Вредина, маг и обряд, пошедший не так! (СИ) - Кутеж Эйверин - Страница 8

И снова.

И снова.

Чмок!

"Фотографийный" Артур очевидно млел и кайфовал, заливаясь легким румянцем.

А вот третий человек в кадре… Он стоял справа от Эдинброга и покровительственно-дружески трепал мага за плечо.

И у него не было головы.

Точнее, как: она, конечно, подразумевалась, но кто-то буквально вымарал ее перьевой ручкой. Исчеркал намертво, с яростью, чуть ли не продырявив фотографию. Штрихи были резкие, злые, размашистые…

Однако отсутствие головы не мешало мужчине в знакомом бордовом жилете энергично перетаптываться на месте и озорно чиркать зажигалкой Zippo в свободной руке.

Это совершенно точно был Борис Отченаш.

— Ого… — пробормотала я.

Черт. Получается, раньше Артур и Борис дружили? Но что случилось потом? Кто эта девушка? Почему Артур не выбросил фотографию (раз уж они поссорились), а изуродовал её и хранит на своем рабочем столе?

Чмок. Чмок. Чмок. — девушка продолжала целовать Эдинброга.

Меня это раздражало, и я решила накрыть ее рукой, чтоб не мешала думать.

Но стоило мне коснуться бумаги, как что-то случилось… Сновиденческие образы пронеслись у меня перед глазами, подменив собой реальность.

Темнота. Подземелья. Цепи. Смех мужчины и женщины где-то вдали. Флиртующее воркование. Звуки поцелуев. Хриплый смех. Мигают факелы. Потом — сирена. Топот. Грохот. Камни валятся со всех сторон. Боль. Крики. Крики.

КРИКИ.

И всё тонет в смертельной мгле…

— Черт!

Я отдернула пальцы. Волоски у меня на загривке встали дыбом. Я поставила портрет обратно и, сглотнув, попятилась к Тучевой Двери.

Та всосала меня, как родную.

…Когда Артур какое-то время спустя вернулся в спальню, я, как послушная девочка, лежала в кровати в вольере. Закрыв глаза, укутавшись в одеяло, будто сплю. Я не хотела, чтобы маг понял, что я была в той комнате. И видела тот кадр.

От фотографии веяло леденящим кровь ужасом, и я сомневалась, что Эдинброг будет рад моему о ней знанию.

Артур еще долго ходил по комнате, мрачно мерил ее шагами. Я подглядывала. "Клубнички" не случилось: переодеваться он ушел в ванную. Вернулся в элегантной полосатой пижаме с отглаженными лацканами. Из-под полуприкрытых век я наблюдала, как он сел у моего вольера спиной ко мне, затылком прижался к сияющей решетке. Приготовился бдеть, вестимо.

— Фамильяр, ты спишь? — спросил он тоном строгого ректора, и я еле сдержалась, чтобы не огрызнуться: «У меня имя есть, вообще-то!».

— Что ж, — не дождавшись ответа, пробормотал Эдинброг. — Посмотрим, насколько твое подсознание изощренней, чем у стандартного зверя.

И он щелчком пальцев погасил свет. Магическая клетка вокруг меня вспыхнула красным и продолжила светиться достаточно ярко.

Очень странный ночник, мда.

Так началась моя первая ночь в академии Форван.

Похоже, у меня талант к тому, чтобы быть лунатиком!

Я отключилась очень быстро, хотя думала, что вообще не смогу уснуть. Я и дома-то страдаю бессонницей, а уж здесь, в другом мире, в клетке, в предчувствии загадочной «ломки»… Ничто не обещало крепкий сон!

Тем не менее, он случился. Мой организм послал всё далеко и надолго и, презрев глобальную невозможность минувших суток, вышел в Полный Покой.

Когда я поняла, что просыпаюсь, то, не спеша окончательно выныривать из царства Морфея, попробовала перевернуться на спину и сладко потянуться… И испуганно замерла.

Кто-то обнимает меня! Очень крепко! И я отвечаю взаимностью, кккхм… И вообще: вот это твердое под моей щекой — это не подушка, а мужская грудь.

Я панически открыла глаза и узрела полосатую пижаму Артура. Что называется, в максимальном приближении. От нее тонко пахло местным аналогом «Тайда».

Твою ж налево!!

Мое копошение не прошло незамеченным.

— Проснулась? — холодно осведомились откуда-то сверху. И рукой провели по моему затылку. Я бы сказали «погладили», но человек гладящий обычно не говорит таким тоном.

— Почему мы обнимаемся?! — охнула я, откатываясь вбок, путаясь в одеяле и закономерно падая на пол со своей «вольерной» кроватки.

На полу было не так уж и плохо. Я решила полежать до выяснения обстоятельств.

Артур зевнул и сел, сбросив ноги чуть ли не на меня. Он был всклокочен еще сильнее, чем вчера. Под глазами синяки, в глазах — неугасимый огонь аристократизма. Эдинброг казался уставшим, но довольным.

Подозрительно, нехорошо так довольным…

— Мне пришлось зайти в клетку и лечь с тобой, потому что ты оказалась непредсказуемо ненасытной девицей, — равнодушно объяснил маг. — А так я одновременно успокаивал тебя и смог передавать энергию напрямую. Это позволило уменьшить мой энергический расход и не угробить нас обоих. Так что я бы на твоем месте сказал «спасибо».

— Передавать энергию «напрямую» — это как? — напряглась я, исподволь ощупывая свое тело на предмет… ну не знаю. Каких-нибудь следов. — Насколько, блин, напрямую?!

— Через касание, — презрительно фыркнул Артур. — Мы знакомы меньше суток, но я уже впечатлен степенью твоей озабоченности. Все земляне такие?

— В подобных обстоятельствах — большинство. А почему ты сказал, что я «ненасытная»?

— А ты оглянись, — посоветовал он.

Я так и сделала, узрев тем самым всю спальню. Ё-е-е-ежики…

Комната выглядела так, будто в ней долго и упорно отжигал пьяный полтергейст, празднующий ошеломительные кассовые сборы фильма с его участием. Все было сдвинуто с мест, порушено и перекошено.

— Да-да, это сделала ты, фамильяр. Вопреки магической решётке. И это еще полбеды… — сказал Эдинброг, услышав мой сдавленный писк удивления. — Потом, как видишь, твое подсознание увлеклось украшательством.

И впрямь: потолок был перекрашен в стиле полотен Ботичелли, круглые светильники на стенах сменились витражными лампами Тиффани, гобелены на стенах "перешили" в стиле Дамы и единорога из парижского аббатства Клюни… И так далее, и тому подобное.

А вместо пола был наполовину мох, наполовину песок.

— Что же касается ванной, — бесстрастно продолжил Артур, — То там ты устроила море.

— Море?

— Да. Судя по твоим сонным комментариям — Средиземное. И еще ты наполнила его иллюзорными людьми. И резиновыми огромными фламинго. Люди лежали на них на воде, попивая коктейли.

Я вытащила глаза. Вот что значит давно не бывала в отпуске…

— Когда начался фирменный потоп, и ко мне пришли студенты с нижних этажей, тогда я и решился войти к тебе в клетку. И переключить твое внимание на себя.

— Как?

— Большинство людей, если их крепко обнять и начать гладить определенным образом, перестают видеть сны. Растворяются в насущных ощущениях. Я умею правильно гладить.

— Йохан Штраус… — пробормотала я. Это кто из нас еще озабоченный. — Кхм, ну, жаль, что я не создала чего-нибудь полезного.

— Да уж, ТАК бессмысленно мне еще не доводилось тратить силы, — язвительно прокомментировал Артур. — Зато теперь мы знаем, что потенциал у тебя огромный. Ты очень хороший, очень качественный сосуд, фамиль… Вилка. Пожалуй, даже лучше волшебного тигра.

Он называл меня по имени — это плюс.

Он обозвал меня сосудом — это жирный, жирнющий минус!!!

Где-то вдалеке зазвенели часы.

— Пора идти: я хочу провести тебе небольшую экскурсию перед завтраком, — Артур спрыгнул с кровати и деловито пошел к ванной.

Когда он открыл дверь в нее, меня чуть не хватил инфаркт: изнутри на нас бросились три девицы в бикини.

— Эти тоже твои! — укорил Эдинброг.

Иллюзии прошли сквозь него и полопались, будто мыльные пузыри…

Часа два, наверное, мы гуляли по академии. Как говорится, день начинается не с кофе!

Ван Хофф Дотошный показал мне все основные корпуса, научил пользоваться межэтажными телепортами и позволил минут пятнадцать позагорать на солнышке на лужайке. Я видела, как студент присматривается ко мне: следит немигающе, как птица, и все время находится будто на стреме… С одной стороны, я понимала его. С другой — меня бесила эта пристальность. Как будто охранник в дорогом бутике, что подглядывает за тобой из-за вешалки, подозревая воровку.