Сапфир. Сердце зверя (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)" - Страница 36

- Хорошая девочка. Лучше молчать, а то…

- А то что? Укусишь?

Возбужденное и какое-то фееричное рычание зародилось в груди само по себе, оттого что Мишка повторила мои слова, сказанные при первом тесном знакомстве у того дерева, прежде чем я расслабился так сильно, что не почувствовал подвоха и схлопотал себе проблемы.

Большие проблемы!

Но и сейчас я был не в состоянии думать об этом, двинувшись к притихшей девушке хищником на охоте, и улыбнувшись широко и яростно, даже если мой голос оставался вкрадчивым и сладким:

- Оттрахаю до потери сознания.

Такого ответа она явно не ожидала, на секунду распахнув свои голубые глазища, и быстро-быстро заморгав, пока прозрачный румянец расползался по изящным скулам и белоснежным щекам.

Я знал, что мои слова были резкими и жестокими в свете всего случившегося за этот один чертов день, но не мог удержаться!

Эти слова были и откровением, и предупреждением, что не стоит играть с тем, о чем она даже не догадывалась, видя лишь вершину огненной горы, где лава бурлила и ждала минуты, когда она вырвется на свободу, превращая мой мир в огонь и пепел.

Эти слова были правдой, которую девушка должна была понимать, чтобы остаться целой, находясь рядом со мной.

Боялась ли она этого?

Да, определенно.

И ее тонкое интуитивное осознание опасности восхищало меня тем, что чем-то даже походило на мои инстинкты, когда не нужно было включать логику и здравый смысл – достаточно было просто прислушиваться к себе.

Хотела ли она этого?

О да!!!

Страсть к прекрасному и жажда познания нового полыхали в ее юной хрупкой душе, особенно сейчас, когда перед ней стоял тот самый запретный плод, который был сладок.

И мне было забавно и увлекательно чувствовать то, как эмоции накатывали на нее одна за другой, то горячей волной, которая распаляло тело и просило опасной близости со зверем, то холодной и удушающей, когда девушка осознавала, что не стоит идти на поводу у страсти настолько безответственно.

Для своего возраста и образа жизни она была очень сдержанной и правильной, что привлекало еще больше, когда хотелось стать первым, кто откроет этот сладкий чувственный ларчик с секретом.

Вот и сейчас Мишка еще раз окинула быстрым взглядом мои бедра, осторожно кашляя и деловито стараясь перевести тему на более невинную и пространственную, пытаясь сгладить острые углы, которые торчали из меня:

- Согласно исследованиям медиков, здоровый человек в критических условиях способен выжить без еды на протяжении двух месяцев. Главное, чтобы была вода. Не думаю, что мы будем добираться до дома так долго.

Умная девчонка!

Я усмехнулся, все равно не удержавшись оттого, чтобы не подойти к ней еще ближе и сполна вдохнуть аромат ее тела, словно хотел лишний раз помучить себя и проверить рвущуюся на куски выдержку.

- Смею предположить, что это относится к тем критическим условиям, когда здоровому человеку не нужно весьма активно двигаться в течение суток, останавливаясь лишь на пару часов сна, и его энергия остается на должном уровне, начиная использовать внутренние резервы тела. Например, под завалами. Ты и без того очень медлительна, не хватало еще, чтобы теряла сознание каждые полчаса.

Я задевал ее намеренно, потому что мне нравилось, как девчонка начинает закипать, становясь маленькой хищницей, готовой дать отпор даже мне, пусть не физически, что было просто нереально для нее, а словесно.

Я знал, что она могла бы задеть меня за живое и снова напомнить о том, что я был лабораторной крысой, научным экспериментом, сам до конца не понимая, что конкретно изменилось во мне с того дня, как оказался в руках этих заумных гоблинов, которые держали меня на привязи.

Чувствовал, что это было первой ее мыслью, от которой Мишка отказалась, не желая ранить меня даже несмотря на то, что я не жалел ее чувств. Та маленькая отважная девочка из подвала не умерла в ней, даже если ее мысли были стерты, отчего мое сердце сводило странной и необъяснимой судорогой.

Делая ей больно, я ожидал этого же в ответ, каждый раз ошибаясь и видя в хрупкой наивной девушке благородство и доброту, которую не заслуживал в отношении себя.

- Хорошо, - склонила голову Мишка спокойно и собрано. -  Я принимаю твою позицию и буду питаться, но не тем, что предлагаешь ты, а тем, что найду сама.

На мою изогнувшуюся нахально бровь, девушка даже не обратила должного внимания, продолжив:

- В конце концов в лесу выживают не только хищники, подобно тебе, но и травоядные животные.

- Будешь жевать траву? -  усмехнулся я язвительно, в этот момент понимая, что эта упрямица явно способна и на такое.

- Буду искать грибы, ягоды и орехи по мере нашего пути. Договорились?

- Договорились. Мне стоит сказать о том, что вкус сырых грибов отличается от того, что ты привыкла вкушать в ресторанах и кафе?

- Спасибо, разберусь сама, - благородно и чинно поправила эта чертовка свои волосы, поворачиваясь ко мне спиной и зашагав вперед, даже если не представляла в какую сторону нам нужно следовать, чтобы добраться до ее гребанного морского дома.

- Нам туда, - не без доли сарказма хмыкнул я, показывая в другую сторону, на что девушка с королевской осанкой и расправленными плечами спокойно развернулась и снова бодро зашагала вперед по указанному пути, старательно пытаясь не обращать внимания на то, что я иду за ней все такой же возбужденный и насмешливый.

Мне нравилось, что она могла противостоять мне, не рыдала, не истерила, и как бы не хотела меня, а усердно делала вид, что ей все равно на мое тело, не пытаясь даже сделать попытки, чтобы соблазнить или позаигрывать, как обычно делали все. Даже те, кто когда-то работал в лаборатории.

 После того, как одна из работниц, несмотря на строгие предупреждения и ежедневные напоминания о том, что имеет дело не с человеком, а зверем, воспылала ко мне бурными чувствами и вошла в клетку, открыв ее.

Выжила ли она?

Нет.

Как и все те, кто в ту ночь оказались в лаборатории, которую я утопил в крови, разбрасывая части тел по стерильной белоснежной комнате, вгрызаясь в еще живую плоть.

Это была моя вторая попытка вырваться на свободу, которая провалилась, и после которой в лаборатории непосредственно со мной отныне работали исключительно мужчины, проверенные на отсутствие в их сознании тяги к нетрадиционной сексуальной ориентации.

От тяжелых кровавых воспоминаний на бренную землю меня вернула девушка, которая в лесу ориентировалась не слишком уверенно и упала на колени, не увидев в мягкой траве и мху очередную ямку.

Она не убегала от меня, не боялась и искрила в этот момент эмоциями, которые так возбуждали, что будили во мне зверя и жажду, но эта поза на коленях спиной ко мне распаляла и без того напряженное тело, когда каждая моя мышца желала воспользоваться этим беспомощным положением девушки себе в угоду.

Словно мантру я повторял мысленно, что я – не насильник, и не стану уподобляться тому уроду на дороге, который был уже на половину съедем довольными лесными обитателями, и, к большому сожалению, мертв.

С трудом заставив себя просто обойти девушку, не касаясь ее, потому что боялся, что даже простое и благородное желание поднять ее с колен, может закончиться большой трагедией, я просто снова пошел вперед, всем телом ощущая, как она поднялась и последовала за мной молча и собрано, ибо искала еду в кустах и на ветках.

Нашла она ее как раз в тот момент, когда солнце стало опускаться к горизонту, наполняя лес тенями и долгожданной прохладой после изнурительного жаркого дня, а я своим нюхом ощутил неподалеку родниковую воду, которую вполне можно было пить.

Выпив первым, а заодно умывшись и жалея, что родник был слишком мелким, чтобы была возможность погрузиться в него целиком и охладить свой пыл, я вернулся к Мишке, застав ее снова на коленях, к счастью, не попой кверху, но зато довольно уплетающей ягоду с невысокого куста.