Истинная пара: третьим будешь? (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 27

Я сняла кулон с шеи и сказала, держа его на вытянутой ладони:

— Вишня, появись. Дело есть!

Рыжая кисточка неохотно задрожала и пошла рябью, и через несколько секунд заспанный белк уже пялился на меня неодобрительно тёмными бусинками глаз. Ах, ах, потревожили зверюшку!

— Слушай, мне нужна ряска с пруда. Давай-ка прогуляйся, и поживее. Одна лапа тут, другая там!

— Я отдыхал, — проворчал Вишенка. — Устал.

— Ничего, потом отдохнёшь, — я ссадила его на кровать и открыла окно. — Мне нужен ингредиент, а ты начинай привыкать к жизни фамильяра. А то совсем разленился.

Аксинья приблизилась, заглядывая через плечо:

— Это что?

— Белка, — вежливо ответила я, наблюдая, как Вишенка умывается, быстро, но тщательно вылизывая шкурку. — Фамильяр, но пока ещё дикий и непослушный!

Последнее слово я произнесла на повышенном тоне, и белк оторвался от своего занятия, глянул на меня не слишком добрым взглядом, а потом пояснил с достоинством:

— Я не могу выйти наружу в таком виде. Всё же не в рабстве пока. Мне моя репутация дороже! А вдруг самочка увидит?

Со вздохом я махнула рукой:

— Делай, что хочешь, но ряска мне нужна вчера, понял?

— Я даже не знаю, что такое ряска, — пробурчал он.

— Неправильный фамильяр, — покачала головой Аксинья. — У нас слушаются беспрекословно.

— Научится, молодой ещё. Слушай, а когда ряску надо добавлять — в самом начале или ближе к концу?

— Последней уже. Ряску добавлять — вот как почуешь, что ромашка с копытником почти растворились в отваре.

— Эт чего, час-полтора их варить? — озадачилась я. Блин блинский, Анна Никитишна никогда не оставит мне свою кухню на столько времени! Придётся разводить костёр… А тут уже, наверное, дядя Саша будет недоволен.

— Короче! Вишенка, вали рысцой к пруду и набери мне вот столько ряски! — я показала белку сложенную в горсть ладонь. — Получишь целый пакет семечек, договорились?

— Да что за ряска такая? — тоскливо протянул Вишенка с влажным блеском в глазах. Пришлось искать в интернете фотку затянутого ряской пруда и показывать белку. Он, конечно, скорчил неприятную рожицу, но всё же поскакал к окну. Будем надеяться, что к вечеру мы получим несколько листочков ряски…

— Копытник, — удовлетворённо отметила Аксинья, вытаскивая пакетик с травой. — Ещё бы ромашки свежей, и можно развлекаться.

— Ромашку я тебе принесу. Звериков надо убирать, навеселились.

— Ну, подожди немного! — ведьма растянула губы в улыбке. — Тебе же нельзя себя выдавать.

— Да я уже недалеко… Ладно, я пошла за ромашкой, а ты сиди здесь, дверь я запру.

По дороге к забору я встретила Кирилла и схватила его пальцами за рукав футболки:

— Мне нужен открытый огонь. Костёр. Организуй очень быстро.

— С-с-сделаем, — заикаясь, ответил парень. — А… зачем?

— А… не твоё дело! — передразнила я его и отправилась на поиски ромашки.

Кирилл меня, видимо, слишком боялся, потому что за каких-то полчаса соорудил на некотором расстоянии у забора, но прикрытый кустарником, небольшой очаг, обложенный камнями, с перекладиной, на которую можно подвесить котелок. Даже огонь разжёг и суетился, разгоняя воздух газеткой.

— Всё, молодец, отдыхай, — я похлопала парня по плечу, от чего Кирилл чуть не описался. Шабаш, ладно тебе, парниша, ведьма человечка не обидит, если ей от этого нет выгоды. А мне пока выгоды нет. Кирилл мне полезнее живой и здоровый.

Когда я вернулась за котелком и травами, Аксинья сидела, поджав ноги, на кровати и читала «Существологию». Подняв на меня взгляд, рассеянно сказала:

— Какие у тебя книги познавательные! Я тут пока… знакомлюсь.

— Читай, читай. Я пока сварю «болотную водицу».

— Соль не забудь, — пробормотала прабабка, перелистывая страницу.

Соль… Я что, суп варить буду? Ни в одном гримуаре рецептов не говорили про соль! Может, это и есть секретный ингредиент, который не дошёл до наших дней? Надо пробовать добавлять соль во все свои зелья!

Кстати.

А вдруг соль окажется универсальным катализатором? Это же сразу без экзаменов второй курс академии магии и прикладной существологии! Это огромные возможности и большие деньги! Это шанс прославиться и прославить клан Велизаровых на многие века!

Решено: после кошачьего зелья поэкспериментирую с простенькими отварами, скажем, с универсальным мгновенным пятновыводителем, рецепт которого передавался у нас из поколения в поколение. Правда, варить его надо было почти двенадцать часов. Если с солью получится быстрее — всё, я прославлена в мире ведьм.

Скажу сразу: «болотная водица» превзошла все мои ожидания.

Спектакль с изгнанием животного мира Подмосковья получился красивый. Я набрала зелья в миску и пошла на лужайку, брызгать кисточкой для выпечки в сторону звериков. При этом я старательно бормотала всяческие непонятные уху слова, следя только за тем, чтобы они не повторили какое-нибудь старинное заклинание, и чтобы в них не присутствовала буква «ш», столь любимая ведьмами. Между левыми словами вставила-таки строчку настоящей волшбы, сказав:

— Возвращайтесь до срока, больше не приходите, и спокойно живите.

Рифма была так себе, поэтому заклинание подействовало не сразу. Тем ценнее оказались взгляды Магдалены и Нины из-за стеклянной двери, ведущей в сад. Когда лужайка стала свободной от живности, оборотни решились выйти. А я поспешно ретировалась к гаражу, сославшись на головную боль.

Первой прихватило старшую горничную. Это было весьма ожидаемо, потому что обращённые всегда слабее истинных, но и реагировать они должны не так интенсивно. Нина остановилась посреди лужайки и вдруг упала на траву, перевернулась на спину и принялась тереться ею о землю. Мать моя ведьма! Ну чистая кошка! Разве что обернуться не может. А потом к ней присоединилась Магдалена, в диком прыжке превратившись в величественного, хотя и несколько полноватого барса. Её не плющило так сильно, но от громких протяжных мявов на террасу выглянул с недовольным видом Валера:

— Что здесь происходит?

Когда запах зелья достиг его носа, мой деверь застыл, как статуя, повёл головой, словно разминался перед дракой, и обернулся барсом. Хвост трубой, он начал вертеться вокруг своей оси, пытаясь заглянуть себе за спину. А потом Валеру понесло. Прыжки и сальто, с разворотом и без — а ведь он мог бы сделать неплохую карьеру в спортивной гимнастике!

— Хе-хе-хе!

Я вздрогнула, обернувшись. Аксинья стояла за спиной и смотрела на творившееся безобразие с откровенной радостью. Нет, я всё понимаю, смешно видеть, как взрослые люди-ирбисы ведут себя подобно котятам с разъезжающимися лапами, но даже моя тёмная сторона взирала на них с жалостью больше, чем со смехом.

Впрочем, не мне судить прабабку. Может, у неё там в своём времени какие-то особые тёрки с оборотнями. Котики под наркотиками — это прикольно, надо бы заснять весь цирк на телефон, чтобы потом показать маме. Тем более, что к сыну присоединился папа, а потом и сноха. Правда, мадам Настёну колбасило и заносило, потому что раздутое брюхо волочилось по земле, что не помешало ей крутиться вокруг свёкра и тереться о него, как сумасшедшей. Так, так, так… А где мой глубокоуважаемый супруг? Он же дома был…

Достав телефон, я сделала несколько фоток, а потом засняла небольшое хоум-видео сошедших с ума котиков. Спросила Аксинью:

— Как теперь их вывести из этого состояния?

— А зачем? — беззаботно откликнулась та. — Наслаждайся!

— Я уже. Теперь надо прекращать, вдруг кто-нибудь увидит.

— Переста-а-нь! Я готова смотреть эти игры бесконечно!

Мда. Тёрки-то должны быть очень серьёзными, чтобы вот с таким удовольствием наблюдать за унижением существ, которые, в принципе, ничего не сделали Аксинье. Но я не собиралась уступать на этот раз ради уважения к прародительнице и спросила с большим нажимом:

— И всё же — как нейтрализовать зелье?