Полуночная звезда (ЛП) - Кинрейд Карпов - Страница 3

Дом. Так вот что такое Стоунхилл для меня сейчас? — Дом? Не Орегон? Не моя мать? Но Стоунхилл Касл и Фэн, и Барон, и Кайла, и все остальные…

— Дэйсон.

Дэйсон мертв.

Как же я могла забыть? Как его смерть могла быть заперта так глубоко в моем сознании, что я только сейчас вспомнила? А Кайла знает? Они нашли его тело? Они вообще знают, где искать?

Фейри. Их нападение убило его. Он был Фейри. Он был одним из них. Тень или нет, но он тоже был Фейри. И они думают, что я им помогу? Что я прощу и забуду то, что они сделали с моими друзьями?

Но у Фэна есть рабы-тени. Фэн — это часть системы, которая уничтожила и убила Фейри и захватила их мир. Фэн, должно быть, знал, кто я, и не сказал мне. Фэн лгал мне так же, как и все остальные.

Если бы я была Фейри, я бы тоже хотела, чтобы все вампиры были мертвы.

Если бы я была Фейри, я бы хотела освободить свой народ.

И я — Фейри, я понимаю. Это все еще такая странная мысль. Я же Фейри. И я действительно хочу, чтобы Фейри и Тени освободились.

Но я не хочу убивать вампиров. Я не хочу помогать людям, которые думают, что это нормально — убивать невинных.

Я опускаюсь вниз, погружая голову в воду. Под водой звуки окружающего мира исчезают. Спокойствие воды наполняет меня. Я задерживаю дыхание так долго, как только могу, и сжимаю веки, стараясь выкинуть из головы все, кроме этого момента.

Когда я выныриваю на поверхность и втягиваю воздух, я не приближаюсь ни к каким ответам. Я не знаю, что правильно, а что неправильно. Я не знаю, кто мне лжет, а кто говорит правду.

Если я чему и научилась в жизни, так это тому, что реальность никогда не бывает черно-белой. И мне приходится пробираться через много неопределенного серого, чтобы понять, где я и кто.

Я вздыхаю и выбираюсь из ванны, вода и пузырьки капают с моего тела. Я вздрагиваю, уже скучая по теплу, но здесь я не получу никаких ответов.

Как только высыхаю, я обыскиваю свою комнату в поисках подходящей одежды. Сколько раз девушка может оказаться в чужом замке, наполненном странной одеждой, которая случайно подходит? Видимо, слишком часто.

Я не нашла никаких крутых кожаных штанов и туники, аз-за которых Фэн мог бы ухмыльнуться.

Я нахожу много нарядов, которые понравились бы Ашеру, что делает меня еще более сварливой. Я неохотно натягиваю черное платье по щиколотку с длинными расклешенными рукавами и серебряным галстуком, который обхватывает мою талию. Как и платье Мадрид, это имеет серебряную вышивку на подоле и вырезе, и имеет накидку, вшитую в спину. Я не могу определить ткань. Она мягкая, шелковистая, но более прочная, чем шелк или атлас. Я должна признать, что это удобно.

Я нахожу пару туфель, что-то менее функциональное, чем мои ботинки, но более функциональное, чем каблуки, и надеваю их. Здесь есть зеркало. Я уже давно не видела настоящего зеркала, с тех пор как попала в ад. Странно видеть свое отражение так ясно, а не ловить отблески в воде или отражающих столовых приборах. Это не способствует улучшению моего его. Я слишком бледна с темными кругами под глазами, и мои волосы спутаны даже после ванны. Я роюсь в комоде, чтобы найти щетку, а затем делаю все возможное, чтобы укротить свои волосы, пока они не падают на плечи. С моим цветом лица ничего нельзя поделать, кроме времени и солнца, поэтому я сдаюсь и проверяю дверь в своей комнате. Заперта.

Я ожидала этого, но все же… даже принцы ада-демоны из легенд-не держали меня взаперти, как пленницу. Вот как люди, которые думают, что я их давно потерянная принцесса Фейри, относятся ко мне? Это меня не впечатлило.

Я смотрю в окно, дергая за черную решетку, которая блокирует мой побег. Слишком трудно. У меня болят руки. А если бы я и выбралась, то куда бы пошла? Смогу ли я найти обратную дорогу к лифту?

Я сажусь на кровать, обдумывая свой следующий шаг. Когда Мадрид вернется, возможно, я смогу оттолкнуть ее и сбежать. Может быть, я смогу…

Дверь открывается, и это уже не Мадрид. Это Ашер, он выглядит раскаявшимся и слишком виноватым. Он принес еду. С шоколадом.

Как коварно.

Он протягивает мне блюдо, и от этого запаха у меня урчит в животе. Тушеные овощи, свежий зеленый салат, теплый хлеб с медовым маслом, свежие ягоды со сливками и кусочек шоколадного торта, сбрызнутого белым сливочным соусом. Я хмуро смотрю на него, но беру свою еду, иду к столу и сажусь. Я должна поесть, чтобы восстановить свои силы.

— А мяса нет? — Спрашиваю я, нуждаясь в большем количестве энергии, прежде чем погружаться в трудные вопросы.

— Он качает головой. — Только Огненное Племя ест мясо. Это не одобряется другими племенами.

Я киваю и погружаюсь в еду, смакуя каждый кусочек. Ашер благоразумно молчит, пока я не облизываю пальцы дочиста, и я откидываюсь на спинку стула, мой живот полон, а настроение намного улучшается от еды. — Ты инсценировал смерть своего отца. — Это не вопрос, скорее факт.

Ашер смеется. — Я все думал, сказал ли он тебе… нет… — бормочет он, обращаясь наполовину к самому себе. — Нет… я думаю, он не доверял ни одному из нас. — Принц Гордости смотрит на меня в ответ, его голос ясен и холоден. — Фэн отравил нашего отца.

Я вся дрожу. — Еще одна ложь.

Он наклоняется вперед, улыбаясь. — О нет, дорогая принцесса. Это, уверяю вас, чистая правда. Наш отец рассказал Фэну о своих планах освободить рабов. А взамен твой драгоценный демон отравил свою собственную плоть и кровь. Я не верю, что он планировал убить нашего отца, только посадить его под замок, допросить и, возможно, свергнуть.

— Но он этого не сделал, — говорю я, выискивая дырки в его лжи.

— У него никогда не было такой возможности. Видите ли, отец говорил мне, что он всегда был осторожен с ядами. Он создал сопротивление многим из них. После того, как Фэн закончил свое грязное дело, он оставил отца одного, вероятно, чтобы принести цепи. Но Люциану потребовалось лишь мгновение, чтобы проснуться. Он понял, что произошло. Его собственный сын предал его. Фэн, добрый, благородный человек. Как бы отреагировали Леви или Дин? Ниам? Нет. Тогда он понял, что никогда не сможет освободить рабов, став королем вампиров. Он должен был уйти, спрятаться. Он должен был присоединиться к Фейри. Поэтому мой отец взял одну из своих собственных смесей, ту, что он использовал во время вторжения, ту, что симулирует смерть.

— Но я видела его тело.

— Ты видела останки мертвого вампира, которого Люциан положил в могилу после того, как действие его зелья закончилось, и он покинул мавзолей.

Его история имеет смысл, но Фэн не отравитель. — Откуда ты все это знаешь?

— Потому что Люциан сказал мне. Ему нужен был кто-то еще внутри. Поэтому он пришел ко мне и сказал, что я последний, кому он может доверять.

В моей голове мелькают образы. Фэн свирепо посмотрела на Ашера. Фэн расстроил Люциана тем, что он всегда больше доверял Ашеру. Неужели он действительно отравил своего отца?

Ашер поднимает бровь, видя неуверенность на моем лице. Он подносит к губам серебряный кубок и пьет. — Я хочу покоя, Ари. Я хочу, чтобы эльфы, вампиры и тени жили бок о бок без войн, без рабства, без ненависти. Да, я знал, что ты принцесса Фейри, но никогда не лгал тебе. Я никогда не говорил тебе ничего, что не было бы правдой. Завещание моего отца требовало, чтобы ты согласилась выйти замуж за одного из нас. Оно вступило в силу, когда он отказался от своей короны, хотя мои братья считали его мертвым. Он знал, что сам не сможет заключить с тобой сделку, пока прячется. Он знал, что ты нужна ему в этом мире. Твоя мать устроила это шестнадцать лет назад, когда ты умерла, и она продала свою душу, чтобы вернуть тебя к жизни. Мой отец принял предложение и стал ждать. Мы не могли заставить тебя остаться здесь. Ты должна была прийти добровольно.

Он делает глубокий вдох и надолго закрывает глаза, прежде чем снова открыть их. Он говорит тихо, без типичного высокомерия, к которому я привыкла. — Ты — единственная надежда этого мира на выживание.