Не хочу тебя любить (СИ) - Фирсова Мария - Страница 33

— Аврора, может, поведаешь нам интересную историю о том мужчине? — выдал я, давя на больные точки.

Девчонка оскалилась, тряхнув копной волос. С ненавистью посмотрела на меня, выпуская колючки, как защитную реакцию. А я ждал, ждал, что последует за этим. Ведь ее чувства — это уязвимое место.

— Я не желаю этого слушать, у меня слишком мало времени. Полина, — подошел он ближе к ней, прошипев в лицо, — я надеюсь, ты образумишься? До свадьбы осталось очень мало времени.

— Брось, какая свадьба? — вмешался я. — Только слепой не заметит, что она тебя не любит.

— Борисов, — устало промолвила Поля, — пожалуйста, не надо. Не сейчас. Не при посторонних.

Но меня уже было не остановить. Да сколько можно тянуть-то? Митин не был идиотом, но вел себя, как придурок. Свадьба? Какая к чертям собачьим свадьба?! Зачем ему Полина, для чего?

Сотни вопросов готовы были сорваться с языка. Я откровенно не понимал его.

Роберт, будто клещами, вцепился в Иванову, не желая признавать тот факт, что она не хочет быть с ним. Он ведь считал ее марионеткой, умело дергал за нити, только для чего? Что хотел получить от Полины?

— Тебе-то, конечно, виднее, — зло отчеканил он. — Ты и вернулся сюда, чтобы отомстить. Строишь из себя влюбленного, а сам… Скажи еще, что по самолюбию не ударил ее отказ? Да, Полина, — оглянулся он на нее, — вспомни, как он предал тебя. В самый лучший твой день, ой, прости, день, когда ты потеряла все. Кто принес тебе боль и поселил ненависть в душе? Может быть, я? Отнюдь. Твой ненаглядный Борисов, который спит и видит, чтобы поиметь тебя во всех смыслах.

Не сдержался. В два шага преодолел крошечное расстояние между нами, схватив того за грудки. Дернул на себя, чтобы эта гнида не смела даже смотреть в сторону Полины. И пусть я не лучший мужчина во Вселенной, но этот мерзавец не имел права подобное говорить ей. Его не было тогда. И знать все он никак не мог. А мы с Полей должны были сами разобраться, отпустить обиды и искренне простить друг друга, чтобы иметь возможность дальше строить общие планы.

— Закрой свой грязный рот, — прорычал я, чувствуя, как от гнева сосуды готовы были лопнуть в глазах.

Кровь пульсировала в висках, и требовались усилия, чтобы не стереть в порошок Митина.

— Прекратите, — вцепившись в мой рукав, произнесла Полина, — не устраивайте цирк. Вы оба ведете себя, как глупцы. Хватит. Сколько можно. Я вам не кукла, за которую можно решать.

— Неужели? — краснея от ярости, прохрипел Роберт, — а кто ты?

Слезы заблестели в ее глазах, она попыталась сдержаться, но не вышло. Тоненькие ручейки струились по щекам Ивановой, она стирала их рукавом, не желая показывать свои слабости, а потом просто выскочила в коридор, оставляя нас в приемной.

— Я не отдам ее тебе, — оттолкнул Митина, прорычал, как дикий зверь, ненавидя всей душой этого мерзавца.

— Посмотрим. Думаешь, вы будете спокойно жить? Вам никто не позволит это сделать, — поправляя ворот рубашки, сквозь зубы процедил он. — И если вы думали, что я не в курсе, где она провела ночь, то зря. Она, конечно, шлюха, но…

— Надеюсь, ты поплатишься за свои слова, — сплюнул я себе под ноги, ощущая, как душа стала чернее сажи. — Поверь, справедливость еще никто не отменял, а Полина… — понизив тон, добавил, — рано или поздно она узнает обо всех твоих похождениях.

Хлопнув дверью, вышел, направившись вслед за Полей. Каждый шаг отдавался звоном внутри. Глухими ударами сердце стучало о ребра. Чувствовал, как закипает кровь в жилах, но не мог ничего сделать, чтобы все исправить.

Я пытался оградить ее от горечи и боли, старался сделать все, чтобы она была счастливой, но, кажется, с каждым разом терпел фиаско.

– Постой, — раздался сзади женский голос. Обернулся на полушаге, хотя не знал, что потребовалось Авроре от меня. — Не стоило тебе так с ним, — чуть отдышавшись, выдала она, — Роберт опасный человек.

– Ты меня успокоить хочешь или напугать? — даже не пытался быть вежливым с ней.

— Придурок, — топнула она ногой, — ты не догоняешь, что он с легкостью может тебя уничтожить?

— У тебя все? — отрезал я, направившись к выходу.

Аврора и не думала, похоже, отставать. Она схватила меня за локоть, заставляя обратить на нее внимание.

— В полночь. На той самой остановке, где мы встретились в первый раз. Буду ждать тебя.

– А если я не приеду? — изогнув брови, хмыкнул в ответ.

– Тогда кто-то один из нас труп, — усмехнувшись, будто речь шла о розовых единорогах, произнесла девчонка и, взмахнув рукой, направилась обратно к Митину.

И что это сейчас было? Может, Леша прав и не стоило отправляться в такой спешке к Роберту? Я слишком гнала коней, считала, что обязана открыться, рассказать ему, что совершила ошибку, переспав с Борисовым. А по итогу…

Боже, голова раскалывалась, и взгляд был, как у затравленного зверька, которого охотничьи собаки загнали в нору, и выхода не было больше. Я находилась в тупике. Не знала, в какую сторону двигаться, куда бежать, что делать вообще!

Чувствовала себя беспомощной, слабой, словно потеряла разом все ориентиры. Наверное, необходимо было позвонить Лере, попросить совета и помощи, признаться, что не справляюсь одна с этим. Ведь не понимала саму себя, чего я хочу.

Нужен ли мне Борисов, сможем ли жить без постоянной оглядки назад, не вспоминать прошлое, которое, как ров разделяло нас.

Я устала бродить по этому лабиринту из женщин, обстоятельств, постоянных преград на пути к счастью. И жалкая попытка построить что-то с Митиным, кажется, тоже не удалась. Все шло ко дну. Все мои мечты и планы, да и сама я напоминала просто пластмассовую игрушку.

— Ты слишком много думаешь, — поравнявшись со мной, произнес Леша.

Его уставший голос, как наконечник стрелы, пронзил мою душу, заставляя вздрогнуть. Посмотрела на Борисова сквозь пелену слез, что стояли в моих глазах, и не смогла сдержаться, чтобы не ощутить дикое желание прижаться к мужскому плечу. Уткнулась в него, всхлипнула, подумав, что пусть все идет куда подальше. Любому воину иногда нужен привал, видимо, пришло мое время перевести дыхание. И так хотелось верить, что он больше не предаст, не обманет и не уничтожит то, что с таким трепетом возводилось, но противный червь внутри копошился, словно вторя об обратном.

— Мне сложно решиться, — фокусируя взгляд на своих руках, медленно произнесла я, будто каждое слово весило тонну.

— Боишься сделать неправильный выбор? — словно читая мои мысли, выдал Борисов. — А ты не пробовала доверять своему сердцу? Чего оно хочет, Поль? Ты стала слишком рациональной. Так нельзя. Где тот свет в глазах, где неуемная жажда жизни? Ты превратилась в свое отражение, понимаешь?

— Очень много вопросов, Леша. Я не уверена, что на все у меня есть ответы.

— Признайся хотя бы себе. Бог со мной, я уже и не надеюсь, кажется, на счастливый исход. Но готов сделать многое, чтобы у тебя жизнь удалась. И рядом не было всяких мудаков, для которых ты просто пустое место.

— Что за самопожертвование? — всплеснула я руками, сделав шаг назад.

Плевать стало, что мы не одни, что находились на парковке и, возможно, разговор этот необходимо было перенести в другое место, но внутри нас слишком много были боли, она рвалась наружу и сдерживать своих внутренних демонов мы больше не могли.

— Да потому что… — повысил Лешка тон, — я люблю тебя. Любил и буду. Я себе на горло наступил, перекрыл кислород уже раз. Но я тоже человек и мне гадко, мерзко… И да мне жаль спускать и свою жизнь в унитаз. Насильно мил не будешь, Поля, прекрасно понимаю, но… — улыбнулся он непонятно чему, наверное, каким-то своим мечтам несбывшимся, — мне не страшно пройти еще раз по этим руинам, только теперь присутствует желание — построить на их месте что-то прекрасное. Из меня паршивый романтик, конечно. Но разве это грех любить?