Посмертные записки Пиквикского клуба - Диккенс Чарльз - Страница 24

• Предыдущая
• 24/221
• Следующая

Пожилой джентльмен положил одно ружье на землю, а другое зарядил.

– Вот они, – сказал мистер Пиквик, когда вдали появились фигуры мистера Тапмена, мистера Снодграсса и мистера Уинкля.

Жирный парень, не совсем уверенный в том, которого джентльмена следует позвать, проявил исключительную сообразительность и, по избежание возможной ошибки, позвал всех троих.

– Пожалуйте! – крикнул пожилой джентльмен, обращаясь к мистеру Уинклю. – Такому страстному охотнику, как вы, полагается давным-давно быть на ногах, даже ради такого пустяка.

Мистер Уинкль ответил принужденной улыбкой и взял готовое ружье с таким выражением лица, которое скорее приличествовало бы грачу, терзаемому предчувствием насильственной смерти. Это могла быть и охотничья страсть, но она почему-то разительно смахивала на уныние.

Пожилой джентльмен дал знак, и двое оборванных мальчуганов, которые были препровождены сюда под надзором юного Лемберта[31], тотчас же полезли на деревья.

– Зачем здесь эти ребята? – отрывисто спросил мистер Пиквик.

Он был встревожен, ибо, наслышавшись о бедственном положении земледельческого населения, предположил, что деревенские ребята вынуждены с риском для жизни искать заработка, служа мишенью неопытным стрелкам.

– Это только для начала игры, – смеясь, ответил мистер Уордль.

– Для чего? – переспросил мистер Пиквик.

– Да, проще говоря, для того, чтобы вспугнуть грачей.

– Ах, вот что! И это все?

– Вы удовлетворены?

– Вполне.

– Отлично! Мне начинать?

– Пожалуйста, – ответил мистер Уинкль, радуясь некоторой отсрочке.

– В таком случае отойдите в сторону. За дело!

Мальчишка закричал и начал раскачивать ветку, на которой было гнездо. С полдюжины молодых грачей, неистово крича, вылетели, чтобы разузнать, в чем дело. Пожилой джентльмен ответил выстрелом. Одна птица упала, остальные разлетелись.

– Поднимите ее, Джо, – сказал пожилой джентльмен.

На лице юноши засияла улыбка. В воображении его пронеслось смутное видение паштета из грачей. Унося птицу, он смеялся, – это был увесистый грач.

– Ну-с, мистер Уинкль, палите, – сказал хозяин, снова заряжая свое ружье.

Мистер Уинкль выступил вперед и прицелился. Мистер Пиквик и его друзья невольно съежились, опасаясь, как бы не посыпались на них убитые грачи, ибо никто не сомневался в том, что грачи посыплются градом после смертоносного выстрела мистера Уинкля. Наступило торжественное молчание... громкий крик... хлопанье крыльев... что-то слабо щелкнуло.

– Что случилось? – воскликнул пожилой джентльмен.

– Не стреляет? – осведомился мистер Пиквик.

– Осечка! – объявил мистер Уинкль, который очень побледнел – должно быть, от разочарования.

– Странно, – сказал пожилой джентльмен, беря ружье. – Никогда еще не давало оно осечки. А что же это я не вижу никаких следов пистона?

– Черт возьми! – воскликнул мистер Уинкль. – Я и забыл о пистоне.

Эта маленькая оплошность была исправлена. Мистер Пиквик снова съежился. Мистер Уинкль с видом решительным и непреклонным выступил вперед; мистер Тапмен выглядывал из-за дерева.

Мальчишка закричал; вылетело четыре птицы. Мистер Уинкль выстрелил.

Раздался вопль, скорее человеческий, чем птичий, вопль, исторгнутый физической болью. Мистер Тапмен спас жизнь многих невинных птиц, приняв часть заряда и левую руку.

Нет слов описать поднявшуюся суматоху. Рассказать, как мистер Пиквик в порыве чувств назвал мистера Уинкля «негодяем», как мистер Тапмен лежал распростертый на земле и как пораженный ужасом мистер Уинкль опустился возле него на колени, как мистер Тапмен в забытьи выкрикивал чье-то женское имя, затем открыл сперва один глаз, потом другой, после чего упал навзничь и закрыл оба глаза, – описать эту сцену со всеми подробностями не легче, чем изобразить, как несчастный постепенно приходил в себя, как перевязали ему руку носовыми платками и как встревоженные друзья медленно повели его, поддерживая под руки.

Они приближались к дому. У калитки сада стояли леди, поджидая их к завтраку. Появилась незамужняя тетушка: она улыбнулась и сделала знак, чтобы они ускорили шаги. Было ясно, что она понятия не имеет о катастрофе. Бедняжка! Бывают моменты, когда неведение воистину блаженно.

Они подошли ближе.

– Что случилось со старичком? – проговорила Изабелла Уордль.

Незамужняя тетушка не обратила внимания на эти слова, она думала, что они относятся к мистеру Пиквику. В ее глазах Треси Тапмен был юношей; его возраст она рассматривала в уменьшительное стекло.

– Не пугайтесь! – крикнул старый хозяин, не желая тревожить дочерей.

Маленькая группа тесно обступила мистера Тапмена, и леди не могли разглядеть, что именно произошло.

– Не пугайтесь, – повторил хозяин.

– Что случилось? – завизжали леди.

– С мистером Тапменом случилось маленькое несчастье, вот и все.

Незамужняя тетушка испустила пронзительный вопль, разразилась истерическим смехом и упала навзничь и объятия племянниц.

– Облейте ее холодной водой, – сказал старый джентльмен.

– Нет, нет, – пролепетала незамужняя тетушка. – Мне уже лучше. Белла, Эмили, врача! Он ранен?.. Умер? Он... ха-ха-ха!

Тут с незамужней тетушкой начался припадок – номер второй истерического смеха вперемежку с воплями.

– Успокойтесь, – вымолвил мистер Тапмен, чуть не до слез растроганный этим проявлением сочувствия. – Дорогая, дорогая моя леди, успокойтесь.

– Это его голос! – воскликнула незамужняя тетушка, причем обнаружились серьезные симптомы, предвещающие припадок номер третий.

– Умоляю вас, не волнуйтесь, дорогая леди, – успокоительно заговорил мистер Тапмен. – Уверяю вас, я ранен очень легко.

– Так вы не умерли! – восклицала истерическая леди. – О, скажите, что вы не умерли!

– Не дури, Рейчел! – вмешался мистер Уордль, проявляя некоторую грубость, не совсем уместную, если принять во внимание поэтичность этой сцены. – Ну на какой черт ему говорить, что он не умер?

– Нет, нет, я не умер! – заявил мистер Тапмен. – Я не нуждаюсь ни в чем, кроме вашей помощи. Разрешите мне опереться на вашу руку. – Шепотом он добавил: – О мисс Рейчел!

Взволнованная дева приблизилась и подала ему руку. Они вошли в гостиную, где был подан завтрак. Мистер Треси Тапмен нежно прижал ее руку к своим губам и опустился на диван.

– Вам дурно? – встревожилась Рейчел.

– Нет, – ответил мистер Тапмен. – Ничего. Сейчас все пройдет.

Он закрыл глаза.

– Спит! – прошептала незамужняя тетушка. (Органы его зрения были сомкнуты не больше двадцати секунд.) – Милый... милый... мистер Тапмен!

Мистер Тапмен вскочил.

– О, повторите эти слова! – воскликнул он.

Леди вздрогнула.

– Конечно, вы не могли их расслышать! – стыдливо сказала она.

– О, я расслышал! – возразил мистер Тапмен. Повторите их. Если вы хотите, чтобы я выздоровел, повторите их!

– Тише! – шепнула леди. – Брат!

Мистер Треси Тапмен принял прежнюю позу. В комнату вошел мистер Уордль в сопровождении хирурга.

Рука была исследована, рана перевязана и признана очень легкой. Успокоив таким образом душевную тревогу, компания принялась успокаивать разыгравшийся аппетит, и физиономии снова прояснились. Один лишь мистер Пиквик был молчалив и сдержан. Сомнение и недоверие отражались на его лице. Его вера в мистера Уинкля была поколеблена – весьма поколеблена – событиями этого утра.

– Вы играете в крикет? – обратился мистер Уордль к меткому стрелку.

При других обстоятельствах мистер Уинкль ответил бы утвердительно. Но, понимая неловкость своего положения, он скромно сказал:

– Нет.

– А вы, сэр? – осведомился мистер Снодграсс.

– Когда-то играл, – ответил хозяин, – а теперь бросил это дело. Я состою членом здешнего клуба, хотя сам не играю.

– Кажется, на сегодня назначен грандиозный матч, – заметил мистер Пиквик.

– Совершенно верно, – подтвердил хозяин. – Конечно, вы бы не прочь были посмотреть?

• Предыдущая
• 24/221
• Следующая