Десерт по имени Аля (СИ) - Рымарь Диана - Страница 32

— Выпусти меня, пожалуйста…

— Аля, мне больно без тебя! — вдруг шепчет он.

— Мне очень жаль, правда! Но я к тебе не вернусь…

Несколько долгих томительных секунд он просто смотрит на меня, потом достает с заднего сидения букет чайных роз и кладет их мне на колени. Тут-то и понимаю, почему в машине витал легкий цветочный аромат. Они красивые, эти розы.

— В одном из своих постов ты писала, что любишь их… — шепчет он, глядя на меня в упор.

— Я не приму… — говорю тихо, но он слышит.

— Тогда выбрось…

И тут я слышу звук отпираемых замков. Хватаюсь за ручку двери и выбегаю из машины, даже не взглянув на Потапова.

Тогда же:

Аля

Несусь к офисному зданию, не разбирая дороги. Лифт игнорирую сразу, поворачиваюсь к лестнице. Не хватало еще с кем-нибудь в этом лифте столкнуться, ведь сдерживаю слезы из последних сил.

Перед входом в студию стучу ладонью по щекам, чтобы хоть немного успокоиться. Молюсь, чтобы там еще никого не оказалось, ведь до рабочего дня еще целых сорок пять минут, но на входе буквально наталкиваюсь на Свету.

Вот уж кто не плакал, наверное, ни разу в жизни! Веселушка-хохотушка с приклеенными к лицу розовыми очками — вот отличное описание моей коллеги. Внешность соответствующая — яркий макияж, светлые кудри торчат в разные стороны, неизменная улыбка как часть образа.

Только вижу ее и сразу же начинаю всхлипывать.

— О-о-о… Нашу Вишенку кто-то обидел? Кто этот нахал? Ой, какие красивые цветы!

Она подхватывает у меня букет и бежит с ним прямиком к вазе, а потом к кулеру за водой. Через полминуты они уже стоят на кофейном столике.

Я плюхаюсь рядом на диван.

— Свет, знаешь, когда мне в последний раз цветы дарили?

— Ну? — та тут же подсаживается ко мне, готовая слушать.

— В семь лет… на день рождения… Папа дарил. А потом всё, больше так и не случилось…

— Это как же? Я помню, ты говорила, что сирота, но ты же замужем была!

— Вот муж и подарил… сейчас в первый раз! И сойтись предложил…

— Он объявился?!

— Ага… Помнишь позавчерашнего клиента, который тебе так понравился? Это он и был… И подарил-то не потому, что сам догадался, а просто в блоге моем прочитал. От этого мне вдвойне обидней. Ему понадобилось оказаться на пороге развода, чтобы решить купить мне эти несчастные цветы!

Один бог знает, как мне раньше хотелось таких знаков внимания от Михаила. Чтоб не только постель, но хоть что-то еще. В кино на задний ряд и целоваться, открытку с красивым стихотворением. И чтобы часа два это подходящее стихотворение выбирал. Шарики сердечком на день Святого Валентина. Хоть что-то, неважно что. И вот сейчас у гроба нашего брака он вдруг делает то, чего мне так хотелось. Только теперь его поступок не вызывает ничего, кроме горечи и глубокой обиды.

— Вот же сухарь! Так если муж подарил, давай мы их того-с… утилизируем?

Неожиданно мне становится жалко нежные розовые бутоны.

— Цветы-то ни при чем…‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Тогда же:

Михаил

Не могу решиться уехать и броситься за ней тоже не могу. Нет в этом смысла. Никакого…

Выхожу из машины и двигаюсь в сторону кафе «Арлекин». Устраиваюсь в первом зале неподалеку от входа. Ноги дальше всё равно не идут. Официант услужливо подносит меню, не глядя заказываю омлет с сыром и кофе, хотя знаю, что к еде не прикоснусь. Взгляд блуждает по залу, отделанному преимущественно светло-коричневыми деревянными панелями. Впадаю в состояние анабиоза, а в голове жужжат, отчаянно перебивая друг друга, Алины возгласы:

«Выпусти меня!»

«Я к тебе не вернусь!»

«Заводи свою машину и уезжай!»

Мда, со всей серьезностью можно признать, что объект на контакт идти не желает.

Где моя милая, послушная Аля и кто эта фурия, что сидела сегодня у меня в машине? Похоже, вместе со своими килограммами она растеряла всякое понятие о том, как себя нужно со мной вести.

Когда я на ней женился, думал, что получу тихую, послушную девочку для жизни. Она такой и была целых три года. Теперь же оказывается, что женился на двуликой ведьме, наконец показавшей свое лицо. Что с ней случилось? Повзрослела? Как-то странно она это сделала. Девчонки с возрастом больше начинают ценить семью, возможность завести детей, в конце концов, мужиков, которые им в состоянии это обеспечить. Только всё это не про Алю.

Видите ли, ей очень жаль, что мне больно. Садистка чертова!

На кой черт она мне вообще такая сдалась!..

Но ведь сдалась же! Жизни без нее представить не могу, а уж ее жизнь с кем-то другим — так тем более. Я себя знаю, спокойно не вздохну, пока не верну жену туда, где ей и положено быть. Без нее дома уже насиделся, спасибо, было фигово, повторения не хочу.

Неужели у нее ничего ко мне не осталось? Никаких чувств, желаний. Ничего? Но ведь так не бывает, чтобы человека любили, любили, а потом раз, и всё.

Собственно, а чего я ожидал? Что она просто так возьмет и бросится мне в объятия после такой коварной организации побега?

Понять бы, что теперь делать. О разводе думать не могу, он мне не нужен. Да и ей он не нужен тоже. То, что Аля сейчас делает, — бунт чистой воды. Я почти уверен, чувства у нее ко мне есть, иначе не накатала бы одиннадцать листов с обидами, не утруждалась бы. Раз так, значит, необходимо каким-то образом дать этим чувствам раскрыться.

Как это сделать? Есть два варианта.

Первый — забрать ее к чертям из этого гребаного Краснодара, и всё! Дома быстро присмиреет, а там уже покажу ей, что готов идти на уступки. Может, тогда и успокоится совсем. Сделаю ей ребенка, и начнется совсем другая жизнь. Наследника будем растить, будущее строить. А уж Алины нужды я удовлетворю. Чего она там хотела? Чтобы я проявлял к ней больше уважения? Я готов! Вот со всем имеющимся уважением готов доставить ее домой и дальше уважать хоть по три раза на день.

Но ведь сама не поедет, упрется рогом, а переговорщик из меня еще тот… Точнее на работе-то у меня с этим делом всё в порядке, а вот именно с ней почему-то не выходит. Банально не привык, до этого момента мне это было просто не нужно. Раньше как было: сказал — сделала, всё. Теперь я ей слово, она мне десять — и все ядовитые. Как с ней теперь разговаривать, ума не приложу.

Хоть бери, запихивай в машину и вези насильно. В принципе, транспортировку жены обратно организовать не так уж и сложно. Но не в подвале ж мне ее потом держать, мне она нужна в качестве жены, а не в качестве пленницы.

Получается, этот вариант — не вариант. А какой второй? Второго-то и нет…

И как долго будет длиться Алина забастовка, непонятно.

Я ведь не могу сидеть в Краснодаре вечность. У меня, вообще-то, бизнес. Я и так, считай, «положил» на него, приехав сюда сейчас. Замы носятся сейчас как в попу ужаленные, по триста раз в день мне названивают. А я тут бегай за обиженными…

«Что она от меня хочет? Что?!»

Тут замечаю, что на меня смотрит стоящая у кассы блондинка. Пока ей делают кофе навынос, пялится на меня так, будто я — главная и единственная достопримечательность.

Ненавижу девок, которые на меня вешаются, какими бы красивыми ни были. А блондинок так просто не перевариваю. Для меня они все — гнилье и падаль. Только их мое отношение совершенно не отпугивает. Наоборот, чем презрительнее на них смотрю, тем сильнее пытаются мне понравиться. Прав был классик:

«Чем меньше женщину мы любим,

Тем легче нравимся мы ей…»

Вот и эта дурища идет к выходу как бы между прочим мимо моего столика. Я демонстративно от нее отворачиваюсь, она же, наоборот, моего взгляда ищет. Даже осмеливается что-то там пропищать.

— Вот же жлобье… — говорит тихо, но я слышу.