Кукольная королева (СИ) - Сафонова Евгения - Страница 100

— Всё в порядке, святой отец? У вас такое лицо было…

— Ничего серьёзного. Просто почувствовал кое-что… нужно было проверить. — Арон встал напротив дверей в покои Лавиэлль. — Готовы?

— Всегда готов. — Джеми щёлкнул пальцами, и ключ с той стороны провернулся в замке. — Помните, неподвижность! На активно движущихся объектах я удержу эти чары лишь пару минут.

— Сами терпением запаситесь. Не как в минувшую ночь.

— У меня нога затекла!

— Ваше счастье, что вы это мне объясняете, а не эйрдалю. Учтите, сегодня…

Пауза.

— Что?

— Тш.

Пару секунд Арон стоял, вскинув голову, словно вслушиваясь во что-то.

— Да нет. Показалось, должно быть, — произнёс он потом. Качнул головой. — Давайте.

Джеми покорно начертал в воздухе рунные знаки, заискрившиеся серебристым дымком, щёлкнул пальцами в завершающем штрихе — и коридор опустел.

Спустя миг одна из двустворчатых дверей беззвучно приоткрылась: будто сама собой. Потом, не нарушая беззвучия, её аккуратно закрыла чья-то невидимая рука…

…а в полумраке гостевой башенки Таша распахнула глаза — серебристые радужки которых отчётливо отливали странной, чужеродной синевой.

Девушка, казавшаяся Ташей, подняла руку. Медленно дотронулась до своего лица. Отступив от окна, неуверенно растянула губы в улыбке.

Лёгкими шагами вышла из комнаты и скрылась во мраке, окутывающем винтовую лесенку.

***

— Шпилька в цель, — улыбнулся он, когда металл звякнул о столешницу.

— Значит, свершилось? — Альдрем аккуратно постучал стопкой бумаг о спинку кресла, выравнивая края. — Она больше ему не верит?

— О, тут всё немного сложнее. Не верит, но отчаянно хочет верить. Всё это было сделано сгоряча: уверен, подумай она немного, чуть-чуть остынь… однако она подумает после. И придёт к верным выводам. Она захочет, чтобы всё было как прежде, но этого не будет и быть не может. Доверие её расшатано, и теперь малейший толчок… — он резко расправил сжатые ладони, будто пуская молнии с кончиков пальцев, — пуф.

— Значит, хоть один не доверенный ей секрет, и…

— Да. Полный крах.

Альдрем довольно-таки бесцеремонно сунул бумаги под мышку:

— Так она всё же в него влюбилась.

— А почему нет?

— Но он… старше.

— Вот и ей пора повзрослеть. — Усмешка тронула краешек его губ. — Всё дело в том, что она слишком глубоко застряла в своём детстве, чтобы признать истинную природу своих чувств. Не считая других причин, по которым она даже не пытается в них разобраться. — Он помолчал. — Что ж, оно и к лучшему. У меня на неё другие планы.

— Знаю, — ответил слуга со странной печалью. — А… что чувствует он?

— О. — Он мягко улыбнулся. — Вот это, Альдрем, уже совсем другой вопрос.

— Но почему тогда он…

— Не добивается ответной любви? — он пожал плечами. — У него слишком доброе и порядочное сердце. По большей части. А растлением детей он за свою долгую жизнь ещё не занимался, и явно обойдётся без того, чтобы попробовать.

— Ясно. — Альдрем рассеянно щёлкнул каблуками. — Но вы ведь задумали что-то ещё. С этим зеркалом. Верно?

— Конечно.

— Что же?

— Она тошнотворно хорошая девочка. — Он непринуждённо потянулся за бокалом. — Так и тянет сделать её… не такой хорошей.

— Для вас это не ново, — Альдрем едва слышно фыркнул, — только… её?

— Тьма живёт в каждом сердце. Необходимо просто найти нужный ракурс, чтобы явить её на свет. — Он задумчиво качнул фужером; жидкий янтарь лизнул краешек и нехотя скользнул обратно по стенкам. — Пока из неё выходит милая сказочная принцесса, но настоящая королева при желании может получиться не хуже.

— Настоящая?

— Та, которая сможет править. Сама. Плести интриги, играть в дворцовые игры, быть бесстрастной… жестокой, когда есть нужда.

— А как насчёт справедливости? Мудрости?

— На это у неё всегда будет советник. Или король.

— А нельзя наоборот? Быть хорошей, а «настоящее» оставить другим?

— Я и не говорил, что всё получится. Я сказал — может получиться. И если я захочу, то очень скоро…

Приподняв бокал, он вгляделся поверх него в замысловатый рисунок каминной решётки.

— Но я буду великодушен. — В его глазах танцевало отражённое пламя. — О, да. Буду.

Оставайся собой, девочка моя, подумал он. Живи в своей сказочке, пока можешь.

Надеюсь, это сделает тебя чуточку счастливее.

К тому же так гораздо интереснее.

Клаусхебер спал. В просторной комнате на верхнем этаже царила идиллическая тишина, нарушаемая лишь мерным дыханием спящей хозяйки. На ковре светилось разноцветное марево: лунный свет искал лазейки сквозь витражное окно…

Впрочем, не он один.

Полог над кроватью беспокойно шелохнулся. Пёстрые пятна витражного света дрогнули, уплывая в сторону, и уступили место пролившемуся на ковёр серебристому сиянию луны.

Следом за которым в комнату неслышно скользнула тень.

Она застыла у приоткрытого окна, и к мирным вдохам спящей девушки примешался другой вдох. Глубокий, свистящий, словно бы принюхивающийся. Шёпот неясного наговора потревожил тишину; затем тень — беззвучно и плавно, очень убедительно изображая просто беспокойный сгусток темноты — двинулась к кровати.

Она раздвинула складки балдахина, наклонилась вперёд…

И была оттащена от кровати рукой, вдруг соткавшейся из воздуха.

— А я думаю, не стоит этого делать… Кэйрмиль, — сказал Арон, проявляясь из ниоткуда, сталью сжимая пальцы на тонкой девичьей кисти.

Джеми, стоя за спиной дэя, многозначительно перекинул кьор из руки в руку; его кольцо полыхнуло зловещим багрянцем.