Мой новый твой мир (СИ) - Новолодская Нина - Страница 39

Я аккуратно повела плечом, стараясь вывернуться из ее на удивление крепких для столь хрупкой женщины пальцев. Поправила ремень на плече, пряча за этим движением легкую панику. Сейчас мне казалось, что она говорит совсем не о Ксандре Роутеке, что каких-то десять минут назад выгнал меня из дома, а о Рике Броуди…

— Я все еще не очень понимаю, госпожа Грон, и хочу сказать, что вы ошибаетесь, — набрав в легкие побольше воздуха, медленно выдавила: — Возможно, вам показалось, что между нами есть какие-то особые отношения, но поверьте, — я выдохнула, — это совсем не так. Он с трудом выносит мое присутствие в доме и вынужден терпеть лишь по одной причине — он куратор моей практики. Я не так умна, как вам кажется, а по профильному предмету и практическим занятиям материей вообще не могу получить оценку выше средней, и то не скатилась еще ниже только благодаря теоретическим знаниям. Можете проверить, если…

— Нет-нет, что ты! — воскликнула она и замахала руками. — Ни в коем случае! Я тебе верю, просто та ситуация и эта одежда… У вас был накрыт стол на двоих, и я же видела… Милая, я понимаю и не осуждаю тебя, лишь хочу предупредить, он не тот человек, что бросит все ради тебя… Пойми, это мимолетное увлечение, которое может стоить тебе слишком многого…

Она сделала шаг вперед, попадая в тень растущих по обеим сторонам аллеи деревьев, продолжая говорить и двигаться вперед, а мне показалось, что мир дрогнул. Я слушала, и с каждой секундой мне становилось все сложнее разобрать слова, будто они сливались в сплошной гул. Сердце зашлось, а картинка перед глазами поплыла. Я, кажется, качнулась, стараясь удержаться на ногах и справиться со столь неожиданно накатившей слабостью, отметив лишь то, что госпожа Грон двинулась дальше, словно не заметив моего промедления.

— Простите, — наконец выдавила я, — мне что-то нехорошо… Я пойду, простите, давайте поговорим потом…

— Кира! — то ли удивленно, то ли возмущенно воскликнула женщина, — подожди, Кира! Мы ещё не закончили!

Я уже не слушала ее. Махнув рукой и состроив извиняющееся лицо, я развернулась на сто восемьдесят градусов и рванула прочь. Лидия Грон что-то ещё кричала и, кажется, пару раз позвала по имени, но мне было все равно. Голова кружилась, дыхание сбивалось, хотелось упасть прямо на землю и завыть от странной, ужасной муторности, что накатывала волнами. Что-то похожее я испытывала в детстве, когда мама возила меня в соседний город на дедовом москвиче, тогда меня жутко укачало.

Стало душно, и схватившись за ворот кофты, я резкими движениями пыталась растянуть горловину, словно это могло дать мне больше кислорода. Поняв, что ничего не выходит, я окончательно запаниковала. Силы таяли, колени задрожали, норовя подогнуться. Я обернулась, желая позвать на помощь госпожу Грон, от которой поспешила скрыться, но на дорожке уже никого не было. Тогда, собрав последние остатки мужества, я развернулась и побрела в сторону сияющего в лучах солнца шпиля. Я тащилась вперед, не разбирая дороги и еле переставляя ноги, желая только одного — поскорее добраться до главного корпуса.

Я не видела ничего, кроме смазанного зеленого марева впереди, и только каким-то чудом не сталкивалась с мощными стволами густо посаженных парковых деревьев. Ещё пара шагов, и я, зацепившись ногой за что-то на земле, рухнула, больно ударившись коленями. Дышать стало ещё сложнее, легкие, казалось, сжались, не позволяя наполнить их кислородом, а сердце заходилось, словно желало выпрыгнуть из груди.

Окончательно поддавшись панике, я ошарашенно хлопала глазами и хватала ртом воздух, всматривалась в светлое пятно впереди, выделяющееся среди остального смазанного марева, цепляясь за него взглядом, словно боялась вместе с ним совсем потеряться в пространстве.

Пятно приблизилось, а вместе с ним ещё несколько. Странные, размытые тени шевелились, то появляясь прямо в воздухе, то снова пропадая. В какую-то секунду одно из них появилось слишком близко, и я бы закричала, будь у меня на это силы. В одну секунду тень обрела очертания человека с жуткой искаженной в гневе маской вместо человеческого лица.

Тело онемело, кончики пальцев заледенели. Этот жуткий холод поднимался выше, захватывая полностью руки, затем плечи, расползался по шее и груди, стискивая смертельными оковами горло и сердце. Когда боль и холод в груди стали невыносимыми, я сделала свой последний вдох и закрыла глаза, просто не в силах больше держать их открытыми.

— Кира! — послышалось совсем рядом, и кто-то довольно болезненно похлопал меня по щекам. — Кира, открой глаза! Нельзя спать, слышишь? Глупая девчонка! Я же сказал тебе уходить!

Я вздрогнула и резко распахнула глаза, делая громкий и очень глубокий вдох. Слепо таращась в размытое пятно перед собой, я завозилась на земле и попыталась приподняться на локтях, стараясь вернуть картинке былую четкость. Лицо Ксандра Роутека оказалось слишком близко к моему, и я шарахнулась в сторону, так как перед внутренним взором все еще стояла та пугающая и перекошенная яростью маска, что появилась от странной игры тени и света.

— Что?.. — Я оперлась одной рукой на землю и попробовала подняться на ноги, но тут же отказалась от этой идеи, так как меня, что называется, штормило: — Ох, нет….

— Кира, ты меня понимаешь?! — Роутек поднялся и, отряхнув перепачканные в траве колени, протянул мне ладонь. — Ну-ка давай, попробуй подняться.

— Я не смогу, — выдохнула, так как сил говорить особо не было. — Не могу… Просто голова… вдруг… И все…

Глаза закрывались сами собой, и мне приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы вновь и вновь их открывать.

— Черт! Кира, ты должна прийти в себя! Не смей отключаться! — Он внимательно всмотрелся в мое лицо, обеспокоенно хмуря брови. — Давай присядь, попробуй…

Блондин склонился ко мне, вставая на одно колено и подсовывая руку мне под плечи.

— Нет, — уверенно выдала я и мотнула головой, тут же пожалев об этом, так как к горлу молниеносно подступила желчь. — Не могу…

— Послушай, — уверенно произнес он, снова пытаясь приподнять меня за плечи, — тебе срочно надо собраться, если ты снова отключишься, то я уже не смогу…

Не успел он договорить, как неприятный спазм сжал все внутренности, и я только смогла отвернуться, как меня вырвало. Я застыла в неудобной позе и ошарашенно ловила ртом воздух. Такого в моей жизни еще не случалось. Нет, конечно, были и отравления, и даже несколько неудачно закончившихся вечеринок, но подобного…

Я задрожала и всхлипнула, кажется, испугавшись по-настоящему.

— Кира! — Роутек протянул ко мне руку, желая, кажется, убрать упавшие на лицо волосы, но я дернулась, не позволяя ему этого. — Хорошо-хорошо, успокойся! Давай-ка ещё раз попробуем подняться. Сможешь?

Утерев рукавом кофты рот, я попыталась протолкнуть кислый ком, застрявший в горле, но ничего не вышло. Воздух наполнился неприятным запахом, и я поспешила отвернуться, не желая повторения приступа.

— Кажется, да… — прохрипела, прислушиваясь к своему внутреннему миру в ожидании еще какой-нибудь подлянки от собственного тела.

Затем аккуратно приподнялась на локтях, хотя ни руки, ни ноги не хотели слушаться, и наконец кое-как вернула тело в вертикальное положение. Новых рвотных позывов не последовало, и я также аккуратно начала подниматься на ноги, тут же поняв, что зря. Ноги оказались ещё слишком слабыми, и я, так и не сумев справиться с собственным неожиданно решившим отказать мне телом, начала заваливаться вбок.

В следующую секунду крепкие руки подхватили меня, не давая вновь позорно распластаться на земле. Мир вокруг замер на мгновение и рванул в обратную сторону.

— Кира! — рыкнул Роутек, прижимая меня к себе. — Так, хорошо, держу. Стоять можешь?

Уткнувшись носом в широкую мужскую грудь, я боялась даже пошевелиться, понимая, что как только он меня отпустит, я просто сползу на землю грудой тряпья. Кроме всего прочего меня трясло от холода, пальцы рук онемели, и я с трудом цеплялась за его одежду.