Золотая жила
(Записки следователя) - Василенко Иван Дмитриевич - Страница 22

Чуть позже в деле я нашел акт сверки взаимных расчетов артели «Красная Звезда» и фабрики «Химчистка». Из него вытекало что все в порядке: груз отправлен, груз принят, оплачена стоимость транспорта.

«Но почему шофер отрицает? Какая ему разница? Не везли же это тряпье самолетом», — ломал я голову. Этот вопрос в деле так и не был разрешен. Действительно, заколдованный круг!

Дочитав дело до конца, я решил в первую очередь ознакомиться с системой заготовок, посмотреть обработку сырья и другие процессы.

Через день я поехал в артель «Красная Звезда». Был я в простенькой гражданской одежде. Зашел в контору в обеденное время. Явился не как следователь, а как человек, интересующийся работой. За столом сидели мужчины, обедали. На столе стояла недопитая бутылка водки. Все они были уже навеселе. Увидев меня, встали, чьи-то руки утащили бутылку и стаканы. Я поздоровался. Они ответили дружно.

— Присаживайтесь к нашему шалашу, — откликнулся один из них, как я потом узнал, грузчик Бурчак, сорокалетний мужчина, полненький, кругленький, с маленькими бегающими глазками.

— Приятного аппетита — сказал я, подойдя к столу.

— Спасибо, спасибо, — ответили все хором.

Помолчали. Мужчины не стали есть, уставились на меня.

— Я вижу, к нам на работу хотите? — улыбнулся второй, старший по возрасту, разглядывая меня с ног до головы, и тут же торопливо добавил: — Можем принять в нашу компанию… Меня звать Мефодий, а проще — Мифа.

— А где начальство? — перешел я ближе к делу.

Опять пауза. Они переглянулись.

— Уехали-с на обед-с, — чинно, с протяжкой, сильно фальшивя, ответил третий, тоже грузчик, по фамилии Плешня, средних лет блондин с серыми, прямо глядящими глазами, тонкими губами и упрямым подбородком.

— Да ты садись, оно вряд ли сегодня появится, — кивнул мне Бурчак, вытирая полотенцем засаленные губы.

Мифа встал из-за стола, подошел ко мне и сильно по-приятельски хлопнув по плечу, сказал:

— Ну не тяни, выкладывай, чего к нам?

— Руководство мне нужно, — повторил я.

О своем действительном намерении я умолчал. Решил ближе познакомиться с людьми и узнать у них все, что меня интересовало.

— А мы тебе не начальство! — сверкнул глазами Бурчак. — Документы липуем и…

Дальше ему не дали говорить.

— Не чеши попусту своим дурным языком, — набросился на него Плешня. — Что шеф просил?

— Чего там бояться? Его? Видать, свой человек, свой в доску, — отмахнулся Бурчак и тут же обратился к Мефодию:

— Эй, Мифа, а ну налей-ка ему первачка ради знакомства.

— Не пью, — отказался я и тут же добавил: — а разве можно пить в рабочее время?

— Да чего там… Пол-литра на четверых… Для аппетита… — зачастил Плешня, наливая в стакан мутную жидкость.

— Пей! — подал мне. — Тут еще и закуска осталась.

В это время Бурчак вытер полотенцем соленый огурец и стал резать его кружочками.

Пить я отказался.

— Выпей хоть капельку… Это же как лекарство, — не отступал Плешня.

— Не хочете? С нами, с рабочим классом? — вспыхнул вдруг Бурчак.

— Я такой же рабочий, как и ты, но пить мне нельзя, печень больна, — схитрил я.

— Печенка! А нам и сам бог велел… На такой работе… — улыбнулся Мефодий, пряча бутылку в сумку.

— Значит, ты к нам на работу? — спохватился Мефодий. — В самом деле или фонарем?

— Фонарем? — сделал я удивленный вид, будто слышу это слово в первый раз.

Бурчак подмигнул мне.

— Или фонарем! Это лучше.

— Ну и должность придумали — фонарь! — не выдержал я. — Может, еще и на курсы пошлете?

— Хм, не знаешь? — тягуче произнес Мефодий, еще раз хлопнув меня по плечу.

— Первый раз слышу, — ответил ему.

— Должность чистенькая! Не бойся, — продолжал Мефодий, затем взяв меня под руку, отвел в сторону.

— Фонарь, — метнул на меня глазами, — это то, что светит, да не греет.

— Мертвые души? — переспросил я.

Мефодий вмиг отскочил от меня. Его лицо сразу стало серьезным.

— Эй, эй! А ты откуда знаешь за фонарей?

— Ты же сам сказал!

Он сразу притих, подумал и заговорил уже осторожно, намеками.

— Хочешь получить приличную пенсию — давай вступительные. Конечно, не мне, а шефу, и зачислят тебя фонарем. Нет, нет, не работать… Это только на бумаге. Сам иди на все четыре стороны. Хочешь поехать в Крым пузо греть — поезжай! Но изволь, дорогой, явиться в день получки, чтобы расписаться в ведомости на зарплату… А деньги…

Мефодий сделал паузу, вздохнул. В это время его позвали к себе рабочие.

— Ну, я пошел, потом, — махнул рукой. Но сделав пять-шесть шагов, вернулся и продолжил: — В конце месяца нужно составить отчет о своей «работе».

— Так это же нарушение? — перебил я его.

— А ты думаешь как! Риск — благородное дело, — улыбнулся он. — Ну, по рукам! Не бойся, это дело поставлено на крепкую основу. Людей берем подходящих… Молчунов… Мне поручено, а у меня комар носа не подточит.

В это время к нам подбежал Плешня:

— Чего разболтался? Забыл уговор? Папа узнает, лишит премиальных.

— Не бузи, Плешь. Я знаю, с кем имею дело, — отмахнулся Мефодий.

— Я же просил тебя — заткнись, а тебе хоть на голове кол теши, — процедил сквозь зубы Плешня.

Они ушли. По дороге Плешня продолжал отчитывать Мефодия за его длинный язык.

Мне же этот разговор дал многое. Наконец-то открылся ларчик: стало ясно, как расхищаются денежные средства за счет подставных лиц, так называемых «фонарей». Я подошел к рабочим. Они как раз приступили к работе: тюковали разное тряпье.

— Навесы у вас хорошие, а сырье держите под открытым небом, — сказал я. — Это не по-хозяйски!

Рабочие промолчали.

— Эх, вы, а еще рабочий класс! — я попытался втянуть их в разговор.

— Эх ты! Детская целина, — не выдержал Мефодий. — Что значит не в курсе дела.

— Премиальные-то за экономию получаете, — продолжал я.

Опять отозвался Мефодий:

— Экономим. Принимаем сухим, а сдаем мокрым, процентики набегают.

Мефодий подошел ко мне, взял меня под руку и сказал:

— Ну как — решил?

— Сколько надо вступительных? — спросил я.

Мефодий помялся, почесал себя за ухом и тихо произнес:

— По таксе. Если грузчиком, — три куска, заготовителем — полтора… Ну, конечно, для закрепления дружбы с артельщиками — две сотни на пропой. Сколько дашь?

— Тяжелая для меня работа — возразил я. — Не выдержу.

— Тяжелая? — вскрикнул он. — Не бойся, живот не надорвешь… Тюки легкие… А если грузить, то воздух…

Я не выдержал и улыбнулся.

— Смеешься? Да мы больше всего воздух и грузим. Не веришь?

— А чему тут верить, ерунду городишь, — возразил я.

— Зря ты так… — нахмурился Мефодий. — Обижаться не будешь.

— И сколько же вам платят? — поинтересовался я.

— Нормально. Кроме зарплаты, шеф еще на молочишко дает, вроде премиальных. За честную службу и язык. Не будешь им попусту чесать — получай надбавочку…

Пробыл я на заготовительном пункте около двух часов. Откровенность рабочих открыла мне глаза на многое. Действительно, дело сложное. Круговая порука, мелкие подачки развратили рабочих. С чего же начинать? С допросов — рано. Назначить новую ревизию? Их уже провели две. А что она даст? По документам — все гладко. Поймать с поличным? Но как и на чем? Нужно прежде всего определить уязвимые места. А где они? Решил связаться с начальником ОБХСС города Тутовым.

Анатолия Васильевича я знал давно, еще когда он был начальником отдела милиции. Это был опытный работник. Широта взглядов, усидчивость, выдержанность и олимпийское спокойствие. Это помогало ему выйти из любого тупика.

Тутов пришел под конец рабочего дня.

— Чего нос повесил? — начал он с порога. — Не такие дела раскручивали! Обсудим и начнем!

Я подробно рассказал ему о своем визите на заготовительный пункт.

— Разоблачить «фонарей» не так легко, сплошную проверку не сделаешь, — подметил Тутов. — Я попытаюсь сам…

— Начать следствие надо с заготовительного пункта. Вначале проведем инвентаризацию материальных ценностей, а затем перепроверим все акты на сортировку вторичного сырья. Со специалистами установим фактический выход: проценты засоренности и влажность.