Посмертные записки Пиквикского клуба - Диккенс Чарльз - Страница 65

• Предыдущая
• 65/221
• Следующая

– Он этого заслуживает, сударыня, – сказала Гудуин.

Какие бы мысли ни пробудила в уме мистера Потта угроза о разводе, он их скрыл и удовлетворился тем, что сказал с великим смирением:

– Моя дорогая, ты меня выслушаешь?

Единственным ответом был новый взрыв рыданий, и миссис Потт с возрастающей истеричностью начала требовать, чтобы ей сообщили, зачем она родилась на свет божий, и чтобы ей дали целый ряд сведений того же рода.

– Дорогая моя, – увещевал мистер Потт, – не поддавайся этим горьким чувствам. Я ни на минуту не поверил, что для этой заметки есть какие-либо основания, дорогая... Это невозможно! Я только рассердился, моя милая... Можно сказать, был в бешенстве... оттого, что шайка «Независимого» осмелилась это напечатать, вот и все!

Мистер Потт бросил умоляющий взгляд на безвинного виновника несчастья, словно просил его не упоминать о змее.

– А какие шаги, сэр, намереваетесь вы предпринять, чтобы получить удовлетворение? – осведомился мистер Уинкль, обретая смелость по мере того, как он видел, что Потт ее теряет.

– О Гудуин! – пролепетала миссис Потт. – Он собирается отхлестать редактора «Независимого»... собирается, Гудуин?

– Тише, тише, сударыня, прошу вас, успокойтесь. – ответила телохранительница. – Конечно, отхлещет, раз вы этого хотите, сударыня.

– Обязательно! – сказал Потт, уловив в поведении супруги симптомы нового обморока. – Конечно, я его отхлещу!

– Когда, Гудуин? – осведомилась миссис Потт, еще не решив, как ей быть с обмороком.

– Разумеется, немедленно, – сказал мистер Потт. – Сегодня!

– О Гудуин, – продолжала миссис Потт, – это единственный способ ответить на клевету и восстановить мою честь в глазах общества.

– Ну, конечно, сударыня, – отвечала Гудуин. – Ни один мужчина, если только он мужчина, сударыня, не может отказаться.

Так как истерика все еще носилась в воздухе, мистер Потт подтвердил, что не откажется, но миссис Потт была так потрясена при одной мысли о павшем на нее подозрении, что еще с полдюжины раз собиралась устроить припадок и, вне всякого сомнения, лишилась бы чувств, если бы не беспрерывная поддержка со стороны неутомимой Гудуин и не повторные мольбы о прощении побежденного Потта. Когда, наконец, несчастный был запуган вконец и унижен до подобающего ему уровня, миссис Потт пришла в себя, и они приступили к завтраку.

– Вы, конечно, не допустите, мистер Уинкль, чтобы эта презренная газетная клевета сократила время вашего пребывания у нас? – спросила миссис Потт, улыбаясь сквозь слезы.

– Надеюсь, что нет, – сказал мистер Потт, одержимый при этих словах горячим желанием, чтобы его гость подавился гренком, который тот подносил в этот момент ко рту, и тем самым основательно сократил свое пребывание у них.

– Надеюсь, что нет.

– Вы очень добры, – ответил мистер Уинкль, – но от мистера Пиквика получено письмо – об этом я узнал из записки мистера Тапмена, которая была доставлена мни сегодня утром, когда я еще спал, – в нем мистер Пиквик просит нас встретиться с ним сегодня в Бери. Мы отправляемся с каретой в полдень.

– Но вы вернетесь? – спросила миссис Потт.

– О, конечно! – ответил мистер Уинкль.

– Вы уверены? – сказала миссис Потт, украдкой посылая нежный взгляд гостю.

– Совершенно, – отозвался мистер Уинкль.

Завтрак прошел в молчании, ибо каждый был погружен в мысли о личных неприятностях. Миссис Потт сожалела о потере своего кавалера; мистер Потт о своем опрометчивом обещании отхлестать «Независимого»; мистер Уинкль – о том, что невольно поставил себя в такое щекотливое положение. Наступил полдень, и после многочисленных «до свиданья» и обещаний вернуться он вырвался от гостеприимных супругов.

«Если он вернется, я его отравлю», – думал мистер Потт, направляясь в свой маленький кабинет, где он фабриковал громовые стрелы.

«Если я когда-нибудь еще вернусь сюда и снова буду водиться с этими людьми, – думал мистер Уинкль, держа путь к „Павлину“, – я заслуживаю того, чтобы меня самого отхлестали... вот и все!»

Друзья его уже собрались к отъезду, карета была наготове, и через полчаса они пустились в путешествие той самой дорогой, какой ехали недавно мистер Пиквик и Сэм и поэтическое описание которой, сделанное мистером Снодграссом, мы не намерены приводить, так как кое-что о ней уже было сказано нами.

Мистер Уэллер встретил их у дверей «Ангела», и когда этот джентльмен провел их в комнату мистера Пиквика, они, к немалому удивлению мистера Уинкля и мистера Снодграсса и к немалому замешательству мистера Тапмена, застали там старого Уордля и Трандля.

– Как поживаете? – спросил пожилой джентльмен, пожимая руку мистеру Тапмену. – Не удручайтесь и не принимайте этого близко к сердцу, ничего не поделать, дружище. В ее интересах я бы хотел, чтобы она стала вашей, в ваших собственных – я очень рад, что этого не случилось. Такой молодой человек, как вы, не упустит своего... а?

Высказав это утешительное соображение, Уордль хлопнул мистера Тапмена по спине и добродушно рассмеялся.

– А вы как поживаете, любезные друзья? – спросил пожилой джентльмен, пожимая руки одновременно мистеру Уинклю и мистеру Снодграссу. – Сию минуту я говорил Пиквику, что нам нужно было бы всем собраться на рождество. У нас будет свадьба... на этот раз настоящая свадьба.

– Свадьба? – воскликнул мистер Снодграсс бледнея.

– Да, свадьба. Но не пугайтесь. – сказал добродушный пожилой джентльмен. – это только Трандль и Белла.

– О, вот как! – воскликнул мистер Снодграсс, освобождаясь от мучительных сомнений, теснивших его грудь. – Поздравляю вас, сэр. А как поживает Джо?

– О, прекрасно! – ответил пожилой джентльмен. – Пребывает по сне, по обыкновению.

– А ваша матушка, а священник и все остальные?

– Великолепно.

– Где... – произнес с усилием мистер Тапме, – где... она, сэр? – Он отвернулся и закрыл лицо рукой.

– Она? – переспросил пожилой джентльмен, лукаво кивая головою. – Вы имеете в виду мою незамужнюю родственницу... а?

Мистер Тапмен кивком головы дал понять, что его вопрос относился к обманутой Рейчел.

– О, она уехала, – сказал пожилой джентльмен. – Она живет довольно далеко у родственников. Она не могла ужиться с девочками, и я отправил ее. Но вот и обед! Вы, должно быть, проголодались с дороги. А я и без дороги голоден, а потому – к делу!

Обеду было оказано должное внимание, и когда после трапезы они сидели за столом, мистер Пиквик к вящему возмущению и ужасу своих последователей рассказал о пережитом им приключении и об успехе, увенчавшем гнусные ухищрения дьявольского Джингля.

– А приступ ревматизма, схваченного мною в этом саду, заставляет меня хромать до сих пор, – сказал в заключение мистер Пиквик.

– У меня также было приключение, – сказал, улыбаясь, мистер Уинкль, и на вопрос мистера Пиквика он ответил рассказом о злостной клевете «Итенсуиллского независимого» и последовавшем возмущении их друга, редактора.

Чело мистера Пиквика омрачалось по мере того, как рассказывал мистер Уинкль. Друзья заметили это, и когда мистер Уинкль кончил, наступило глубокое молчание. Мистер Пиквик выразительно ударил по столу кулаком и произнес следующее.

– Не удивительно ли, – сказал мистер Пиквик, – что мы не можем, по-видимому, войти ни в один дом, чтобы не навлечь на него какие-нибудь неприятности? Не свидетельствует ли, спрашиваю я, о нескромности или, что еще хуже, о порочности – да, я должен это сказать! – моих последователей то обстоятельство, что, под чьим бы кровом они ни поселились, они нарушают покой и благополучие какой-нибудь доверчивой женской души? Но явствует ли это, говорю я...

По всей вероятности, мистер Пиквик продолжал бы в таком тоне еще долго, если бы появление Сэма с письмом в руках не заставило его прервать поток красноречия. Он вытер лоб носовым платком, снял очки, протер их и снова надел; его голос вновь обрел обычную мягкость, когда он спросил:

– Что это у вас, Сэм?

– Только что был на почте и нашел это-вот письмо, оно лежит там уж два дня, – ответил мистер Уэллер. – Запечатано облаткой, и адрес написан крупным почерком.

• Предыдущая
• 65/221
• Следующая