Рождение автомобиля - Сапожников Леонид - Страница 4

• Предыдущая
• 4/44
• Следующая

Открыв дверь с табличкой «Лаборатория агрегатных испытаний», я увидел разбитый автомобиль. Это был новый, элегантный «Запорожец»—ЗАЗ-1102, – к выпуску которого автозавод «Коммунар» еще только готовился. Эк угораздило бедолагу! Передок смят, панель приборов лопнула…

– Где это его так?

– На полигоне, – ответил начальник лаборатории Сергей Иванович Соколов.

– Авария?

– Нет. Испытания автомобиля на столкновение с неподвижным препятствием.

Раньше я думал, что хорошие машины разбивают умышленно только в одном случае – когда снимается кино. Но оказалось, это делают и серьезные, деловые люди – автоконструкторы, ничем не похожие на бесшабашных каскадеров.

Экспериментальную машину разбивают на полигоне не как попало, а по определенным правилам. Разгоняют ее на буксире, без водителя, с таким расчетом, чтобы на скорости 30 миль в час она врезалась в большой железобетонный блок. Последний должен весить не меньше пятидесяти тонн. Если учесть, что тридцать миль – это почти пятьдесят километров, то нетрудно представить себе силу удара.

Соколов сказал, любуясь изуродованным «Запорожцем»:

– Спереди он стал страшный, но не обращайте внимания. Главное – в нем сохранилось жизненное пространство для водителя и пассажиров. Салон могло смять, как консервную банку, но не смяло. Внутри могли возникнуть травмоопасные выступы – их, как видите, нет. Руль почти не сместился в сторону водителя. Дверцы не заклинило. Короче, машина прошла это испытание успешно.

Терзают автомобиль на полигоне и другими способами: наезжают на него сзади, опрокидывают, наносят удар в бок. При этом стараются обезопасить будущих пассажиров не только от травм, но и от пожара.

В кино перевернувшиеся автомобили непременно горят и взрываются. Зрители холодеют от ужаса, не догадываясь, что их надули. Сам холодел. А теперь знаю, что такой автомобиль был бы забракован инженерами-исследователями еще на полигоне. Дорога на конвейер открылась бы ему только тогда, когда конструкторы сделали бы течь горючего практически невозможной.

Вся эта трудная и необходимая работа называется обеспечением пассивной безопасности автомобиля. Ей обязаны жизнью очень многие. Не сплющило при ударе салон в лепешку – человек думает: «Повезло!» И невдомек ему (если он не специалист, как Кошкин), что дело не в везении, а в хорошо продуманной и тщательно испытанной конструкции кузова.

То же самое можно сказать о рулевом управлении. Было время, когда рулевую колонку сравнивали с тараном или копьем, нацеленным в грудь водителя. Сравнивали не для красного словца: слишком часто руль жестоким ударом ломал человеку ребра.

Происходило это при лобовых столкновениях, когда водителя по инерции бросает вперед. Специалисты заметили: в автомобилях разных моделей сила удара о руль неодинакова. Оказалось, что она зависит от наклона и жесткости рулевой колонки, от размера «баранки», количества спиц в ней и т. п. Говоря коротко – от конструкции рулевого управления.

Научились делать «мягкие» рулевые конструкции, наносящие водителю щадящий удар. Травмы груди пошли на убыль, но… в ответ подпрыгнула статистическая кривая травм головы. Виновата была «мягкость» руля: водитель сминал его при столкновении своим телом и врезался головой в лобовое стекло…

Стало ясно, что нужна золотая середина. Руль должен быть достаточно жестким, чтобы сработать, как барьер, и в то же время настолько «мягким», чтобы не повредить грудную клетку. Возможно ли это? Анализируя богатый опыт автомобильных аварий, исследователи пришли к выводу, что возможно. Они назвали «золотую» цифру… Но о ней чуть позже, а пока обратим внимание на необычный стенд в лаборатории Соколова.

Под потолок, на высоту трех с половиной метров, поднят лебедкой манекен. Примерно с такими имеют дело борцы на тренировках. Внизу на определенном расстоянии установлена рулевая конструкция, которую надо испытать на безопасность. Соколов нажимает кнопку – и манекен по дуге, как маятник, падает грудью на рулевое колесо. Датчики, встроенные в спину манекена и в руль, мгновенно передали информацию в ЭВМ. Через минуту нам принесли выданный машиной график.

– Взгляните, – говорит Соколов. – Здесь полная характеристика процесса соударения, длившегося десятую долю секунды. Видно, как нарастало усилие, какой величины оно достигло. Вот, пожалуйста: 1200 килограмм. А предел, установленный для этого испытания международными требованиями, – 1135. Значит, конструкцию рулевого управления придется изменить, чтобы уменьшить силу удара…

– Манекен падает с высоты второго этажа, а лобовое столкновение двух лихачей равносильно падению с высокой крыши. Значит, им придется гораздо хуже, чем манекену, не так ли? Сила удара намного превысит «золотой» предел.

– Вы правы. Сегодня пассивная безопасность выручает лишь при умеренных столкновениях.

– «Умеренных» – это каких?

– Ну, если сойдутся лоб в лоб два «Запорожца», каждый из которых едет со скоростью пятьдесят километров в час, можно выжить.

– А если будут ехать быстрей?

– Здесь конструктор пока бессилен. Современный автомобиль прощает водителю многие ошибки, но далеко не все…

Довелось мне однажды проехать на машине от Усть-Илимска до Братска. Я и не подозревал, что в глухой тайге может быть такое хорошее шоссе. Прямое, как линейка, гладкое, безлюдное – хоть бери да включай автопилот.

Но вот что странно: на обочине то и дело встречались обелиски в память о погибших здесь водителях.

– Расслабляет эта чертова дорога, – пояснил мой спутник, местный житель. – Засыпает на ней шофер.

Для аварии достаточно и легкой дремоты. «Отключился» водитель всего на четыре секунды, а машина за это время прошла сто метров – точнее, пролетела, как неуправляемый снаряд. Дрема подкрадывается коварно, исподтишка, под убаюкивающий рокот мотора. А если к тому же ночь и ты в машине один, бороться с ней совсем трудно.

Медицина и Госавтоинспекция настоятельно рекомендуют сделать в таких случаях остановку и поспать. Совет прекрасный, но не всегда выполнимый.

Лично я спасаюсь от дремоты песнями. Как почувствую, что тяжелеют веки, так и заору старый шлягер, который мы с конструктором Геной разучили еще в четвертом классе:

Трудно сосчитать, сколько раз выручала меня эта самая «Жаннетта». Но – гром и молния! – в век технического прогресса должны быть, наверное, и другие средства против сна за рулем?

– Их ищут во всем мире! – заверил конструктор Гена и дал мне папку с вырезками. Я прочел, что в штате Калифорния по краям дороги делают поперечные борозды, и если машина уклоняется в сторону кювета, ее начинает трясти, как на стиральной доске. В Аргентине крутят для шоферов по радио специальную «музыку»: вопли, скрежет, лязг! Один изобретатель выдумал холодящий обруч: наденешь на голову – и сон долой. Наши ученые-дорожники защитили несколько диссертаций об опасности чересчур прямых, усыпляющих дорог…

– Ну, а вы, автоконструкторы, предпринимаете что-нибудь? – спросил я Гену.

– А как же! При участии физиологов создано очень интересное устройство. Как только водителя начинает клонить ко сну, в салоне раздается противный звуковой сигнал, требующий повысить бдительность.

– Откуда устройству известно, что водителя клонит ко сну?

– Датчик сообщает ему, с какой силой руки сжимают баранку.

– Ну и что?

– Ты еще не сообразил? Если водитель задремал, эта сила резко уменьшается и устройство его будит

– Красиво! Неужели это ты придумал?

• Предыдущая
• 4/44
• Следующая