Фаэтон: Планета аномалий. Дилогия (СИ) - Соколов Вячеслав Иванович - Страница 41

Так что пора показать, у кого здесь самый большой. Ухватив девушку за плечи, не позволяю ей прихватить «леденца за щёку», и, развернув спиной к себе, толкаю чуть вперёд.

Охнув, гнома падает грудью на стол. Ну что, как раз нормально, и к двери лицом, хрен кто оттуда выскочит теперь с автоматом по-тихому. Да и в остальном… Удобненько будет.

Шлёпнув мелкую красотку по заднице, слышу протяжный стон. Интересно, а она вообще налезет? Не лопнет, как тот самый презерватив? А нет, нормально… Я бы сказал, охренеть, как нормально! Ух ты ж, Всеслав Великий, как же это я удачно-то так пристроился! Ого-го!!!

Ну не подведи тельце новое, не опозорь десант! Да что-то я разошёлся, даже тяжёлый стол сдвигаться начал! Тунгус, не теряй рассудок, стриги поляну. Враги то рядом. Вот сто пудов сейчас, как только закончишь, и ворвутся брать тёпленьким. А вот хрен вам, не угадали! Меня менты как-то взять пытались, прямо на бабе! Да куда там! Вынул и ушёл в окно. Пятый этаж правда был… Ох и весело было с голым задом в бега уходить, но ушёл же!

И тут прорвёмся. Вот только хорошенько сейчас постараюсь… Прям от души, чтоб знала как десантники драть умеют? А может, и нет никого? А? Ну кто этих баб поймёт, а? Может, она счастлива, что хозяйку её грохнули? Может, благодарит так?

Да пофиг. Не расслабляемся до конца и жарим эту курочку, чтоб гриль получился. Как любит выражаться мой друг Мажор: «В нашем деле главное вовремя вынуть». Ибо, зачем Вадику внебрачные ребятишки? Я-то намерен тело сменить, а ему расхлёбывать? Нет уж. Без подлянок, браток. Без подлянок.

Ух хорошо струя пошла! Мощно! Ух ты ж. Юху! Как камень с плеч свалился. Ох. А мне лета-а-ать, а мне лета-а-ать охота!

— Ну ты монстр! Во! — девушка не отлипая грудью от стола, чуть приподняла правую руку, демонстрируя большой палец. Как я успел узнать, сей знак у гномов обозначает тоже самое, что и у нас. — Хотя нет, — протяжно выдыхает и приподнимает вторую руку с тем же жестом. — Два раза, во!

— Старался, — со смешком шлёпаю её по попке.

— А пососать не дал, — вдруг капризно тянет гнома, разворачиваясь и выставляя вперёд свою объёмную грудь.

— Ну так вышло, — развожу руками, — не терпелось.

Не признаваться же девушке в том, что даже в процессе я думал, что это подстава. Как то неудобно даже…

— Так, может, повторим, — приподнимает сиськи руками. — Но уже как полагается, — облизывает губы.

— Можно, — тут же киваю, при этом натягивая штаны.

— Подожди я полотенце возьму, залил всю спину, — заливисто смеётся, и, покачивая бёдрами, направляется к шкафу. Достав оттуда полотенце, протягивает его мне: — На, вытри, — и тут же поворачивается спиной.

Чувство опасности просто взвыло сереной. Вот скажите мне, зачем протягивая полотенце левой рукой, правую держать на отлёте, да ещё и пальцы слегка сдвинуты, как будто она ими что-то сжимает. Леба точно что-то прячет в ладони. Вопрос в том, что?

Навыки прошлой жизни орут благим матом: «Бей, не жди». А мужик, который только что, отжарил эту красотку, говорит: «Ты уже всякой ерунды надумал про неё, а девочка хотела отблагодарить тебя. Не спеши!»

Вот вам и дилемма века… Втащить или не втащить? Даже не представляю, как я буду выглядеть, если мне просто, кажется. А Леба уже развернулась спиной ко мне, подставляя испачканную спину.

Левая рука внизу на виду, а правая спрятана за корпусом. Вытерев спину, произношу, стараясь не выдать обуревавшие меня чувства:

— Готово.

— Спасибо, ты такой милый, — девушка смотрит через плечо, кокетливо подмигивая, и начинает разворачиваться.

Я не должен был успеть среагировать. По её мнению. А вот по моему, предупреждён, значит вооружён. Узкое лезвие, небольшого ножа, так и не достигает моего живота. Ибо рука девушки оказывается в захвате.

Вот я так и знал! Ошибся только в том, что из дураков на свободе осталась только Леба.

— Скажи, это был запасной план? — усмехаясь, смотрю в гневные глаза пытающейся вырваться девушки. Но увы. У неё нет шансов, ибо и вторая рука уже в захвате. Тело гномы перекошено в неудобную позу, под моим давлением. — Признайся, хотела пырнуть меня моим же ножом, во время отсоса?

— Ненавижу-у-у, — рычит Леба.

Ну вот. И кто мне скажет, как понять женщин? То она большие пальцы показывает, дескать, молодец, то ненавижу… Где логика?

Жму на болевую точку на запястье, чтоб выронила нож и, отправив его пинком в сторону, командую:

— Одевайся.

— Да пошёл ты, — плюёт мне в лицо.

— Мазила, — победно скалюсь, — кого ты убить хотела, если даже плюнуть не можешь нормально, — резкий тычок пальцами в печень. — Вопрос не стоит, оденешься ты или нет. Вопрос в том, как много боли ты можешь выдержать. Ну вот и молодец, так и знал, что одумаешься…

Втащить или не втащить, вот в чём вопрос. Прав был классик. Сложно решить, как поступить в такой ситуации. Вы ведь уже догадались, что Анька снова меня достала, хуже горькой редьки. Ну а кто же ещё? Не Леба же.

С той то, как раз всё просто, втащил несколько раз она и раскололась. Вот как думаете, почему она меня решила зарезать? Нет, то, что мстила, это понятно. Угадайте, что её на это сподвигло? Почему она так к хозяйке своей привязана?

Да-да. То, что дура, это понятно, тут даже допрашивать не надо. А вот то, что супруга мэра не только с молодым бойцом погуливала, но и со своей служанкой любила пошалить, стало для меня сюрпризом.

Ага. Теперь я видел в жизни всё. Гнома бисексуалка. Ещё осталось заднеприводного гнома повстречать на своём пути. Э-э-э… Нет. Учитывая, как я познакомился с Лебой… Нафиг-нафиг, обойдусь как-нибудь без этого. Я женщин люблю.

В общем, не стал я убивать девку. Оно конечно самый логичный поступок. Но что-то не поднимается рука на неё. Прекрасно понимаю, что секс это был план «Б». Но ведь ей понравилось же. Хотя с другой стороны, лучше бы и грохнуть, а то затаит злобу и в самый неподходящий момент нападёт.

Запер её с остальными заключёнными, пусть посидит пока, не самое лучшее время начинать убивать местных. Мало ли как среагируют, а у меня техника полуразобранная. А вот перед отъездом. Возможно…

И тут заявилась Анька, которая решила, что я изнасиловал Лебу. Ага. Делать мне больше нечего. Подумаешь, провёл через площадь деваху, с фингалом под глазом и растрёпанную слегка. А что мне ещё оставалась делать, если эта дурында несколько раз на меня кидалась ещё? Вот я её за шкирку взял и отвёл в камеру, там как раз вход с площади, и местные казематы в том самом полуразрушенном двухэтажном доме. В его целой части.

Народ посмотрел, сделал свои выводы, в том числе эта бешеная Анька. И началось. И какой я мерзавец, и негодяй, и вообще как я посмел использовать тело её брата для такого гнусного дела? Хм… Решено. Втащить.

Ткнув пальцем в солнечное сплетение, задумчиво наблюдаю, как эту бешеную самку рода человеческого перекосило:

— Рот закрой. В жизни никого не насиловал. Убить она меня пыталась.

— Врёшь, — выдыхает сквозь стиснутые зубы, держась за живот и полусогнувшись. Кстати, шикарный вид открывается, в вырезе, — мне уже сказали, что ты с ней трахался. Вас видели!

— Хм… — дёргаю себя за мочку уха. — Подружка её что ли? Как интересно. Решила нагадить? Всё может быть.

— Значишь, не отрицаешь? — выпрямляется. Неприятные ощущения от тычка уже прошли.

— Нет, конечно, — пожимаю плечами. — Совратила, а потом убить пыталась.

— За то, что ты её изнасиловал?

— Вот странно, некоторым одного раза хватает, чтоб поумнеть, — задумчиво рассматриваю указательный палец. — Сказал же, убить хотела, за то, что супружницу мэра грохнул. У них там шуры-муры были.

— Гонишь!

— Да делать мне больше нечего.

— Но всё равно ты не имел права использовать тело брата, для такого. А вдруг, заразу какую подхватишь или не дай бог настругаешь потомство. Тебе то что. Ты тело сменишь, а разгребать брату, — изволит гневаться девушка.