Невеста на полставки (СИ) - Рымарь Диана - Страница 20

«Где она сейчас? Ну вот где она?» — всё сверлит мой мозг один и тот же вопрос.

Отец быстро заканчивает разговор и отключается. Он явно обижен, но мне плевать. Более того — я этому даже рад. Почти сразу про него забываю, звоню уже совсем не знакомым полицейским — пора подключать тяжелую артиллерию. Эта самая артиллерия прибывает ко мне с личным визитом ровно через час после моего звонка.

В квартиру входит Юрий Сафронов, матёрый детектив, услугами которого я иногда пользуюсь, когда мне нужно раздобыть эксклюзивную информацию. Бывший мент с бульдожьей хваткой, нужные связи сохранил. Готов и может найти иголку в стоге сена, не говоря уж о пропавшей в мегаполисе девушке.

Я приглашаю детектива в кабинет. Сажусь в отцовское кресло, а он устраивается напротив.

Сафронову хорошо за сорок, успел изрядно облысеть. Взгляд у него характерный, въедливый. Такое ощущение, что под кожу забирается своими блеклыми, почти бесцветными глазами. Человек неприятный, но сам факт его появления внушает уверенность.

— Давайте сразу к делу! — предлагает он.

Выдаю ему все имеющиеся данные. Он внимательно слушает, потом выразительно на меня смотрит.

— Итак, подводим итог. Девушка просто растворилась на московских улицах? Ни одной зацепки? Ни одного предположения, где она может быть?

Киваю. За эти два дня Златка начинает мне казаться чуть ли не призраком.

— Был человек — и нет человека... — горько подмечаю.

Он мою досаду игнорирует, ему нужны только факты.

— У вас нет данных о возможных знакомых, родни у нее здесь нет, телефона нет, полиция не задерживала, в больницы не попадала… Хм, у вас есть хоть какие-то сведения, что-нибудь, что могло бы помочь?

— Фотографии…

Я открываю в телефоне папку с фото, показываю ему Златку — конечно же, выбираю только изображения, где она полностью одета. Сафронов берет мой мобильник в руки, надолго зависает, разглядывая снимки.

— Ага… — тянет он, и в его взгляде на секунду даже проскакивает что-то человеческое. — Как же это вы такую девушку одну из квартиры выпустили?

«Дурак был! — хочу ответить. — Вот найду и больше не отпущу, будет у меня под замком сидеть, дальше прихожей ни ногой…»

На следующий день:

Пятница, 28 сентября 2018 года

11:00

Злата

Идею с хычинами я забросила почти сразу, представив, как я эти лепешки буду продавать. Нести их будет неудобно, а сохранить теплыми сложно. Решила не мудрствовать лукаво и попытать счастья с обычными жареными пирожками. В качестве начинки картошка и капуста, что может быть лучше? Этих пирожков у меня сейчас с собой целых шестьдесят штук. Спасибо Марии Ивановне, что одолжила корзину.

«Корзинка… ага, как же… Это не корзинка, это плетеный монстр, способный вместить в себя черную дыру, если понадобится!» — именно такой вывод я сделала, когда начала складывать в нее свою продукцию, салфетки и пакетики.

Осторожно спускаюсь по лестнице на первый этаж. Пролеты здесь не сказать чтобы широкие. Боюсь, как бы кто не налетел и не сбил ненароком, все-таки у меня ценный груз. И словно в ответ на мои мысли снизу раздаются тяжелые шаги, а потом показывается уже так хорошо знакомая мне бритая голова.

— Приветы! — Андрей широко улыбается.

— Привет.

— Что в корзинке?

— Пирожки…

— Дашь один?

Уже тянусь за пирожком, потом сама себя одергиваю. Этот троглодит мне сейчас живо ополовинит запас.

— Сорок рублей! — сообщаю ему с милой улыбочкой.

Едва сдерживаю смех от того, насколько быстро круглеют глаза Андрея.

— С чего это? — задает он гениальный вопрос. Потом, видимо, и сам понимает, насколько он гениален, и замолкает.

— У нас с Марией Ивановной дела совсем плохи. Хочу попробовать продать эти пирожки возле технического колледжа… — ввожу его в курс дела.

— Понятно, — чешет он свой лысый затылок. — Ну, возле технического нормалды! Может получиться! Давай, покажу, где тусят студенты? Только больше часа торговать не советую, попадешься ментам, загребут за милую душу!

При слове «менты» у меня внутри всё холодеет. Не люблю их и боюсь даже несмотря на то, что с законом никогда проблем не имела. Они все кажутся мне продажными сволочами, хоть понимаю, что несправедлива, и бывают нормальные. Однако у меня перед глазами был очень гадкий пример — дядя Улдан, которому на закон было в принципе начихать.

— Не дрейфь, нормальное место покажу! — подбадривает меня Андрей и ведет какими-то потайными тропками через дворы.

Когда мы подходим к колледжу, замечаю, что там почти пусто.

— Ща пара закончится, тогда вывалит толпа, — говорит он, поворачивается ко мне и вдруг замирает.

Утро сегодня пасмурное, но в этот момент из-за туч как раз выглядывает солнце. Я щурюсь, прикрываю глаза рукой. Не сразу замечаю, что Андрей замер и пялится с открытым ртом. Будто в первый раз видит!

— Вот это волосы у тебя… На солнце так засверкали, ух… как будто золотом облили! Ты можешь их обрезать и сдать на драгметалл!

«Ээ… Это комплимент?» — недоумеваю молча.

Этот же день:

12:20

Злата

«Вот оно, оказывается, как бывает…»

Всё еще пребывая в тихом шоке, быстро бегу по лестнице в квартиру. Выдыхаю, только когда запираю за собой дверь, плюхаюсь на стул прямо в прихожей.

Технический колледж оказался преимущественно мужским. По крайней мере так мне показалось, когда студенты веселой и шумной толпой вывалились на улицу. Одни только парни. Высокие, низкие, худые, полные, кто-то прыщавый, кто-то слащавый… Стоило мне улыбнуться, и они окружили меня со всех сторон. Только вот интересовали их вовсе не мои пирожки, хотя их раскупили очень быстро. Брали не по одному, а по два-три, один особенно прожорливый купил пять. В нагрузку к еде почти каждый покупатель пытался выудить мой номер телефона. Дошло до того, что в какой-то момент я даже обрадовалась, что у меня его нет. Кстати, как раз телефон мне надо приобрести в первую очередь.

Знаю, что внешность у меня яркая, однако мужским вниманием я никогда не была избалована. До пятнадцати лет я была слишком маленькой и худенькой, чтобы привлечь чье-либо внимание. Мальчики мной не интересовались. После удочерения в мою сторону вообще даже не смотрели. Дочек Габарашвили в школе в принципе избегали, причем как мальчики, так и девочки. Даже простая дружба и прогулки после школы не поощрялись. Мы всегда держались особняком, а на сердечные дела был наложен строжайший запрет.

«Если хоть одна из вас начнет кому-то строить глазки, выпорю так, что месяц сидеть не сможете!» — любил повторять папа Авзураг.

За нами следили. Кроме того, местным было хорошо известно — если кто-то обратит на одну из нас внимание, проблем будет море. Поэтому обходили стороной.

После наступления совершеннолетия меня отправили к Энгриным. Так что, по сути, кроме Артёмов, у меня ухажеров не было, а тут их вдруг набрался не один десяток. Приятно, что ни говори, а еще... страшно, очень страшно. Парни сегодня были какие-то чересчур активные. В какой-то момент я даже подумала: возьмут и разорвут меня на куски. Кому правую руку, кому левую… прямо как в финальной части книги «Парфюмер», когда Жан-Батист Гренуй облился своими чудо-духами, а воры с бродягами разорвали его на кусочки и сожрали от большой любви.

Успокаивало только то, что Андрей ошивался неподалеку и со многими ребятами, как оказалось, был знаком.

Всё равно до сих пор руки трусятся и сердце отчаянно бьется в грудной клетке.

— Златочка, это ты? — раздается из спальни голос Марии Ивановны.

— Я! — пищу не своим голосом.

— Всё хорошо?

— Лучше не бывает…

Оставляю корзину в прихожей и юркаю в ванную, включаю воду. Там, в уединении, наконец-то решаюсь достать кошелек. Полтинники, сотки, даже пара двухсотрублевых купюр и куча монеток по пять и десять рублей. Кто говорит, что деньги не пахнут, видимо, не пробовал торговать пирожками. Почему-то этот запах мне чудится от каждой купюры, хотя с пирожками они уж точно никак не соприкасались, я соблюдала правила гигиены. Да и сама я, кажется, пропиталась запахом масла насквозь. Девочка-пирожок, как меня сегодня прозвали.