Тридцать лет среди индейцев: Рассказ о похищении и приключениях Джона Теннера - Теннер Джон - Страница 4

• Предыдущая
• 4/78
• Следующая

Свыше 4 тысяч такого рода «договоров» заключило правительство США, что позволило ему захватить большую часть материка. Индейцев же «обезвреживали», поселяя их в своеобразные концентрационные лагеря, так называемые резервации, где жизнь их находилась под строгим контролем сначала армейских частей, а затем правительственных агентов и суперинтендантов. Со временем эти резервации превратились в своеобразные индейские гетто и сохранились в США до наших дней. Они, по словам одного из американских ученых, «очень похожи на заповедники для зверей на общественных землях»[14]

Во второй половине XIX в. индейцы были объявлены неполноценной «зависимой нацией», состоящей под опекой государства. Однако правительственная «опека» содействовала лишь дальнейшему ограблению индейцев, узаконивая их расовую дискриминацию. Она привела к тому, что отведенные индейцам резервационные земли и таящиеся в них естественные богатства, эксплуатируются в настоящее время белыми дельцами, которые всячески стремятся завладеть такими лакомыми кусочками. Этому всячески содействует правительство США, разбазаривая за бесценок земли индейцев. Правительственная «опека» привела индейцев к разорению и нищете; она держит их в экономическом и социальном рабстве и невежестве. Уже один тот факт, что около 85% индейского населения США в середине XX в. неграмотно, служит яркой тому иллюстрацией.

В течение 30 лет после возвращения Теннера в мир «белых» были таким же образом экспроприированы и земли оджибвеев. Отведенные им резервации разбросаны сейчас в виде маленьких поселков вдоль границы между США и Канадой. Резервации положили конец охотничьему быту оджибвеев и их развитию как своеобразной этнической группы. Для них, как и для других индейских племен, с этого начался период болезненной ломки старого жизненного уклада и вымирания от недоедания, болезней, антисанитарных условий в резервациях, период приспособления к жизни в капиталистическом обществе осколков некогда многочисленного племени на положении угнетаемого и дискредитируемого «подопечного» национального меньшинства, во всем подчиненного власти агентов по делам индейцев, этих непосредственных проводников колонизаторской политики США.

Для ведения дел и переговоров с индейцами правительственные агенты пользовались услугами переводчиков, чаще всего из метисного населения. В качестве такого переводчика был использован и Джон Теннер по его возвращении в Штаты. Однако его служба на этой должности была непродолжительной. Уход Теннера с работы, видимо, можно объяснить так: поняв нечестные приемы агентов в отношении индейцев, он не захотел быть пособником в ограблении и обмане людей, некогда его усыновивших.

Теннер не захотел больше работать на белых, быть объектом их обмана и эксплуатации. Все белые казались ему врагами. И он замкнулся в себе, обособился от окружающих. Почти два десятка лет прожил Теннер чуждым окружавшему ему обществу изгоем, «белым индейцем», которого презирали и боялись, приписывая ему все бедствия, постигавшие селение.

Последние годы своей жизни Теннер провел в жалкой лачуге на далекой окраине Со-Сент-Мари, в полном одиночестве и невероятной нищете.

Бедствия, испытанные им среди индейцев, меркли в сравнении с той глубиной деградации, которая постигла его в «цивилизованном» мире. Недаром один из его современников, имея в виду этот период жизни Теннера, сказал, что «последние дни были худшими днями в его жизни».

В 1846 г. старый Теннер был убит и сожжен вместе с его хижиной[15] одним из тех людей, о которых Джемс писал, что они «утратили чувство элементарной честности». Трагичность судьбы Теннера заключалась в том, что он оказался где-то между двумя мирами. Он ушел от индейцев, но, живя среди белых, оставался индейцем по своему мировоззрению.

Как явствует из рассказа Теннера, его дети остались с индейцами, и потомков его можно найти в резервациях. Водной из индейских резерваций на севере штата Миннесоты в 1947 г. ученые ГДР Ева и Юлиус Липс познакомились с Эдуардом Теннером, потомком того сына Джона Теннера, который предпочел остаться с индейцами. Эдуард Теннер живет собиранием дикого риса. Он ничего не знает о Джоне Теннере и, как пишет Ева Липе, смеется над тем, что его предок оказался столь безрассудным, «чтобы написать для белых книгу». По этому замечанию потомка Теннера можно судить о вековой ненависти индейцев к своим угнетателям.

Да и чем иным, кроме безрассудства, могла показаться Эдуарду Теннеру попытка его предка апеллировать к белым? Разве не белые генералы, торговцы и священники обрекли на рабство, расовую дискриминацию, невежество, вымирание от нищеты и болезней все индейские племена на территории той страны, правящие круги которой похваляются самым высоким уровнем жизни своих граждан.

Разве не белые властители терроризируют негров на Юге США, шантажом и насилием не допуская их к избирательным урнам, когда они сплачиваются, чтобы противостоять Ку-клукс-клану и другим силам реакции и расизма? Разве не они загнали негров в гетто, которыми «украсили» все свои современные благоустроенные города – и Нью-Йорк, и Чикаго, и Лос-Анжелес? Разве не они заставляют своих «черных братьев» выполнять самую тяжелую и грязную работу и платят им половину того, что получает белый рабочий? Разве не по их милости в XX в. негры-арендаторы на Юге влачат жалкое, голодное и рабское существование, трудясь на не принадлежащих им жалких клочках земли, доход с которых позволяет им только не умереть с голода, да и то не всегда! Разве не они придумали гнусные законы, унижающие человеческое достоинство индейцев и негров, и не замечая геноцида у себя дома, закрывая глаза на расизм и социальное неравенство, смеют выступать в роли «гуманных освободителей» народов, сбросивших иго империализма!

И в наши дни, как в далекие времена Джона Теннера, расизм продолжает процветать в «свободном американском мире», поощряемый теми, кто задумал превратить в свою колонию весь земной шар. Недавние изуверства распоясавшихся расистов в Алабаме, где против негров-демонстрантов, осмелившихся требовать свободы и равных прав с белыми, была брошена вся изощренная техника американской полиции, где не стесняясь стреляли в детей и взрослых, травила школьников собаками, бросали тысячи людей в тюрьмы, еще раз показали истинное лицо американской демократии. Один день в Бирмингеме свел на нет годы лживого восхваления «прелестей» американского образа жизни, И негры и прогрессивные белые американцы с полным основанием потребовали от правителей США, претендующих на роль наставников всего человечества, установить порядок и справедливость в собственной стране, прежде чем поучать другие народы.

Да, недоумение Эдварда Теннера по поводу наивности его далекого предка нам понятно. Но мы все же признательны Джону Теннеру и Эдвину Джемсу, благодаря которым до нас дошел историко-этнографический источник первостепенной важности – рассказ о быте индейских охотников конца XVIII – начала XIX в., записанный не со слов постороннего наблюдателя, а со слов человека, который сам жил жизнью индейцев. Рассказ Теннера достоверно освещает определенный период в жизни индейского народа, открывая еще одну мрачную страницу истории колонизации Северной Америки. По этой книге можно судить о широте географических познаний индейцев, открывших Американский материк, позднее заселенный белыми. Это они проложили пути через весь континент, через его леса и горы, по которым шли прославлявшиеся как первооткрыватели европейские путешественники.

При переводе книги Теннера на русский язык большую помощь редакции оказала проф. Ева Липс, приславшая фотокопию редкого английского оригинала книги Теннера. Редакция воспользовалась также картами Евы Липс, составленными ею для немецкого перевода. Примечания от редакции тоже частично заимствованы из издания Джемса и немецкого перевода проф. Липс.

• Предыдущая
• 4/78
• Следующая