Инфер (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 23

– Да-а-а… – протянул тяжело дышащий Хорхе, притащивший к машине с десяток стволов и пару рюкзаков – Ох… как же легко вы убиваете, парни. Он ведь мог еще многое рассказать…

– Зачем? – удивленно глянул я на бывшего советника – Сами все увидим, когда доберемся. Жарь мясо, Хорхе.

– Да, лид.

– Каппа. Задай пару вопросов второму придурку.

– Да, лид. А потом? Убить.

– А потом позови нашего повара Хорхе – и пусть он зарежет ушлепка – улыбнулся я замершему как истукан бывшему советнику – Ты ведь сможешь это сделать, да, Хорхе? Ты ведь боец?

– Я… я боец…

– Вот и докажешь – удовлетворенно кивнул я и покосился на царящий над нами колоссальный бугор, эту спрятанную под землей раковую опухоль, скрывающую в себе море дерьма и гнили – Рэка прямо не хватает.

– Ха! – более чем эмоционально заявил Каппа, задержавшись у капота внедорожника – От орка лишь хлопоты!

– Ну да – усмехнулся я – Ну да… Хорхе! Двигай жопой!

– Да! Да, сеньор… – вернувшийся к сооружению кухонного очага Хорхе покосился на лежащий в нескольких шагах труп и спросил – Может сменим место?

– Зачем?

– Принимать пищу рядом с уже начинающими смердеть трупами… разве это правильно?

– А что в этом неправильного?

– Понял… позволь спросить, сеньор Оди.

– Говори – ответил я спустя пару минут, успев «вскрыться» и заняться разбором трофеев.

– Я вот думал – это вранье. Про Новую Мать и новую справедливую веру… но выходит нет?

– Эта территория – я ткнул пальцем в землю – Эта территория подконтрольна одной управляющей системе. А вон та гора… ей правит другая система.

– Олимп?

– Как-как? – удивленно спросил я – Как ты назвал этот бугор?

– Олимп. На эту гору нельзя подниматься. Ведь там среди льдов и снегов на ее вершине живет Мать, что сверху наблюдает за нами грешными. Оттуда же она посылает своих стальных и живых посланцев, посылает свои дары…

– Все так – кивнул я – Но она не бог. Это машина. Холодный машинный разум заключенный в шипастые рамки строгих и порой безумных правил, которым она обязана следовать. Но систем, как оказалось, много и они сосуществуют бок о бок. И это логично – ведь управляй целой планетой лишь одна система, в случае ее выхода из строя это привело бы к коллапсу. Куда разумней выстроить целую сеть таких вот системных кластеров, каждый из которых управляется автономно, но с сохранением некой иерархии и взаимодействия на глобальном уровне…

– Я… я потерял нить, сеньор Оди. Но я в восторге – вы куда умней и мудрей меня. Моя решимость слепо следовать за тобой окрепла в разы…

– Не брызгай.

– Да, сеньор. И эта новая Мать… – теперь слово «мать» в устах задумавшегося консильери уже не звучало столь же почтительно как всего несколько секунд назад.

– Другая система. Другой кластер. И она владеет своими личными гоблинами. Вот только в куда меньшем количестве – развязав воняющую плохо завяленным мясом сумку, я вытряхнул ее содержимое на землю и продолжил – В тех развалинах что-то не так. Но если все подтвердится – нам это только на руку. Легализация. Вот что нам нужно. Сначала попробуем там – в развалинах. Если не выйдет – рискнем заглянуть в Комерцию или Чикурин. Я ведь еще не знаю как к нам относится здешняя система. По нам стреляли системные полусферы что стоят на горе – но к какой системе они относятся? Точно не нашей «родной».

– Родной – повторил тихо Хорхе, понявший, что я ушел в себя и просто перебираю факты, а не веду диалог.

– Может система управляющая Комерцио отнесется к нам нейтрально. А может и нет… ведь мы твари подземные, явившиеся из жопы мира нелегально, считай сбежавшие… плюс у нас боевые экзы…

– Я задал вопросы, лид – оповестил Каппа из-за машины – Хорхе может идти убивать.

– Давай – поощряюще улыбнулся я советнику – Иди и зарежь гниду.

– Я…

– Иди и зарежь гниду. Но если не хочешь – просто уходи. Бери дробовик и возвращайся в родной город. Там получишь рабочее задание и начнешь мирную жизнь разрушителя старых мостов и дорог. Вперед, Хорхе. Выбор за тобой.

– Я зарежу гниду.

– Ты решил – кивнул я и указал глазами на нож в его руке – Иди и зарежь. Но раз сказал «сделаю» – сдохни, но сделай. Если не зарежешь – я сверну тебе шею. Понял меня?

– Я понял, лид…

Ссутулившийся Хорхе двинулся на звук тонкого прерывистого визга, а я, машинально перебирая трофеи и отшвыривая мусор, продолжал соображать.

По дороге сюда Хорхе рассказал, что где-то с год назад поползли слухи о Новой Истинной Матери и о ее детях осмелевших настолько, что приходят в Комерцию и проповедуют новую веру. При этом они богохульствовали непосредственно под системным грибом системы, и та им ничего за это не сделала. Хотя следом подоспели друиды, прервавшие проповедь. Опять же – никого не задержали, никого не поколотили. Эти денмы, как они себя называли, спокойно ушли в джунгли, напоследок призвав всех последовать их примеру. Ведь их новая истинная мать куда более щедра – постоянно дает задания, которые щедро оплачиваются красивыми подарками. И ведь это мол только начало – их Мать лишь явилась в этот грешный мир и еще не набрала необходимой мощи. Но все впереди!

Подарки новой матери – различные изделия из пластика и металла. Красивые штампованные кулоны, браслеты, заколки и прочее барахло, которое, тем не менее, на ура продавалось – бабы падки на украшения, а мужчины любят радовать своих женщин.

Примерно в это же время в сумрачных зонах рядом с Комерцио и Чикурином начали находить мертвые обнаженные тела. Убили и обобрали. Пропало две машины. Грешили на Небесную Башню – мол это из разрушенного заброшенного города разбойнички прикатывают. Вот только Хорхе то знал, что они не при делах. А в последовавшей еще одной проповеди на главной площади Комерцио один из адептов новой веры громогласно заявил, что ради великой светлой цели они готовы и в грязи испачкаться. Слова словами, но кто-то узнал приметные предметы у этих адептов – футболки, чуть перешитые шорты и штаны, а главное – шлепки. Резиновые дубовой крепости ядовито-зеленые шлепки, в которых щеголял проповедник – этими шлепками гордился один из тех, кого нашли мертвым на сумеречной тропе.

В общем умный Хорхе сопоставил несколько фактов, нашел виновных, но окрестил их просто разбойниками, не поверив, что на самом деле существует новая «Мать», которой каждый желающий может присягнуть на верность. Я бы тоже не поверил, но упомянутые теми проповедниками детали повторялись раз за разом.

Арка из сверкающего металла.

Священный разумный зверь.

Пылающие письмена перед глазами.

Все это более чем знакомо любому гоблину нашего «родного» мира.

А этот разумный зверь – проповедник описывали его как двуногого рогатого священного разумного дивинуса, что охраняет лабиринт скрывающий алтарь Новой Матери. Лабиринт, сквозь который может провести лишь путеводная красная нить, тянущаяся от входа. Охраняющему лабиринт зверю надо в специальной комнате у входа в лабиринт оставить подношение – свежие фрукты, немного вина или самогона, а можно и привратную жрицу, что за небольшой подарок согласится усмирить своим лоном рыкающего святого зверя, в то время как желающие приобщиться к новой вере будут блуждать по лабиринту…

Там многое что рассказывали блеющие проповедники охотно слушающим аборигенам.

Зверь – это мол не метафора, а реальная мускулистая страшенная тварь. И лабиринт существует на самом деле. И дары нельзя забыть – обязательно прихватить с собой, ведь никто не захочет услышать топот пустившегося за тобой в погоню не усмиренного дарами зверя…

Охренеть…

Звучит бредом.

Вот только я знал, как назвать двуногого разумного рогатого копытного зверя. Минос. Вот кто это. Здесь его почему-то называли Минотавром.

– Сучий минотавр – рассмеялся я, прислушиваясь к захлебывающему крику боли за внедорожником – Ну ладно… мы принесем тебе дары…

Услышав шорох, повернул голову и увидел… вывалившегося из-за машины чужак с залитой кровью грудью, держащегося за шею, шатающегося, пучащего глаза. Сделав еще шаг, чужак упал, разок дернулся и облегченно затих. Я поднял взгляд повыше – на согнувшегося в рвотном приступе Хорхе, мертвой хваткой держащего рукоять кухонного ножа и поливающего землю остатками завтрака. Стоящий за ним Каппа всем своим видом выражал презрение. Оскалившись в беззвучном смешке, я выждал минуту, потратив ее на выбрасывание не вяленого, а подтухшего мяса в кусты – вырвать бы сучьему заготовщику руки и подвялить на его глазах этим же способом. Затем, лениво разглядывая нож с искусно выточенной роговой рукоятью, изображающего трахающихся гоблинов, я напомнил: