Посмертные записки Пиквикского клуба - Диккенс Чарльз - Страница 30

• Предыдущая
• 30/221
• Следующая

– Другую! – возопила старая дева. – Кого?

– Маленького роста – черные глазки – вашу племянницу Эмили.

Наступило молчание.

Если существовала на свете особа, которая могла вызвать у незамужней тетушки чувство ревности смертельной и неискоренимой, то такой особой была эта самая племянница. Румянец залил лицо и шею тетушки, молча и с невыразимым презрением она тряхнула головой. Потом, закусив тонкие губы и задрав нос, сказала:

– Этого быть не может. Не верю.

– Наблюдайте за ними, – предложил Джингль.

– Буду наблюдать, – ответила тетушка.

– Следите за его взглядами.

– Буду следить.

– За его нашептыванием.

– Буду.

– За обедом он сядет рядом с ней.

– Пусть.

– Будет говорить ей комплименты.

– Пусть.

– Будет за ней ухаживать.

– Пусть.

– И бросит вас.

– Бросит меня! – взвизгнула незамужняя тетушка. Он бросит меня! – И она затряслась от злости и разочарования.

– И тогда вы убедитесь? – спросил Джингль.

– Да.

– И будете стойки?

– Да.

– И после этого не примиритесь с ним?

– Никогда.

– Изберете кого-нибудь другого?

– Да.

– Изберете?

Мистер Джингль упал на колени и в этой позе оставался в течение пяти минут; встал он признанным возлюбленным незамужней тетушки – при условии, что вероломство мистера Тапмена будет обнаружено и доказано.

На мистере Альфреде Джингле лежало бремя доказательств, и он собрал улики в тот же день за обедом. Незамужняя тетушка едва могла поверить своим глазам: мистер Треси Тапмен уселся рядом с Эмили, делал ей глазки, нашептывал и улыбался, соперничая с мистером Снодграссом. Ни словом, ни взглядом, ни кивком не подарил он ту, которая накануне вечером была владычицей его сердца.

«Черт бы побрал этого парня! – думал старый мистер Уордль,, который узнал обо всем от матери. – Черт бы побрал этого парня! Ну, конечно, он спал. Все это одна фантазия».

«Предатель! – думала незамужняя тетушка. – Милый мистер Джингль меня не обманывал. Ух, как я ненавижу этого злодея!»

Нижеследующий разговор объяснит нашим читателям эту, казалось бы, непостижимую перемену в поведении мистера Треси Тапмена.

Время – вечер; место действия – сад. По боковой дорожке прогуливались двое: один – невысокий и толстый, другой – рослый и тощий. Это были мистер Тапмен и мистер Джингль. Разговор начал толстый.

– Как я держал себя? – осведомился он.

– Блистательно – замечательно – мне самому лучше не сыграть – завтра вы должны повторить ту же роль – каждый вечер, впредь до нового распоряжения.

– Рейчел все еще на этом настаивает?

– Конечно – ей это неприятно – ничего не поделаешь – нужно рассеять подозрения – боится брата – говорит, другого выхода нет – еще несколько дней – старики успокоятся – подарит вам блаженство.

– Она ничего не просила мне передать?

– Любовь – горячую любовь – нежнейшие приветы – и самую неизменную привязанность. Может быть, я от вас могу что-нибудь передать?

– Дорогой друг, – ответил ничего не ведавший мистер Тапмен, с жаром пожимая руку «другу», – передайте пламенную мою любовь, объясните, как трудно мне притворяться, передайте наилучшие пожелания. Но не забудьте добавить, что я понимаю необходимость последовать совету, который она сегодня утром передала мне через вас. Скажите, что я преклоняюсь перед ее благоразумием и восхищаюсь ее осторожностью.

– Передам. Еще что-нибудь?

– Больше ничего. Добавьте только, что я страстно жду того мгновения, когда назову ее своей и когда исчезнет необходимость притворяться.

– Конечно, конечно. Еще что?

– О друг мой! – воскликнул бедный мистер Тапмен, снова пожимая руку приятелю. – Примите искреннейшую мою благодарность за вашу бескорыстную доброту и простите меня, если я когда-нибудь хотя бы мысленно оскорбил вас подозрением, будто вы можете стать мне поперек дороги. Дорогой мой друг, удастся ли мне когда-нибудь вас отблагодарить?

– Не стоит об этом говорить, – отозвался мистер Джингль. Но вдруг запнулся, словно о чем-то вспомнил, и добавил: – Кстати – не можете ли одолжить мне десять фунтов, а? – исключительный случай, верну через три дня.

– Думаю, что могу, – с готовностью ответил мистер Таимен. – На три дня, говорите вы?

– Только на три дня – тогда все уладится – никаких затруднений.

Мистер Тапмен отсчитал приятелю деньги, а тот опустил их монета за монетою в карман, после чего оба направились к дому.

– Будьте осторожны, – сказал мистер Джингль. – Ни единого взгляда.

– Ни единого знака, – сказал мистер Тапмен.

– Ни слова.

– Ни звука.

– Все ваше внимание племяннице – с теткой скорее грубоваты – единственный способ обмануть стариков.

– Постараюсь, – вслух сказал мистер Тапмен.

«Я тоже постараюсь». – мысленно сказал мистер Джингль, и оба вошли в дом.

Сцена, разыгранная за обедом, повторилась и вечером, а также в течение следующих трех дней и вечеров. На четвертый день хозяин был в прекрасном расположении духа, ибо убедился в том, что обвинение против мистера Тапмена ни на чем не обосновано. Доволен был мистер Тапмен, ибо мистер Джингль сообщил ему, что решительный момент приближается. Доволен был мистер Пиквик, ибо он редко бывал чем-нибудь недоволен. Недоволен был мистер Снодграсс, ибо он начал ревновать к мистеру Тапмену. Довольна была старая леди, ибо она выигрывала в вист. Довольны были мистер Джингль и мисс Уордль – в силу оснований, достаточно важных в столь чреватой событиями истории, чтобы о них рассказать в особой главе.

Ужин был подан, стулья придвинуты к столу, бутылки, кувшины и стаканы расставлены на буфете, и все предвещало приближение самого веселого часа в течение всего дня.

– Где же Рейчел? – спросил мистер Уордль.

– И Джингль? – добавил мистер Пиквик.

– Верно! – воскликнул хозяин. – Странно, что я до сих пор не заметил его отсутствия. Право, я вот уже по крайней мере два часа как не слышу его голоса. Эмили, милая, позвони.

На звонок явился жирный парень.

– Где мисс Рейчел?

На это он не мог ответить.

– Ну, а где мистер Джингль?

Этого он не знал.

Все с недоумением посмотрели друг на друга. Было поздно – двенадцатый час. Мистер Тапмен посмеивался в рукав. Они где-нибудь, задержались, беседуя о нем! Ха! Чудесная выдумка – забавно!

– Не беда, – помолчав, сказал мистер Уордль, – конечно, они сейчас придут. Я никогда и ни для кого не откладываю ужина.

– Прекрасное правило, – заметил мистер Пиквик, – превосходное.

– Пожалуйста, садитесь, – сказал хозяин.

– Благодарю вас, – ответил мистер Пиквик; и они уселись.

На столе красовался гигантский кусок холодного ростбифа, и мистер Пиквик получил солидную порцию. Он поднес вилку к губам и только раскрыл рот, чтобы отправить туда кусок мяса, как из кухни долетел многоголосый гул. Мистер Пиквик замер и положил вилку. Мистер Уордль тоже замер и машинально разжал руку, сжимавшую нож, который так и остался вонзенным в ростбиф. Он посмотрел на мистера Пиквика. Мистер Пиквик посмотрел на него.

В коридоре послышались тяжелые шаги; дверь распахнулась, и в комнату ворвался слуга, который в день прибытия мистера Пиквика чистил ему сапоги, а вслед за ним ввалились жирный парень и остальные слуги.

– Черт побери, что это значит? – воскликнул хозяин.

– Эмма, уж не показался ли огонь в кухонном дымоходе? – осведомилась старая леди.

– Ах, нет, бабушка! – крикнули обе юные леди.

– Что случилось? – заревел хозяин дома.

Слуга перевел дух и робко проговорил:

– Они уехали, хозяин... так-таки и уехали, сэр.

(Было замечено, что в этот момент мистер Тапмен положил нож и вилку и очень побледнел.)

– Кто уехал? – сердито спросил мистер Уордль.

– Мистер Джингль и мисс Рейчел, в дорожной карете из «Синего Льва» в Магльтоне. Я был там, но не мог их задержать. Вот я и прибежал рассказать вам.

• Предыдущая
• 30/221
• Следующая