Стальной блеск мечты (СИ) - Аларина Евгения - Страница 35

Вальес Питерлен удивленно присвистнул, услышав рассказ приятеля.

— Прости, дружище, без обид, но иногда мне кажется, что вас, владетельных дворян, не зря называют пережитками прошлого. Вы живёте по своим законам, которые, может, и были хороши лет двести назад, но сейчас кажутся довольно-таки нелепыми. Будь я владетельным графом или герцогом, я бы, право слово, не хотел, чтобы мой единственный сын выходил один на один с медведем прежде, чем начнет бриться, будь у него при себе хоть три волшебных копья. Вам пора бы уже смириться с тем, что времена бесстрашных рыцарей давно миновали.

— Не могу сказать, что мне нравятся все правила нашей жизни, но не я их установил и не мне от них отказываться, — пожал плечами Честон. — Семейные традиции останутся с нами, покуда существует наш род.

— Ну, хорошо, а что же следует за этим посвящением? — не унимался Вальес Питерлен. — Какой приз получает победитель? Может, юноше, убившему зверя, можно с тех пор пить вино, жениться, идти на войну?

— Боюсь тебя разочаровать, мой друг, но ничего подобного не подразумевается. С точки зрения практических последствий, наша охота всего лишь бессмысленный ритуал. После неё я, к несчастью, всё так же был вынужден подчиняться желаниям своего батюшки, как и прежде.

— Кто, скажи на милость, в нашем мире сам устанавливает правила? Если не строгий отец и не семейные традиции, так бедственное финансовое положение, какое-нибудь несчастье, а то и просто случай обязательно вмешаются, чтобы спутать нам карты. Нет, такой привилегии, как возможность определять свою судьбу, мы все лишены, — философски заметил Питерлен. — Возьмём хотя бы меня, в юности я писал, как мне казалось, неплохие стихи и даже мечтал прославиться как поэт. И что же, война взяла меня в оборот и распорядилась по-своему. Но может это и к лучшему, ведь оказалось, что я весьма недурён в роли офицера, чему ты, мой друг, можешь быть свидетелем.

— Смотри, у тебя будто бы клюёт, — прервал друга Честон Пиллар.

— Ах, ты ж, — спохватился майор, который и впрямь чересчур увлёкся разговором и перестал следить за своей снастью.

— Ушла, — разочарованно сообщил он после полуминуты борьбы с рыбой. — Зараза, не везёт мне сегодня.

— По-моему, нам пора бросать это дело, раз уж всё равно толку никакого, — Честон Пиллар решительно взялся за вёсла и принялся грести к берегу, не дожидаясь согласия приятеля.

Будто внезапный порыв заставил молодого графа отбросить своё меланхолическое настроение, теперь тот был исполнен некоего активного стремления, как человек, твёрдо решившийся на что-то важное. Вальес Питерлен внимательно смотрел на друга, силясь понять, что же за идея так захватила графа Пиллара.

— Позаботься о снастях, — попросил приятеля Честон, когда лодка ткнулась носом в песок у самого берега, — а я должен кое-что сделать.

И прежде, чем удивлённый майор решился задать вопрос, граф быстрым шагом двинулся прочь.

***

Тем утром Соланж отправилась на ставшую уже привычной прогулку, пожалуй, в первую очередь для того, чтобы побыть наедине с собой. Идти неожиданно оказалось нелегко: вчерашнее падение, а точнее — прыжок с коня, внезапно напомнило о себе, и девушка слегка прихрамывала. И тем не менее, Соланж решила не отступать от ею самой установленной традиции. Её недомогание — пустяки по сравнению с тем, что случилось с бедным Мельхиором. Девушка неспешно шла знакомой тропинкой, возвращаясь в мыслях к событиям вчерашнего дня, прошедшего сезона, всей её недолгой жизни. Всё же, как причудливы капризы судьбы: вот ты на коне, полная самых радужных стремлений, мчишься вперёд в безумной гонке, а спустя краткий миг привычный мир уходит из-под ног и все надежды рушатся. В тот момент Соланж едва ли не впервые в жизни задумалась о бренности бытия и возможной недолговечности всякого положения. Поглощённая своими мыслями, она почти не обращала внимания на то, что творится вокруг и, заметив краем глаза движение, вздрогнула от удивления.

Навстречу ей спешил Честон Пиллар, сапоги его были вымазаны в мокром песке, а на лице застыло выражение странного возбуждения и решимости. Соланж никогда прежде не видела графа таким. Поприветствовав девушку, он попросил позволения прогуляться вместе с нею, на что, разумеется, получил согласие. Они пошли дальше бок о бок по пыльной дорожке.

— Сударыня, мне кажется, в последние дни сама судьба как будто сводит нас с вами, — начал Честон Пиллар. — Впрочем, нынешним утром я впервые не стал дожидаться деяний судьбы и поспешил найти вас сам. Соблаговолите выслушать то, что я имею вам сказать и прошу, не перебивайте меня, даже если какие-то мои слова покажутся вам требующими немедленного ответа.

С замиранием сердца Соланж кивнула, не произнося ни слова.

— Я полагаю, для меня настал момент дать некоторые пояснения касательно намерений, которые я имею относительно вашей особы. Вчерашний день и сегодняшнее утро позволили мне, наконец, со всей ясностью осознать суть этих намерений. Итак, я склонен довериться велениям судьбы и хочу просить вас стать моей женой. Умоляю, подождите, дайте мне сказать всё остальное.

В том, что касается моих чувств к вам, я не стану бросаться пышными словами, которые могли бы вскружить вам голову. Возможно, дело в том, что я по натуре не слишком эмоциональный человек, мне исконно присуща определённая сдержанность чувств. Тем не менее, я убеждён в том, что моё к вам тёплое отношение определённо способно послужить надёжным основанием для построения прочных отношений. Наверняка можно сказать, что у нас есть как минимум одна общая страсть, а это, в моём понимании, отнюдь не мало. Таким образом, я убеждён, что у наших отношений мог бы быть достойный задел для великолепного будущего.

Что касается моих обстоятельств, вы, полагаю, в достаточной степени осведомлены о них. Я предлагаю вам стать хозяйкой немаленького поместья, которое, возможно, покажется вам старомодным, и земель, обладание коими подразумевает также заботу о людях, их населяющих. Эта роль, помимо приятности, несёт в себе и немалую долю хлопот, как вы должно быть догадываетесь. Привилегии владетельного дворянства влекут за собой известную ответственность, каковой мы не можем пренебрегать. Будучи вершителями людских судеб, в некоторых аспектах мы порой не можем в полной мере распоряжаться собственной судьбой. Не всё в своей жизни мы вправе поменять, даже если очень этого хотим. Посему, будьте уверены, что положение моей жены — это своего рода нелёгкий труд, и если таковое положение противно вашему сердцу, если вам более по нраву беззаботное наслаждение жизнью (что я ни в коей мере не стану порицать, особенно со стороны столь юной и жизнерадостной особы), значит, вам вряд ли подходит моё предложение.

И, наконец, хотя традиции предписывают мне в первую очередь говорить о такого рода вещах с вашими почтенными родителями, я, тем не менее, счёл нужным прежде всего обратиться к вам лично в приватной обстановке. Я хорошо знаю, до какой степени порою слова близких способны влиять на нашу волю и наши решения. Но я хотел бы, чтобы ваш ответ на мое предложение исходил только от вас одной. Посему, если вы не чувствуете со своей стороны ни малейшего движения вашего сердца в мой адрес, не бойтесь сейчас сообщить мне об этом. Я клянусь, что содержание нашего разговора никогда не станет известно кому-либо, кроме нас двоих. Эта беседа в таком случаене повредит ни вам, ни мне. Вам не придётся отчитываться перед старшими родственниками о том, почему вы предпочли следовать велению сердца в ущерб благополучию семьи, а моё самолюбие не будет уязвлено, по крайней мере, публично.

Поэтому, я прошу вас подумать и сообщить мне ваш ответ, либо же обозначить время, которое вам потребно для принятия решения. Спасибо, что выслушали меня, теперь я сказал всё, что хотел. Надеюсь, никакие из моих слов не обидели вас, во всяком случае, хочу вас заверить, что все они сказаны со всей возможной искренностью.

Честон Пиллар замолчал и выжидающе глянул на свою визави. Такая долгая речь, как будто, с трудом далась молодому графу. Он выглядел как человек, который только что сделал нечто весьма для себя нелёгкое. Однако по его лицу сложно было понять, испытывает ли он волнение или же, напротив, непоколебимо спокоен.