Заложница стаи (СИ) - Снежная Марина - Страница 19

      Даже не знаю, сколько так шла. Время будто утратило привычное течение. Довольно густой, сохранившийся практически первозданным лес казался безмолвной угрозой. Сквозь ветви деревьев с трудом проникал свет луны и звезд. Услышав малейший шорох, я останавливалась и изо всех сил вглядывалась в темноту. Но всякий раз угроза оказывалась ложной. Просто по лесу пробирался один из его безобидных обитателей, которого я мало интересовала.

      Но новый звук, прорезавший тишину, наполненную лишь шелестом деревьев и свистом ветра, запутавшегося в высоких кронах, уже нельзя было назвать безобидным. Громкий заунывный вой, доносящийся откуда-то сзади. Он подействовал на меня так, словно кто-то изо всех сил хлестнул плетью. Охватившая паника оказалась настолько сильной, что я, не задумываясь, бросилась бежать. Куда именно, понятия не имела. Главное – как можно дальше от этого воя. Сердце стучало, как у всполошенного зайца, преследуемого охотничьими собаками.

      От осознания того, что вой все приближается, холодели руки и ноги. Я изо всех сил стискивала зубы и старалась ускориться, хотя тело уже едва слушалось. Что-то неслось за мной в этой пугающей темноте. Что-то, чего боялись даже окружающие меня звери и ночные птицы, вмиг затаившиеся и словно пережидающие бурю. В очередной раз оглянувшись назад на бегу, споткнулась о попавшуюся на пути ветку и с возгласом проклятия растянулась на земле. В ту же секунду позади послышался треск сминаемых под чьими-то мощными лапами кустов, и на меня напрыгнуло что-то тяжелое и грузное, пригибая к земле и мешая подняться.

      Я завопила так, как еще никогда не кричала. Паника буквально захлестывала, а кровь, казалось, превратилась в жидкую лаву, обжигающую все внутри пожаром. Что-то перевернуло на спину, и новый крик задохнулся в горле, которое словно сдавила цепкая ледяная рука. Надо мной склонилась громадная оскаленная волчья пасть. Янтарные светящиеся в темноте глаза буравили насквозь, из глотки вырывалось приглушенное рычание. Мозг сейчас напрочь отказывался повиноваться. Все, что я могла, лежать неподвижно, боясь даже пошевельнуться, и смотреть в лицо, как мне казалось, смерти. Достаточно одного движения устрашающих клыков, чтобы вырвать глотку. И осознание этого парализовывало. По щекам одна за другой заструились слезы, и сейчас я даже думать не могла о том, что снова проявляю слабость. Это больше не казалось важным.

      Волк зарычал громче, приближая к моему лицу громадную пасть и опаляя горячим дыханием. Я содрогнулась всем телом, приготовившись к верной смерти. Когда большой шершавый язык медленно провел по щеке, слизывая слезы, в первый момент даже не поняла, что происходит. Потом замерла, боясь даже шелохнуться. Волк еще какое-то время облизывал мое лицо, потом молниеносным движением отпрыгнул в сторону. Мотнул головой и на глазах начал менять форму. Я продолжала лежать, будто прикованная к этому месту. Меня все еще трясло, и я вовсе не была уверена, что опасность миновала.

      Но когда вместо волка надо мной нависла высокая фигура обнаженного Ярова, воздух со свистом вырвался из груди. Я мысленно материлась последними словами, понимая, насколько самонадеянной была уверенность, что смогу сбежать от этого зверя.

      – Детка, ты всерьез думала, что я позволю тебе уйти? – послышался ироничный голос.

      В полутьме лицо альфы трудно было разглядеть, и я понятия не имела, чего от него сейчас можно ждать. Решила, что лучшее, что могу сделать в этой ситуации, продолжать лежать и молчать. Ждать его вердикта. Вздумай сейчас что-то сказать, сделаю только хуже. Наверняка Яров в бешенстве, пусть и не показывает этого.

      – Я проснулся, стоило тебе произнести мое имя, – обманчиво мягко проговорил он, не сводя с нее тяжелого немигающего взгляда. – Но решил, что подожду и посмотрю, что станешь делать. Видел, как ты одеваешься и уходишь. Решил дать тебе фору, чтобы охота была интереснее.

      – Охота? Яров, ты больной! – я все-таки не выдержала и резко села, нервно откидывая назад волосы, лезущие на глаза.

      – Возможно, – в этот раз в голосе альфы звенел металл. – Из-за того, что решил тебе поверить. Самообман иногда так соблазнителен, не находишь?

      Я закусила губу и отвела взгляд.

      – Ты не оставил мне выбора.

      – Скажи, решиться переспать со мной было, вероятно, самым трудным во всей этой ситуации? Представляю, чего тебе это стоило! Делать вид, что тебе приятна близость со мной, – в этот раз в его словах послышались рычащие нотки.

      Я молчала, чувствуя, как запылали щеки. Ну нет, ни за что не признаюсь, что на самом деле секс с ним был не то, что неприятен, а даже напротив. Пусть лучше думает так. Что я не испытываю к нему совершенно никаких эмоций! Кроме, конечно, ненависти и неприязни. Может, тогда ему хватит ума понять, что я никакая не его настоящая пара. И он позволит мне жить своей жизнью.

      – Ты даже не представляешь, Яров, – с издевкой протянула я. – Едва дождалась, пока ты, наконец, угомонился. Иначе не знаю, как бы выдержала еще хотя бы минуту.

      По лесу разнесся оглушительный рык, от которого, казалось, даже деревья пригнулись к земле. А я с ужасом вжала голову в плечи, понимая, что перегнула палку. Ну вот зачем настолько все усугубила?! С него же станется сейчас просто шею мне свернуть, как глупому цыпленку!

      Яров отвернулся и некоторое время стоял молча, сжимая и разжимая кулаки. Я осознавала, что он сейчас с трудом сдерживает звериную часть своей натуры, и боялась издать хотя бы звук. Жизнь висела на таком тонком волоске, что малейшее движение могло все закончить почти мгновенно. Через показавшиеся вечностью пару минут альфа снова повернулся. Приблизился, заставив мои глаза испуганно расшириться. Стоило огромных усилий не закричать. Неужели и правда убьет? В таком случае, все, что мне остается – принять смерть достойно.

      Но Яров просто схватил за руку и рывком поставил на ноги.

      – Идем! – процедил он и потащил обратно в поселение.

      Вздох облегчения со свистом вырвался из груди. Но вместе с осознанием, что жизни больше ничто не угрожает, вернулась безрассудная дерзость.

      – Почему ты просто меня не отпустишь? – выплюнула я. – Ты же понимаешь, что я к тебе ничего не чувствую! И никакая мы не настоящая пара. Ты придумал себе красивую сказочку, вот и все. Уж не знаю, почему вдруг ты воспылал ко мне чувствами, но это со временем пройдет. Я вообще постараюсь больше не маячить перед тобой. Даже в Мирграде не останусь. Аден собирается увезти меня в Западные земли. И я попрошу его, чтобы мы остались там насовсем…

      Новое рычание заставило умолкнуть. Рука Ярова едва не сломала мои хрупкие пальчики, вырвав из груди болезненный крик.

      – Просто помолчи сейчас, женщина! – чуть ослабляя напор, прорычал альфа. – Иначе я и правда за себя не ручаюсь!

      – Ладно, – сглотнув ком в горле, пробормотала я, здраво рассудив, что сейчас действительно лучше помолчать. Правда, если он считает, что таким образом сможет всегда мне рот затыкать, пусть даже не мечтает!

      Идти рядом с Яровым и молчать оказалось испытанием не из легких. Я буквально физически ощущала, как сильно он напряжен и зол. И это поневоле подавляло, как бы я ни храбрилась. А единственный доступный мне способ не показывать страха и смятения – дерзость – оказался сейчас недоступен. Оставалось изо всех сил стискивать зубы и пытаться успевать за размашистыми шагами альфы. Так что когда мы, наконец, добрались до сарая, нахлынуло даже что-то вроде облегчения. По крайней мере, сейчас у меня будет небольшая передышка. Я избавлюсь от общества ненавистного мерзавца хотя бы на какое-то время.

      Открыв люк в полу, Яров процедил:

      – Спускайся!

      На языке вертелось издевательское: «А ты со мной разве не полезешь?», но я справедливо рассудила, что на рожон в эту ночь и так лезла более чем достаточно. Быстро спустившись вниз, услышала, как над головой опустилась тяжелая крышка, и раздался лязг замка. С самыми мрачными мыслями осмотрела ненавистную темницу и устало опустилась у стены. На кровать ложиться не собиралась – там все буквально пропитано запахом нашей страсти. А сейчас вспоминать о том, через что пришлось пройти ради бесславного побега, было особенно горько. Свернувшись калачиком на полу, обхватила колени руками и закрыла глаза. Наконец, позволила слезам беспрепятственно заструиться по щекам. Теперь можно. Теперь не стыдно.