Первый Зверь (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)" - Страница 4

От этого крика кровь стыла в жилах, когда я отчетливо слышала в нем голос человека и чего-то еще, отдающего вибрацией настолько низкой и сильной, что казалось, будто даже спящая зимним сном земля под моими ногами, содрогнулась.

Он кричал так, что завыл даже совершенно обессиленный волк, вытягивая шею и морду вверх, и добавляя к и без того жуткой ситуации еще больше драматизма и липкого страха.

Я задохнулась от паники, отползая все больше назад, не ощущая ни холода, ни боли, лишь наблюдая распахнутыми глазами, как монстр упирался своими огромными мощными ручищами в землю, принявшись раскачиваться, словно убаюкивал себя, а когда это не помогло, то бить. Сам себя!

Он наносил удары такой силы, что человек превратился бы в груду костей и несколько литров крови — в свою грудь, в лицо!

Монстр словно сошел с ума окончательно, став одержимым и неуправляемым, когда я поняла, что больше не могу вынести всего этого! Просто не в состоянии!

Будь что будет, но я ни за что не останусь рядом с ним!

Смерть — значит смерть!

Но только не это безумие, от которого меня выворачивало наизнанку, и вставали волосы дыбом!

Неловко поднимаясь на нетвердые ноги из вороха снега, я побежала…

Побежала, захлебываясь кружащим снегом и собственным страхом, слыша за спиной его рев:

— НАЗАД!!!

Только никакие силы мира не смогли бы меня заставить остановиться сейчас, даже если голос дядюшки звучал в голове истерично и крича в тон монстру: «Но, если он будет рядом, стой так, словно вросла в землю! Стой и не шевелись! Как бы он не пугал, что бы не говорил и не делал, не смей бежать, когда он рядом!»

Теперь уже поздно…

Я летела вперед раненной птицей, содрогаясь, когда за моей спиной раздался скрежет и грохот, и обдало резким запахом свежей смолы. А монстр кричал. Он вопил так, что его крик уносился далеко вперед, заполняя собой дремлющий сказкой лес.

Сказкой, у которой не суждено написать счастливого конца…

Я закричала, когда неожиданно вокруг меня образовался столп снега, накрывающий с головой, словно я попала в снежную бурю и на секунду буквально ослепла от беспросветной колючей белизны повсюду, которая в буквальном смысле сбила меня с ног, заставив повалиться на колени, протаранив собой сугроб.

Снежинки продолжали падать на мое мокрое от слез лицо, когда я поняла, что меня рывком повернули на спину, и подол тяжелого верхнего платья просто взметнулся вверх, обнажая мои ноги и бедра.

Я кричала и пыталась отбиваться вслед за оглушительным треском нижней тонкой юбки, ощущая всем телом ненавистный жар и запах его тела, который смешивался с ароматом леса и крови, но понимала, что я проиграла и почти мертва.

— Не сопротивляйся и молчи!

Хотелось истерично рассмеяться сквозь слезы, и уточнить как именно это возможно сделать, когда меня собирались подвергать самому откровенному насилию?!

И словно на зло ему и всей этой чертовой жизни, которая всегда благоволила мне, но именно сегодня решила просто уничтожить за какое-то одно утро, я сопротивлялась лишь еще сильнее, пытаясь сжать колени, расцарапать его, укусить, или сделать хоть что-нибудь, чтобы ему не было так легко и просто вершить любое зло, какое он только замыслил!

Адреналин в крови расходился яростью и ядовитой злобой, с которой я остервенело пыталась отбиваться, уже не видя и не понимая, куда молочу и помогает ли это, прикусив язык и ощущая кровь во рту, когда монстр встряхнул меня с такой силой, что я ударилась затылком о собственную спину, зарычав глухо и так низко, что я не сразу смогла разобрать слова:

— Глупая! Ты делаешь только хуже!!! Остановись и замри!

— Может еще и спеть?!

Нельзя играть со зверем, которого держит лишь тонкий поводок его собственной выдержки.

Жаль, что я поняла это слишком поздно…

Как и то, что моя ярость и сопротивление только подливают масла в кратер вулкана, где и без того лава бурлила и выходила из берегов, опаляя мою кожу невыносимым жаром и влагой, когда он навалился сверху, даже не пытаясь удерживать мои рук, но раздвигая ноги так сильно, что мне казалось, будто меня вывернуло наизнанку, оттого что колени оказались прижаты к снегу его большим ладонями, что было страшнее и тяжелее любых тисков.

Я замерла лишь на секунду, сгорая от стыда и ужаса, когда увидела его лицо и глаза, которыми он рассматривал мои обнаженные бедра — жарко, жадно, хищно, с какой-то темной непередаваемой неистовой страстью, от которой я содрогнулась, мелко задрожав и понимания, что пощады не будет.

Его глаза сделались практически полностью черными, когда он, продолжая стоять на коленях, подался вперед, оскалившись и хрипло зарычав под мой истеричный всхлип, потому что его обжигающая каменная эрекция коснулась нежной розовой плоти, что предназначалась не ему, и совсем не так!..

Замерев в напряжении и шоке лишь на долю секунды, я захрипела от ужаса, почувствовав, как ОН прорывается в мое тело страшно и болезненно, заполняя собой и своим ненавистным жаром, словно ставя клеймо собой, которой навсегда останется внутри и не смоется никогда и ничем!

И не было ничего страшнее этого бесконечно долгого унизительного момента, когда я кричала до хрипоты, пытаясь вырваться, но ощущая, как он становится лишь еще глубже во мне, раздирая и принося такую ошеломительную боль, о которой я не могла бы даже помыслить раньше!

Это было чудовищно!

Это было невыносимо и страшно — чувствовать свою полную беспомощность и его власть надо мной и моим телом, которое сжималось и стало влажным от боли, что нарастала и оглушала меня, застилая глаза мраком, но оставляя разум ясным и холодным, словно душа отделилась от тела, не способная выносить этого безумия и ужаса.

— Замри и молчи, — выдохнул с дрожью монстр, вытягиваясь во весь своей невообразимый рост и нависая с глухим стоном, чтобы упереться ручищами по обе стороны от меня, когда мне казалось, что я медленно и мучительно умираю, не способная больше сделать ничего, потому что все мое тело трещит и расходится, опаляя болью настолько кричащей и обжигающей, что если я вдохну слишком сильно, то разорвусь под ним на сотню лоскутков.

Я задыхалась от этой боли, не способная больше пошевелиться, и замирая, лишь только слезы текли по вискам, теряясь в волосах, когда даже через свои мокрые ресницы я видела ненавистное лицо монстра прямо перед собой, ощущая его опаляющее дыхание на своем холодном влажном лице, и чувствуя всем телом, как он дрожит.

Дрожит и хрипло дышит, задерживая иногда дыхание, пока его тело тоже замирало напряженное настолько, что мне, казалось, словно воздух вокруг него скоро начнет трещать сотней пронзающих молний.

Даже через пелену боли и мокрых ресниц я замечала, как на его лице выступили капельки пота, что стекал по скулам и вискам, пока он замер и не двигался, смотря на меня так, словно пытался запомнить каждую черту.

Но это было лишь временное затишье перед бурей и самой настоящей пыткой, потому что потом он стал двигаться.

Сначала медленно.

Назад, позволяя мне втянуть тонко воздух, наполненный запахом его тела.

И вперед, снова бросая в пучину самой ненасытной боли, которая отбирала мое тело, словно бросая его в огонь, где я кричала и рыдала, но не могла вырваться.

Снова и снова.

Опять и опять.

Закрыв глаза, я могла только молиться, чтобы это закончилось как можно скорее пиком его удовольствия. Или моей смертью, потому что запах свежей крови кружил в воздухе, заставляя его содрогаться и рычать, а меня глотать слезы, но упрямо молчать.

Уже было не важно, что будет дальше. Лишь бы это скорее закончилось.

Ощутив его лицо очень близко, я закусила губу прокусывая до крови, и судорожно сглотнув, когда его губы скользнули по моим, переходя на щеку и скулу, а затем еще ниже, опускаясь на шею, дрогнув и громко всхлипнув от неожиданности, когда ощутила новую боль, оттого что он укусил.

Прокусил кожу своими клыками, подобно вурдалаку, вдавливая меня в рыхлый снег, словно в смертельный саван, когда его глухой стон перешел в оглушающее рычание, и монстр отшатнулся от меня, подарив неожиданную и выстраданную свободу, оттого что моему телу стало легко и морозный аромат леса окутал своей кусающей колючей свежестью, от которых в легких свистело.