Шайя (СИ) - Меллер Юлия Викторовна - Страница 14

— Хм, интересно, − пробормотал он, приседая и рассматривая, на какую конструкцию был поставлен таз. — Очень интересно. Это вы всё сами сделали?

— Да, так удобнее по-быстрому ополоснуть руки или посуду.

— Шайя, мне жаль, что Шарисса так поступила. Она не имела никакого морального права…

— Да ладно, профессор, — девочка чуть отвернулась. — Всё нормально.

Это был очень щекотливый вопрос, и ей не хотелось его затрагивать. Она понимала, насколько больно было увидеть матери в теле своей малышки чужую душу. Неважно, что иного выхода маленькая прорицательница для себя не увидела. Шарисса потеряла своего ребёнка, и эту боль не смягчат объяснения.

— Нет, Шайя, не нормально, — лицо мужчины приняло горькое выражение. — Если бы ты жила в городе, то заботу о тебе взяло государство, но народ Алани пока вне системы, во всяком случае, на территории заповедника, да и прецедентов не было…

— Господин Ниярди, я не могу жить в городе! Во всяком случае, в ближайшие годы. Это принципиально важно, — заволновалась девочка.

— Твоё предчувствие?

— Дара прорицательницы у меня больше нет. Он перегорел за ненадобностью, но я жива только пока я здесь, − обводя рукою сад, немного приврала Шайя, чтобы избежать ненужных споров.

Профессор сжал кулаки, мысленно негодуя на мать девочки. Он искренне не понимал, как можно было оставить такое чудо? Этот ребёнок с первых дней вызывал в нём сочувствие и тёплые чувства.

Во взгляде малышки чуть ли не с рождения была видна серьёзность и печаль. Ему всегда хотелось взять её на руки, прижать к себе и сделать всё, что угодно, только бы развеять сквозившую в её глазах грусть, и чтобы она засмеялась.

Но здесь не принято было баловать детей и относиться к ним снисходительно. Шариссе не нравилось, что он гулял с её дочерью и давал ей надежду на то, что её дар — не только мучение. Он делал всё, что мог, пытаясь найти тех людей, которым были предсказаны беды, но кроха была ещё слишком мала, чтобы давать более точные наводки для поиска.

Ей всего лишь надо было выстоять и подрасти, чтобы получить знания о городах, о жизни людей, об их профессиях, да даже о погодных условиях на разных континентах, что тоже сузило бы поиски. Это всё помогло бы использовать её дар, но случилось то, что случилось, и стоит поблагодарить мироздание, что девочка хотя бы осталась жива.

— Шайя, ты позволишь помогать тебе?

— Я и сама хотела просить вас, профессор. Пусть не сейчас, но позже я хотела бы учиться.

— Учиться? Но чему?

— Тому же, что и другие дети, − она недоуменно пожала плечами.

— Шайя, я могу удочерить тебя, и ты пойдёшь в школу вместе со всеми!

— Нет, профессор, я не могу покинуть эти земли, − напомнила ему девочка, − но если бы вы кое-что объясняли бы мне и давали материал, который надо понять, то я была бы счастлива.

— Но… разве так можно выучиться чему-либо? Ты ещё слишком мала для самостоятельного обучения.

Девочка вместо ответа вновь пожала плечами, давая понять, что не попробуешь — не узнаешь.

— Если бы я был уверен, что останусь куратором долины… − заволновался Ниярди. − Шайя, я сделаю всё, что смогу, тем более учёба тебе необходима. Я вижу, как изменилась твоя речь, и твоё осознанное стремление учиться поражает.

— А почему вы не уверены в своём будущем? Вам же нравится быть нашим куратором?

— Да, я душой болею за эти земли и за вас всех здесь живущих. Но мне не нравится то, что происходит вокруг заповедника. Давно уже никому не было дела до него, но в последние года всё чаще появляются провокационные заметки, статьи, опросы, что будоражат общество на предмет целесообразности сохранения этих земель и, в частности, странного племени.

Было видно, что всё происходящее сильно задевает мужчину, и он не мог спокойно стоять, вспоминая всё, что слышал за последний год и какие меры начали принимать местные власти, уменьшая дотации и прикрывая программы, целью которых было поднять престиж заповедных мест.

— Мне так жаль, − Шайя коснулась плеча профессора и подвинула ему маленькую чайную пиалу. — Попробуете хлеб, который я испекла?

— Ха, испекла! — возмутился Цер. − Господин Наярди, я упрел, пока вымешивал тесто для него, так что правильнее считать, что это я испёк его! Меня хвалите!

— Ах, вот бы маслицем его помазать, − мечтательно произнесла Шайя.

— Тебе доводилось есть настоящее масло? — удивился профессор, с исследовательским интересом приминая хлеб и следя, как он восстанавливает форму. Потом мужчина принюхался, отщипнул мякиш, взялся за корочку.

— Я не помню, − беззаботно пожав плечами, ответила девочка, − но многое знаю о нём. Когда будет больше свободного времени, обязательно схожу к горам и подою горных овечек.

— Это далеко и небезопасно. В заповеднике есть дикие звери, − забеспокоился Ниярди.

— Она же не одна пойдёт, − Цер показал на себя и добавил: − И с нами прогуляется моя мама. Она нам подманит нужных животных, научит доить, а с нею хищники не страшны. Мама сможет держать их на расстоянии.

— У Илаи удивительная способность, − кивнул профессор, − но без неё не ходите, а масло действительно сюда подошло бы. Однако, какая связь между молоком овец и маслом?

— Ну как же, профессор, − улыбнулась Шайя, − это же из молока делают масло, кефир, сыр… Вы этого не знали?

— Я-то знаю, именно потому, что я профессор, но откуда ты знаешь?

Девочка пожала плечами: мол знаю, и всё тут. Мужчина попробовал чай.

— Что-то я не помню, чтобы у Дамира в гуманитарке был настоящий чай, − удивился он.

— Я сама его получила, − похвасталась девочка и с ожиданием посмотрела, когда профессор что-то скажет про её хлеб.

— Вкусно. У меня нет слов, чтобы выразить, насколько я потрясён переменами в твоей жизни. Дома мне готовит женщина-повар, но печь она не умеет и любую выпечку покупает в магазине натуральных продуктов. Прими моё искреннее восхищение твоим искусством.

— Ну, это так, пока ещё на пробу, − смутилась девочка, понимая, что её хлеб пока ещё далёк от совершенства. — Вот когда у меня будет время и подходящие сита, чтобы разделить муку на разные помолы, то вы вообще пальчики оближете!

— Сито? А, знаю, знаю, надо посмотреть дома в кладовке, кажется, я видел что-то такое.

— Профессор, мне неловко утруждать вас, но у меня слишком много просьб к вам помимо учёбы. Я бы не наглела, если бы могла сама решить…

— Шайя, говори, я буду только рад тебе помочь.

— Я бы хотела съездить в город и посмотреть, как живут все остальные.

— Это несложно организовать и, если хочешь, мы прямо сегодня же слетаем?

— Очень хочу, но у меня ещё не сшита одежда, а с нижним бельём возникла проблема.

— Ты собираешься сама шить себе одежду?! Но зачем?

Шайя отошла от стола, чтобы показать на себя: — Это единственное, что у меня есть, и я стираю её каждый день.

Мужчина что-то процедил сквозь зубы и резко добавил:

— Эту проблему мы решим сегодня же. В голове не укладывается, что Шарисса оказалась способна оставить тебя ни с чем. Она всё же заботилась о тебе…

— Но, профессор, это ещё не всё.

— Говори Шайя, не стесняйся. Ты пока что не попросила ничего невыполнимого или затруднительного. Мне будет в радость помочь тебе с одеждой и показать город.

— Да? Тогда вот ещё что мне нужно — семена!

— Семена?

— Ну, семена разных овощей. Я хочу посадить капусту, редьку, картошку, морковку, свеклу, фасоль…

— Хм, озадачила. Можно списаться с фермерским хозяйством на южном материке и заказать у них всё необходимое, но мне тогда нужен полный список и количество.

— А здесь это не продаётся? — огорчилась девочка.

— Никогда не видел. Те, у кого есть свои сады, всё заказывают в специальных питомниках, но там только саженцы деревьев и цветы. Тебе много нужно семян?

— Э, по наименованиям, немало, а по количеству, хорошо бы штучек по десять-пятнадцать.

— Не понял, штучек или килограмм?

— Профессор! Я же не есть их буду, а сажать!