Стальной блеск мечты (СИ) - Аларина Евгения - Страница 41

Но на этом веселье не закончилось — после раздачи капитанских даров настал черёд фейерверка, во время которого маг превзошёл самого себя. Наблюдая, как прекрасные волшебные цветы распускаются в ночном небе, переливаясь всеми мыслимыми красками, Юнис уж никак не могла пожаловаться, что праздник прошёл мимо неё. Напротив, она была бесконечно счастлива и не преминула тотчас же сказать об этом матушке и Анселю — двум самым близким людям, что у неё были.

Когда отгремели торжества Обретенья, в жизни девушки произошло ещё одно событие, заставившее её сердце наполниться искренней радостью. С визитом в особняк Пилларов явилась не кто иная, как сама госпожа Тасталай. Неожиданный, откровенно говоря, приезд этой дамы заставил графиню Соланж убедиться, что её дочь, судя по всему, отнюдь не преувеличивает степень участия в ней подруги Золотого Герцога. Юности свойственно впадать в две противоположные крайности, в том, что касается общения с теми, кого почитаешь за кумиров: видеть особое расположение в любом обыкновенном жесте вежливости и, напротив, полагать, что объект твоего интереса никогда и ни при каких обстоятельствах не обратит на тебя ни малейшего внимания. До сих пор вдова графа Пиллара была склонна предполагать, что, возможно, Юнис склоняется к первому варианту в своих взаимоотношениях с госпожой Тасталай и зачастую выдаёт желаемое за действительное. Но визит, нанесённый её дочери в такой период года, который обычно бывает заполнен всевозможными важными хлопотами и обязательствами, уверил Соланж Пиллар, что Юнис и вправду пользуется особым расположением возлюбленной Золотого Герцога.

Что же до самой девушки, та была несказанно рада встрече со старшей подругой. Они не виделись довольно долго, и Юнис успела крепко соскучиться по Тасталай. Та, впрочем, горячо заверила графскую воспитанницу, что непременно приехала бы раньше, если бы только сделать это позволили правила приличия и состояние здоровья самой Юнис. Услышав это, девушка зарделась от гордости. Не обошлось, конечно, без рассказов о маскараде у Золотого Герцога — как ни горько было Юнис осознавать, что она не попала на это блистательное мероприятие, всё же ей хотелось услышать подробнейший рассказ обо всех удовольствиях и развлечениях, какими только могли насладиться гости на этом празднике. Тасталай с радостью выполнила её пожелание, поведав обо всём до мельчайших деталей. Но прежде она сообщила нечто, что немедленно привело Юнис в неописуемый восторг. Чтобы хоть как-то компенсировать Юнис неудачу с маскарадом, Тасталай желала уже сейчас, хотя до лета оставалось ещё немало времени, пригласить девушку провести июнь месяц в резиденции герцога Динкеллада в Олайбаре. По словам подруги Юнис, первый летний месяц был самым прекрасным временем года в том регионе, обычно в июньские дни там стояла самая приятная погода, что, вкупе с короткими ночами, способствовало наилучшим возможностям для различных увеселений и празднований под открытым небом. Разумеется, Юнис несказанно обрадовалась полученному приглашению и немедленно после отъезда Тасталай заручилась согласием матушки на свою предполагаемую поездку в Олайбар. Соланж дала разрешение не раздумывая. Для неё было совершенно очевидно, что свой первый сезон в качестве девушки на выданье Юнис провалила с треском, и мысль о том, что той, возможно, представится шанс поправить свои дела при дворе у Динкелладов, казалась графине более чем удачной. Итак, Юнис смогла немного утешиться насчёт упущенных возможностей и предаться мечтаниям о тех, что ждут впереди.

Но были и другие результаты общения со старшей подругой, о которых Юнис, в отличие от полученного приглашения, никому не рассказывала. Девушке несказанно польстило и понравилось то заботливое внимание, с которым госпожа Тасталай расспрашивала её о приключившейся дуэли и сопутствующих обстоятельствах. Откровенно говоря, среди других гостей особняка Пилларов, эта тема считалась не то, чтобы табу, но всё же чем-то скорее неприличным, о чём ни в коем разе не следовало заговаривать. В присутствии Юнис они вели себя как посетители какого-нибудь светского мероприятия: коль скоро кто-то из присутствующих допустит какую-нибудь вопиющую оплошность — нарочито старались делать вид, что ничего особенного не произошло. Юнис хоть и рада была избегать некоторых неудобных вопросов, всё же испытывала иной раз желание, напротив, поговорить о том, что с ней случилось, возможно, поделиться новыми для неё мыслями и впечатлениями, но это оставалось совершенно недоступным. Тасталай же, по обыкновению, с лёгкостью уловила и исполнила это желание младшей подруги. Она, хоть и, по собственному признанию, недопустимо мало понимала в том, что касается искусства фехтования, засыпала девушку вопросами самого дотошного характера о том, что именно произошло в тот вечер и как Юнис удалось добиться столь неожиданной победы. Но не только интерес подруги наполнял сердце девушки гордостью, у неё сложилось самое твёрдое впечатление, что госпожа Тасталай не просто находит возможным обсуждать её поступок, но и всецело одобряет его. Это было так несказанно приятно — получить её поддержку в таком важном для Юнис вопросе, что девушка поначалу не верила своим ушам. Впрочем, Тасталай не преминула и предостеречь графскую воспитанницу от излишней радости: да, она победила, но, возможно, поединок с маркизом окажется всего лишь первым в череде грядущих сражений за счастье самой девушки и тех, кто ей дорог. Кто знает, какие ещё испытания враги готовят Юнис и её близким? Но, несмотря на это предостережение, душа девушки ликовала, а её уверенность в собственных силах и, главное, правоте, после встречи с Тасталай значительно возросла.

***

Между тем, зима постепенно оставляла Элатею, уступая свои права светлой, солнечной весне. Всё вокруг, казалось, полнилось жизнью, повсюду звенели капели, уличные мальчишки запускали кораблики из дощечек и прутьев, и с гиканьем мчались за своими крохотными судёнышками, следя за всеми перипетиями их бурной и полной неожиданных поворотов судьбы. Чем длиннее становились дни и сильнее припекало солнышко, тем сложнее было Юнис выдержать заточение в отчем доме и тяжесть врачебных запретов. Тем не менее, девушка изо всех сил удерживала себя от опрометчивых поступков, ведь впереди её ждало событие, на которое всенепременно нужно ухитриться попасть, а до тех пор следовало вести себя примерно и убедить строгого мэтра Глешена в том, что она совершенно здорова. Этим мероприятием, ради которого Юнис готова была выполнять любые предписания врача и пожелания матушки, стал ежегодный Королевский весенний турнир — самое значимое во всём Броктоне событие подобного рода. Об этом турнире упоминал ещё мэтр Ниметаль, в самом начале их с Юнис занятий. Учитель фехтования полагал, что наблюдение за состязаниями лучших бойцов королевства будет представлять огромный интерес для его подопечной и позволит ей значительно улучшить собственные навыки. Юнис твёрдо вознамерилась вместе с наставником посетить сей замечательный турнир — в качестве зрителя, разумеется, — и даже испросила предварительного согласия на это у графини Соланж.

Увы, но мэтр Ниметаль уехал из столицы сразу же после приснопамятной дуэли. Он, как сообщили Юнис, попросил о трёхмесячном отпуске, сославшись на неотложные семейные дела. Откровенно говоря, Юнис даже немного обиделась на своего наставника: ведь ей так хотелось обсудить с ним свой поединок и услышать его профессиональное мнение о том, что она сделала правильно, а в чём ошиблась. Тем не менее, с обстоятельствами учителя приходилось считаться. Юнис утешала себя тем, что благодаря отсутствию мэтра Ниметаля, у неё не будет соблазна немедленно вернуться к занятиям фехтованием. Ведь доктор Глешен, со своей мнительностью, наверняка воспротивился бы этому, и дело могло кончиться скандалом. Что же до турнира, Юнис твёрдо вознамерилась посетить его, несмотря на то что рассчитывать на компанию и, следовательно, комментарии её учителя теперь не приходилось. Поначалу Соланж сомневалась в целесообразности этого предприятия, учитывая самочувствие её приёмной дочери, но та настаивала, что её здоровье нисколько не ухудшится оттого, что она всего лишь посмотрит, как другие сражаются. Соланж в глубине души подозревала, что отнюдь не излишние физические усилия, связанные с предполагаемой поездкой на турнир, но весьма вероятные там неприятные разговоры могут оказать удручающее воздействие на девушку. Но отказать Юнис, и без того лишённой большинства развлечений, ещё и в этом её горячем желании, показалось Соланж излишне жестоким. В итоге они с Юнис достигли договорённости: разрешение отправиться на турнир остаётся в силе, но лишь в том случае, если поведение девушки не вызывет абсолютно никаких нареканий со стороны семейного врача. Посему Юнис изо всех сил старалась выполнить свою часть соглашения, невзирая на многочисленные соблазны, в надежде, что и матушка в ответ сдержит своё слово.