Босиком по пеплу. Книга 1 (СИ) - Джиллиан Алекс - Страница 47

— Не надо, Амиран. Сказала же. Ты добился чего хотел? Я ложусь спать голой, на этом закончим, — резко отступая, я просто ложусь на постель и устраиваюсь на другой ее стороне, прикрывая себя шелковой простыней до подбородка.

На Амирана не смотрю, поспешив отвернуться к акулам и другим подводным чудищам.

— Может, побудешь джентльменом и поспишь на полу? — самонадеянно предлагаю я.

— Нет. Привыкай ко мне, tatlim, — Амиран прижимается к моей спине и бедрам. Умудрившись развернуться, бросаю на него предостерегающий взгляд.

Лучше в таком положении не становится. Амиран в отличие от меня, не спешит скрыть свои мышцы под шелком простыни.

К счастью, он хотя бы закрывает свои гипнотизирующие глаза, прекращая меня смущать.

Сердце бьется с перебоями, меня мучает страшная бессонница. Стоит лишь закрыть глаза, как я вижу разочарованное лицо Нейтана и мысленно умоляю его о прощении. Успокаиваю себя лишь тем, что скоро этот кошмар закончится, и мы будем вместе…все это стоит того.

Я просто боюсь засыпать, ожидая от Амирана каких-то действий, неумолимого вторжения за мою стену. И даже его размеренное дыхание не уменьшает градус тревожности и беспокойства.

В мучительном ожидании проходит часа два, но Амиран аль-Мактум, кажется, действительно спит и не собирается проверять наличие моего… «целомудрия».

Последнее, что я помню, становится образ огромной акулы. Клацнув острыми зубами у стекла, она ударяет по нему плоским носу, рождая в моей душе новый приступ паники.

Невольно я прижимаюсь к груди Амирана, ощущая, как что-то во мне неумолимо меняется.

Я действительно схожу с ума и, закрывая глаза каждый раз, вижу смутное воспоминание: моя маленькая ножка пинает башенку замка из песка, который для меня воздвиг Нейтан.

Амиран

Я открываю глаза через пять часов, абсолютно проснувшимся и полным сил. Не смотрю на электронный браслет. Это лишнее. Пять часов в сутки — необходимый минимум, чтобы плодотворно и энергично провести грядущий день, и мой встроенный временной радар работает вне зависимости от окружающего пространства, несмотря на то, что время в доме под водой течёт иначе. Точнее останавливается, замирает в синей неподвижной глубине.

Движения волн ощутимы только на поверхности, а тут внизу полный штиль.

Лучи солнца никогда не доберутся до дна.

Бирюзовая непостижимая мгла, спокойная и умиротворяющая, теплая тишина, нарушаемая ровным дыханием спящей в моих объятиях девушки.

Если бы Алисия знала, каких нечеловеческих усилий стоила мне вчерашняя сдержанность.

Если бы заглянула в мои сны…, то не жалась так доверчиво обнаженным беззащитным телом.

Доверие.

Горько ухмыляюсь.

Моя лгунья.

Но, кажется, мы оба облажались.

Касаюсь губами ее белокурой макушки, глубоко вдыхая сладко-цитрусовый аромат, запускающий мне под кожу знакомый жар.

В голубоватом освещении красивые черты лица моей строптивой избранницы кажутся уязвимыми, хрупкими. Сердце ускоряется, наполняя вены вожделением. Воздух мгновенно раскаляется. Ни миллиметра ткани между нами, ее упругая грудь опрометчиво прижата к моему торсу.

Я обещал тебе рассвет, tatlim. До него осталась пара часов... ты их не заметишь, и может быть,никогда не забудешь.

Я — точно нет. Мне долго пришлось ждать тебя, моя дикая девочка, но оно того стоило. Никогда в моей постели не было девушки прекраснее и желаннее.

Как простить и принять, что ты не ждала меня, tatlim?

Заставь меня забыть, убеди, что я не ошибся.

Касаюсь ее спины ладонью, невесомо спускаясь пальцами по выступающим позвонкам к голым ягодицам.

Позволяю себе насладиться невинными тактильными ощущениями, рисуя в воображенииоткровенно-бесстыдные сценарии на ближайшие два часа. Сложно остановиться на каком-то одном.

Хочу все сразу.

— Ты выдержишь, tatlim? — мое дыхание путается в длинных ресницах безмятежно и крепко спящей девушки. Реакции ее тела недвусмысленно рассказали, что она отчаянно нуждается в качественном и раскрепощенном сексе. Внешняя сексуальность часто бывает лишь приманкой, но не в этом случае.

Алиса Саадат источает чувственность и желание — оголённое, терпкое, грешное. И чем сильнее она пытается сдерживать себя, тем острее потребность и выше мои шансы дать ей желаемое.

Немного сдвигаюсь назад, увеличивая себе пространство для манёвра.

Хочу смотреть.

Пристально, жадно, алчно, не упуская ни миллиметра, ни секунды. Ни одного вздоха мимо, ни одного удара сердца, ни одной мысли.

Она ещё не знает...

Все мое.

Протянув руку, касаюсь беззащитно выступающих ключиц. Кожа на ощупь, как шелк. Нежнее, чем простыни под нами. Я рисую невидимые узоры на плечах, спускаюсь пальцами к ровно вздымающимся полушариям. Дотрагиваюсь до маленьких сосков, дразню, играю, превращая в твердые комочки.

Первый неровный вздох, трепетание ресниц.

Стискиваю зубы, задерживая дыхание. Кровь горячим потоком устремляется к возбужденному члену. Соблазнение дается сложнее, чем я предполагал. Настоящая пытка. Все внутри клокочет от потребности взять то, что и так мое. Никогда не тратил столько времени на прелюдию. Прелюдией обычно являются короткие четкие приказы, которые я отдаю девушке относительно позы, в которой собираюсь ее трахать.

Я не нежный, внимательный любовник. Нет. Ни разу.

Для меня это в первый раз. Я так хочу. Особенная ночь, особенная женщина.

С титаническим терпением медленно поглаживаю камешки сосков, обводя по кругу, несильно пощипывая, наблюдая за пробуждающимися реакциями. Приоткрытые губы, участившееся дыхание, крошечные мурашки, рассыпающиеся волнами от прикосновений моих горячих рук.

Отзывчивая девочка, страстная. Ее телу определено нравятся мои руки. Просто смотреть и прикасаться становится невыносимо. От напряжения меня бросает в пот, сердце молотом отбивает ребра. Я придвигаюсь ближе, активнее лаская девушку. Алиса прогибается в спине, подставляя грудь моим ладоням, сжимает бёдра.

Удовлетворённая улыбка приподнимает уголки моих губ.

Вчера Алисия долго не могла расслабиться, ворочаясь у меня под боком. Поэтому сейчас ее сон настолько крепок. У меня есть фора в несколько минут, прежде чем разум Алисы осознает, что тело уже предало.

Склонившись к налившимся полушариям, облизываю кончиком языка бесстыдно торчащий сосок, глотая рвущийся наружу голодный рык. Каждая секунда промедления, как адское пекло. В висках шумит, вены, опутывающие окаменевшие мышцы, вздуваются. Я веду ладонью вниз, считая рёбра, к плоскому животу. Мышцы пресса под моими пальцами судорожно сжимаются. Сдавленный стон срывается с девичьих губ, когда я всасываю твёрдую горошину в рот.

Ты тоже видишь порочные сны, сладкая? Не спеши открывать глаза. Продли не омраченное внутренними метаниями удовольствие. Подыграй мне, девочка.

Спи, tatlim, спи, беззвучно шепчу я, блуждая ослеплённым похотью взглядом по обнажённому телу Алисии Саадат, жадно изучая соблазнительные изгибы.

— Я дико хочу тебя, — а это уже вслух. Она хмурится, веки дрожат, на щеках лихорадочный румянец. Все еще спит или притворяется? — Очень сильно, tatlim. Ты тоже хочешь, Алиса, — я не оправдываюсь и мне не нужно позволение или разрешение, чтобы сделать то, что собираюсь. Снова касаюсь губами груди, лижу, кусаю, сползаю вниз, устремляясь языком во впадинку пупка.

— Сладкая, вкусная, одурманивающая, — бормочу хрипло, вжимаясь ноющим членом в матрас.  Мы оба дрожим, задыхаясь от возбуждения.  — Такая горячая Алиса, — хвалю я и решительно развожу ее бедра, не встречая ни малейшего сопротивления. Девушка тихо стонет, ерзая на шелковых простынях, позволяя моему языку бесстыдно ласкать идеально выбритую промежность. Аккуратная девочка. Влажная и готовая.

— Ты хорошо подготовилась, tatlim, — шумно выдыхаю, проникая в нее двумя пальцами. Черт, такая узкая, словно и, правда, девственница.