Муайто (СИ) - Абевега Михей - Страница 40

Муайто сильно надеялся, что бедняга, несмотря на злое колдовство, расстался всё же с жизнью.

Вот только в Туманные Пределы душа пленника навряд ли отправилась. Слегка красноватое мутное марево, прежде окутывающее тело жертвы плотным, почти непроницаемым для взгляда коконом, теперь наполнилось ярким цветом. Подчиняясь воле колдуна, взмахнувшему посохом, этот странный кокон начал менять форму.

Он стал вытягиваться, постепенно удлиняясь, с одной стороны. Словно захотел, влекомый магической силой, устремиться к скале-черепу, но был не в состоянии сделать это. Кокон будто боролся сам с собой, мечтая дотянуться до рыдающей скалы и, в то же время, не желая расставаться с мёртвым телом жертвы.

Совсем вскоре результатом такой борьбы стала чуть заметная алая струйка марева, вырвавшаяся из сильно уже удлинившегося края кокона и потянувшаяся тонким извивающимся усиком к скале-черепу. А затем, едва коснувшись каменного лба, рванувшая стремительно по падающему на него лучу света куда-то ввысь, к своду пещеры.

Тут уж и весь кокон, не удержавшись на Жертвенной Скале, чуть ли не в мгновение ока покинул тело жертвы, будучи перетянутым по образовавшемуся каналу к новому своему неведомому хозяину. Будто тот через тонкую соломинку жадно и торопливо высосал всё марево, не оставив ни малейшего намёка на его былое присутствие.

Вновь полыхнуло красным. Сильно, безудержно. И ни на какие зарницы не имелось уже возможности списать эти яркие всполохи, ненадолго окрасившие всю пещеру и даже потоки льющейся воды в жуткий кровавый цвет. Злые Боги коротышек приняли жертву.

Обратно устремившийся ярко-красный луч света, точно так же отразившись от каменного черепа, вонзился в череп-навершие коблиттского посоха, заставив его вспыхнуть угрожающе багровым сиянием. Магическая сила, похоже добралась через его палку и до старика, распрямив скрюченную до этого фигуру и наполнив крупной дрожью, часто сотрясающей всё тело. Казалось, невероятная мощь переполнила помолодевшего неожиданно колдунишку.

Длилось это, правда, не долго. Через какой-то миг магическое пламя почти погасло, оставив светящимися лишь пустые глазницы черепушки. Коблитт перестал трястись и вновь сгорбился, приняв вид более подобающий древнему старцу.

Однако на этом мерзкий ритуал не оборвался. Старик-коблитт не покинул скалы, оставив в покое жестоко умерщвлённого пленника. Он призывно взмахнул рукой, и по скале к колдуну ринулось сразу несколько вооружённых каменными топорами коротышек.

Окружив недвижную жертву, коблитты накинулись на неё, словно свора голодных пёсов. Замелькали в воздухе топоры, с громким стуком и хрустом обрушиваясь на мёртвое тело. Ни кровавых брызг, ни хлюпающих звуков при ударах видно и слышно не было. Похоже, вытянуло колдовское заклинание всю кровь вместе с душой жертвы, ни капли не оставив в истерзанном теле.

Муайто, гневно сжавший челюсти до зубовного скрежета, почувствовал, как в ушах и висках рождается яростно пульсирующий перестук. Лицо обдало жаром нестерпимой злости. Вопреки его ожиданиям, части разрубленного тела вовсе не были сброшены со скалы в реку. Нет, гадкие коротышки принялись спешно складывать их в захваченные с собой кожаные мешки, частенько перед этим нагло отгрызая куски от измочаленного топорами мяса. Очень было похоже на то, что останки принесённого в жертву человека коблитты собираются превратить в торжественное блюдо к своему ужину.

Лишь только после того, как команда мясников убралась со скалы, колдун и сам решил покинуть её. Кинул последний взгляд на рыдающую скалу, развернулся и неторопливо пошагал прочь.

Муайто же потребовалось ещё какое-то время, чтобы, придя в себя, выкарабкаться из каменной теснины и отправиться искать другие проходы.

Вот только не нашёл он больше ничего подходящего. Единственная польза от всех похождений — набрёл он на пещерку небольшую в одной из стен которой выход из горы наружу имелся. Самый настоящий, запускающий внутрь яркие солнечные лучи.

От света дневного такая дикая резь у охотника в глазах пошла, что зажмуриться пришлось, слёзы невольные утирая. Даже не успел увидеть, что там за птицы, при появлении орка с перепуга бешено загалдевшие, крыльями захлопали. И самого его хорошенько вздрогнуть от неожиданности заставили. Хорошо хоть, недолго по пещере покружив, наружу всей стаей выметнулись, вновь оставив Муайто в гордом одиночестве.

А когда более-менее боль в глазах прошла, разглядел орк, что через выход обнаруженный выбраться не так уж и просто будет. Потому как вертикальная щель в скале так узка, что через неё не каждый-то и протиснется. Та ещё шкуродёрня.

На всякий случай попробовал пролезть. Тем более голодная диета последних дней, постоянная беготня и недосыпы поспособствовали заметному исхуданию.

Обдирая спину и грудь, почти прощемился-таки наружу. И замер у края, не решаясь сдвинуться дальше ни на пол-ладони. Поскольку разверзлась перед ним самая настоящая бездна. Боязно было даже шею вытянуть, чтобы подальше заглянуть вниз да попробовать разглядеть дно расщелины, разделившей его и противоположную гору, такую же высокую и неприступную.

Только что улучшившееся настроение вновь испортилось.

В самом крайнем случае можно будет, конечно, попробовать и здесь выбраться и, по скалам наверх вскарабкавшись, найти более подходящий для спуска склон. Но лучше уж всё же другой выход из пещер поискать.

Протиснулся назад, удручённо вздыхая. И был приятно удивлён, наткнувшись взглядом на множество птичьих гнёзд, прилепленных к стенам пещерки. Радовали, понятное дело, не сами гнёзда, а яйца, в них обнаруженные. Мелкие, всего с крайнюю фалангу большого пальца, но зато в огромном множестве. По несколько штук в каждом гнезде.

Для давно проголодавшегося орка это была просто замечательная находка. Потому и собирательством яиц он занялся незамедлительно и с огромным энтузиазмом, лишь хвалу Создателям вознеся да у невезучих птиц прощения испросив.

Все яйца не стал забирать, по парочке в каждом гнезде оставляя. Остальные безжалостно раздавил по одному над жадно раскрытым ртом. Как не хотелось пройтись, собирая и оставшиеся яйца, пересилил себя, покинув пещерку вновь отправившись бродить по тёмным коридорам.

И почти всё время блуждания по пещерам не покидали его думы об ужасном обряде, гадким колдунишкой совершаемым. Это ж сколько зла коблитт поганый сотворил, богов своих мерзких ублажая. Скольким душам загубленным дорогу в Пределы Туманные заказал.

От мыслей таких чувство тревоги каменной рукой сжимало-сдавливало сердце, делая и без того плохое настроение совершенно уж пакостным. Но ещё больше настораживало и тревожило орка воспоминание о заклинании, что пленника обездвижило.

Это как же придётся стараться, дабы колдуна главного извести, ежели он может любого врага одним взмахом посоха заставить камнем застыть? Да и защита на нём магическая, наверняка, получше, чем на тех, встреченных ранее, коротышках-колдунах. Тут с наскока не убить гада никак, особенно, если дать ему возможность заранее опасность заметить да колдовство какое совершить.

Прав кер Вайс, не нужны в этом мире никакие Злые Боги, возможность имеющие даже из иномирья наделять ужасными умениями проклятый народец. И это при том, что сроду у коротышек способностей к магии не наблюдалось.

Возможно, и в том старый кобл прав, что необходимость с колдуном расправиться поважнее спасения пленников будет.

Теперь слова слепого Ведуна уже не казались нелепым бредом старика, от мук и лишений выжившего из ума.

Вот только, как этого коблитта в колпаке победить, нужно было ещё придумать как-то. Может, стоило с кером Вайсом посоветоваться? Может, кобл и насоветует чего путного? Он хоть и другого народа, но Ведун. К нему, как к любому Старшему, не только с почтением относиться Законы велят, но и с вниманием, позволяющим к мудрости их прикоснуться.

Муайто вдруг даже немного совестно стало, что поторопился он в тот раз от кера Вайса сбежать, толком не выслушав.