Муайто (СИ) - Абевега Михей - Страница 29

Во второй раз он свалился, даже не добравшись до уровня предыдущей попытки. В третий, поднявшись чуть выше. Потому и приложился о камни куда сильнее. Но, невзирая на боль в подвёрнутой ноге, отбитых рёбрах и ободранных в кровь пальцах, вновь поспешил к треклятой скале.

Догромыхавшая до входа в пещеру и с разбегу впихнувшаяся в неё, тварь уже бешено скреблась своими многочисленными ногами и скрежетала панцирем о стенки коридора, подгоняя орка. Но, увы, не добавляя ему ловкости. Заставляя нервничать и от того ошибаться, срываясь в очередной раз вниз.

Леденящая волна ужаса готова была уже нахлынуть, затапливая разум и наполняя измученное тело вялым безразличием. Но что-то в душе противилось этому позорному безумию, ни в коем случае не разрешая сдаваться и опускать руки. Орки не боятся ни боли, ни смерти, и плюют на опасность. Неправ тот, кто считает, что им не ведом страх. Орки знают, что такое страх. Но знают и то, что любой страх можно победить, пересилив и боль, и даже смерть.

Унимая яростное сердцебиение, Муайто несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул. Помолил Создателей придать ему сил с терпением. Пора уже успокаиваться да отправляться вновь штурмовать стену.

Не обращая внимание на всё приближающийся дикий грохот за своей спиной, охотник сосредоточился на упрямой скале. На каждой её трещинке или каменном выступе, за которые можно было уцепиться пальцами или упереться ногами. Медленно, локоть за локтем, начал подниматься, прижимаясь к скале так, как даже к Триске никогда не прижимался.

Огромные жвала гигантской многоножки щёлкнули совсем близко и врезались в стену, едва не угодив в только что подтянутую вверх ногу Муайто.

По спине хлестнул, чуть не скинув со скалы, один из усиков, а точнее усищ, беснующейся твари. Словно палкой хорошенько вмазали.

Повезло, что обе руки в этот момент уже нащупали довольно удобный уступ, крепко уцепившись за него. Да и для ног нашлась подходящая опора.

Грозная гадина не решилась переть дальше, рискуя раздавить собственное потомство, и могла теперь, оставаясь внизу, злиться сколько угодно. До орка ей было уже не дотянуться. Главное, не расслабляться. Шансов исправить ещё хоть одну ошибку больше не предвиделось.

Взбирался по вертикальному лазу долго. Очень долго. Многоножка, ворвавшись в свою пещерку, снесла невесть как факел со стены, тут же его и погасив. Потому и карабкаться пришлось в полной темноте, подолгу нашаривая руками и ногами подходящие для опоры места. Ещё и стенки поблизости ощупывая — вдруг ответвление какое обнаружится.

Иногда лаз сужался настолько, что можно было упереться в него спиной и немного постоять так, задержавшись, дабы дать отдохнуть перетруженным рукам.

А иногда Муайто и вовсе буквально продирался между совсем уж близко сошедшимися стенками прохода.

Ещё и мерзкую козявку, примотанную к оружию с факелами и болтающуюся теперь на верёвке под ногами, необходимо было как-то протаскивать за собой. Эта вредная связка постоянно застревала, цепляясь за всё подряд, чем дальше, тем сильнее заставляя Муайто раздражаться и порою даже злиться. Хоть бросай её к трогловой матери.

Подъём казался бесконечным. Такое впечатление, что пробрался он уже сквозь всю гору и скоро окажется на её вершине. Руки и ноги дрожали от усталости. Короткие остановки больше не помогали. А надолго зависать для отдыха охотник не решался, боясь уснуть или просто сильно расслабиться да свалиться вниз. Хотя ошибиться от переутомления ему грозило куда больше.

Поэтому, когда под руки попался довольно крупный скальный зубец, словно мощный шип торчащий кверху, орк принял его как подарок судьбы. Распутал связку и кое как прицепил оружие к поясу. Откромсал от высвобожденной верёвки небольшой кусок и, еле извернувшись, привязал им к правой щиколотке зародыша многоножки. Остатками верёвки, пропустив её подмышками, примотал себя к каменному выступу. Факелы уложил сверху, поперёк себя. Так, чтоб оказались под руками, любовно обхватившими спасительный зубец. Повис, наконец-то расслабившись и не опасаясь рухнуть со скалы.

В сон провалился чуть ли не мгновенно. А сколько проспал, только Создателям ведомо. Но руки затекли, да и спина тоже. Прежде, чем карабкаться дальше, пришлось дождаться, пока пройдёт колющая боль в мышцах и хорошенько подразмяться, разгоняя застоявшуюся кровь.

Как оказалось, до горизонтального отнорка он не долез совсем немного. Проберись на пару десятков локтей повыше, мог бы отдохнуть в куда более комфортных условиях.

Забравшись в узковатый лаз, Муайто даже полежал немного неподвижно, надеясь ещё поспать. Но взбунтовавшийся от голода, злобно и требовательно урчащий желудок заставил пока что распрощаться с надеждой на нормальный сон.

Стоило подумать о приготовлении еды.

Поскольку других вариантов всё равно не было, оставалось лишь нанизать мелкую многоножку на один из коблиттских мечей да попробовать прожарить её над факелом. Не сказать, что эксперимент вышел особо удачным. Водить тушкой над огнём пришлось довольно долго. Вредная козявка не желала жёстко фиксироваться на ржавом мече, постоянно болтаясь и проворачиваясь, подгорая с одной стороны и никак не прожариваясь с другой. Ещё и жутко чадящий факел добавлял резкой вони и так не благоухающей ароматами тушке.

В результате внешняя оболочка многоногой козявки оказалась совершенно несъедобной. Зато чуть запёкшиеся внутренности, по вкусу напоминавшие немного недоваренное яйцо, сгодились всё же для употребления в пищу. Нос, правда, хоть зажимай было. Но противно — это же не смертельно. Справился, съел. И даже пожалел, что прихватил лишь одного детёныша.

Дальше отправился не сразу. Полежал немного, блаженно растянувшись на полу и даже малость вздремнув.

По этому проходу, узковатому да низковатому, двигаться можно было лишь на четвереньках. Не самый удобный способ, особенно, если необходимо освещать путь факелом и тащить за собой связку с оружием. Но всё равно, после долгого восхождения вслепую, такое передвижение по пещере казалось Муайто совсем необременительным. По крайней мере, ничто не мешало ему в любой момент остановиться и передохнуть.

Несколько хуже стало, когда проход, хоть и расширился немного, но пошёл под наклон вниз. Не так чтобы сильно резко, но довольно заметно. Если дальше спуск окажется ещё более крутым, перед охотником встанет непростой выбор — рисковать и спускаться дальше или же возвращаться к вертикальной шахте и вновь лезть по ней наверх в полной темноте.

Наклон пока не увеличивался, но вскоре у охотника появился совсем другой повод для переживаний. До его ноздрей пробилась сквозь запах сгорающего факела жуткая вонь. Нечто неведомое смердело где-то там впереди так, что ни слизь многоножки, ни даже чумазые коблитты не смогли бы тягаться с ним в отвратительной невыносимости.

Однако, что бы там ни было, разворачиваться и ползти назад Муайто не хотел. Единственное, следовало определиться, двигаться дальше со светом или без. Если впереди окажутся коблитты, предупреждать их пламенем факела о своём приближении крайне неразумно. А если очередное подземное чудище, которое привыкло жить в полной темноте, орк сильно рисковал сослепу обрадовать его, заявившись на ужин. Причём в качестве основного блюда.

Нет, после встречи с семейством многоножек, коротышки всё же казались гораздо меньшей опасностью.

Решено, лучше видеть, что поджидает тебя впереди. Опять-таки, может коблитты не сразу поймут, что к ним топает чужак, и не всполошатся раньше времени. Тем более в таком потрёпанном и перепачканном виде он уже и на орка то не похож. Можно идти, особо не таясь и не крадучись. Пусть думают, кто-то свой приближается.

Идти пришлось ещё долго, пока Муайто не обнаружил, что коридор закончился, выведя его в просторную пещеру. Шагов в полсотни, что вдоль, что поперёк. Правда, выход находился чуть ли не под самым её высоким потолком. А до пола с десяток локтей. Но совсем не это заставило охотника резко отпрянуть назад и ненадолго затаиться.