;

— уволит;

— уволит со штрафом, а потом наорет;

— завезет подальше в горы и бросит на произвол судьбы, уволенную и оштрафованную…

Не успела она додумать свои черные думы, как Глеб вернулся в номер.

— Оделась? — поинтересовался совершенно невозмутимым тоном. — Пошли завтракать!

Он тоже оделся, даже, кажется, где-то умылся, причесался. Выглядел так же, как в офисе. Как будто и не было между ними ничего ни ночью, ни утром, как будто он не лицезрел всех ее прелестей, не зарился на них и вообще они вдруг снова просто начальник и подчиненная.

«Ого! Меня еще раз накормят?» — искренне удивилась Сафронова.

Несмотря на вчерашнее рагу, есть хотелось невероятно, поэтому отказываться не стала, молча кивнула и проковыляла за Жаровым.

Он отвел ее в уютную столовую. Адель заметила, что на завтрак вышло довольно много других постояльцев. Только у них на столах была каша и слойки, а у нее перед носом оказалось блюдо с яичницей и беконом, маленькие сосиски, пожаренные таким образом, что стали похожи на осьминогов, вафли со взбитыми сливками, чашечка капучино с нарисованной на пенке кошачьей рожицей.