Сага о Хродвальде (СИ) - Добрый Владислав - Страница 50

— Они строят дома на домах! — восторгался Айвен, видя второй и даже третий ряд окон в огромных каменных махинах, стоящих вдоль улиц.

В самый большой из них, дом Светы, пустили лишь Торвальда и ярлов. Хродвальд не пошел, оставшись за массивными воротами. Те северяне что остались на улице, растерянно озирались вокруг. И тут Клепп показал на деревянные дощечки, висящие вдоль одной из улиц. На дощечках были изображены различные предметы.

— Торговцы! — сказал Клепп.

И они пошли туда. В тесных, заваленных диковинным добром лавках, Хродвальд смог немного отдышаться и прийти в себя. А может, его безмерное удивление отступало под напором другого, яркого и сильного чувства. Это чувство заставляла молодого ярла цепко смотреть по сторонам, запоминать детали, и не отнимать руки с рукояти меча. Едкая и тягучая алчность заполняла грудь ярла.

В одной лавке Айвен купил побрякушки для дочери. Щетки и полированный кусок железа, в красивой оправе. Для расчесывания волос. Как будто вырезанного из ольхи гребня не достаточно. Иотдал он за это цену трех овец!

В другой лавке, Клепп и Алкина оставили шесть серебряных монет в обмен на нелепые кожаные сумки и ремни. Хродвальд тоже взял с собой несколько монет, но он знал что может купить на них кучу зерна, и не торопился их тратить. Пока не увидел красные сапоги с загнутыми носами. Ничего и никогда не видел Хродвальд в своей жизни прекраснее. Обитые изнутри невиданной тканью, расшитые поверху изысканными узорами и с бронзовыми украшениями на носках и боках! Монет на них у ярла не хватило, но Клепп, не хуже Торвальда вступил в торгашом в спор, и вскоре сбил цену до приемлемой. Торговец даже дал ярлу новые обмотки.

Хродвальд надел новые сапоги, и только в этот момент понял, что же такое, счастье.

Деньги у них кончились, и они еще немного послонялись по торговцам. Но скоро Хродвальд устал видеть вещи, которые ему не принадлежали, и велел всем идти обратно.

Из дома короля никто пока не вышел, а сидеть на грязной земле в его тени, как делали многие из сопровождающих, было скучно. И тогда Клепп заговорил с охранниками. Сначала никто ему не отвечал, но все же один, нехотя, начал разговор. Клепп долго восторгался Утрукум Великим, после чего немедленно поинтересовался у воина, какой у них бог. И тот ответил “с такими вопросами иди в дом бога”.

Клепп пытался разузнать подробности, но подошел хмурый старшина воинов, и велел ему, раз уж тот так хочет узнать, последовать совету, и спросить там.

Хродвальд решил, что посмотреть на дом чужого дома тоже будет интересно. Они долго шли через тесные кривые улочки, перепрыгивая через ручейки нечистот, преодолели высокий полукруглый деревянные мост, над вонючей от отходов речкой. Река могла бы выглядеть отвратно, но к счастью, её загаженную поверхность почти не было видно за снующими по ней маленькими лодками. Преодолев еще несколько кривых улиц, они наконец дошли до дома бога.

Это здание было большим и мрачным.

Но ворота его были распахнуты, и в них входили и выходили люди. Решив, что так делать можно, Хродвальд со своими людьми, и несколько присоединившихся к ним северян, вошли внутрь. Внутри было неожиданно светло. Конечно не как под чистым небом, но длинные и высокие окна в каменных стенах давали куда больше света, чем отдушины в длинных домах и чертогах Брагги. Настолько много, что тут почти не было факелов.

Дорогу им преградил человек, похожий на раба, в очень странном платье. Хродвальд почти не понимал его диалект, и уже хотел ударит наглеца, но ярла придержал Клепп. Используя кость Брагги, он смог объяснится с ним.

— Это служитель храма. Он лишь говорит, что тут нельзя трогать ничего, ибо это место священно.

Пообещав ничего не трогать, северяне разошлись по сторонам, разглядывая диковинные картины на стенах. Такие большие, что они могли бы послужить парусами, эти картины были сделаны из ткани, и расшиты фигурками людей и чудовищ. То что это сюжеты из местных саг, Хродвальд понял и без подсказок.

— А где сам бог? — настороженно спросил Хродвальд. Клепп перевел вопрос. Выслушав ответ, он задал еще несколько других, и только потом ответил своему ярлу:

— Ушел. Они хранят его дом уже много лет, и этот слуга бога утверждает, что если отдать ему немного серебра или золота, то он сделает так, что бог услышит просьбы, которые ты тихо скажешь в этом зале. — Клепп немного подумал, и осторожно добавил — Я думаю он врет.

— Конечно врет — хохотнул Хродвальд — Какое дело чужому богу до моих просьб? И зачем ему давать серебро, если именно серебро обычно люди и просят? Спроси его лучше, кто его бог, как зовут, чем славен. — Хродвальд добавил чуть тише — Чем опасен, и скоро ли вернется.

Клепп кивнул, и отведя слугу южного бога в сторону, приобнял его. И, похоже, сунул ему что-то в ладонь. Слуга улыбнулся, и мелко закивал словам Клеппа, а потом и заговорил сам.

Хродвальд увидел в конце огромной залы множество людей, собравшихся вокруг окруженного свечами предмета. Это было грубое, уродливое каменное изваяние, и рядом не стоявшее с утонченной резьбой на носовых фигурах драккаров. В нем угадывалась фигура человека. Подойдя ближе, Хродвальд обнаружил, что каменная фигура заметно больше человека, и ростом примерно с Брагги. Но на этом сходство кончалось. Хоть резчик по камню и был неумел, но было ясно что он смог передать главное. Каменный бог был страшен. Свирепая гримаса вместо лица, странный доспех и отлитая из настоящей бронзы двуглавая секира прислоненная рядом — этот бог любил войну.

Когда Хродвальду стало скучно, и он решил выйти обратно на улицу, Клепп уже закончил свой разговор со слугой.

— Их бог владеет всем королевством, и парой соседних. Но остальные принадлежат другим богам. Когда я спросил слугу, где их бог сейчас, он рассказал мне это так подробно и так возвышенно, что я решил что он не знает. Но тут, в подземелье храма, живет его сын. О сыне бога слуга говорить отказывается. А еще в храме есть священное место, где по их обычаю, самые достойные люди, сжигаются. Так они попадают после смерти к своему богу.

— Какая нелепица! Как можно оживить мертвеца, если его тело сожжено?! Зачем же тогда Одину бы были нужны валькирии?! — возмутился Хродвальд.

— Я думаю что их бог мертв много веков, а все что я тебе рассказал, просто сказки — ответил Клепп. Хродвальд задумался.

— Я понимаю зачем сжигать тела, ты и сам видел утбурда.

— Нет — фыркнул Клепп — Они ведь не сжигают в своем храме всех. Устроить такое сожжение для умерших родственников, это просто способ показать свою власть и богатство.

Хродвальд снова задумался и кивнул. Странный дом бога, где вместо бога только его изображение и его слуги, которые собирают деньги от его имени. Действительно, это больше похоже на обман. Но задумался Хродвальд над тем, как Клепп смог так быстро разобраться в таком странном деле. Они не стали больше задерживаться, и вернулись назад. Уже подходя к большой плозади, увидели, что врата королевского дома открылись, и оттуда выходят северяне, с Торвальдом во главе. Лица их были не довольны. Они сразу же направились прочь, окруженные воинами короля.

Когда Хродвальд нагнал брата, тот не стал ждать вопроса, и сказал:

— Он хотел уплатить лишь половину. Но мы ответили, что так он нарушит уговор. Тогда он сказал что нанимает лишь половину воинов, тех что со щитами и копьями, как и было в уговоре. Большими щитами, и длинными копьями. И нам пришлось уступить. Правда, он обещал, что если плохо вооруженные люди пойдут с нами, то он будет кормить и их тоже.

— То есть вы сначала отказались от нечестной сделки, а потом согласились на неё? — хмыкнул Хродвальд.

— У нас не было выбора. Не возвращаться же нам назад с пустыми руками! К тому же, остальные условия он подтвердил, а земля нам нужна по прежнему больше чем зерно. — недовольно ответил Торвальд.

— А этот король Света не так уж и прост — сказал Хродвальд.

— Король Света пустое место. Вместо него они могли посадить барана с золотой гривной на голове. Он за все время не сказал ни слова, разве что пару раз велел слугам принести себе вина! — фыркнул Торвальд. — Говорят за него другие. Я думаю, что мы все же продешевили. Ведь сразу после того, как мы дали согласие, он сказал что мы выступаем через три дня. Но мы не сдвинемся с места, пока он не выдаст нам плату!