Сердце Кровавого Ангела. Дилогия (СИ) - Снежная Марина - Страница 55

Весь следующий день я был предоставлен самому себе, пока Бурр решал важные вопросы по управлению замком. Он ввалился ко мне лишь под вечер, явно возбужденный, с горящими глазами.

— Весь день мечтал об этом! — выдохнул он, сжимая меня в медвежьих объятиях и утыкаясь носом мне в шею. Потом жадно приник к губам, сминая яростное сопротивление. Даже не побоялся снова просунуть язык, предварительно предупредив, что если снова вздумаю «шалить», за это поплатится кто-то из моих людей. Эта угроза ошеломила. Похоже, вампир ищет новые способы сделать меня покорным, и теперь использует шантаж. Нужно сразу пресечь это, иначе загонит в тупик.

И едва он, наконец, оторвался от моих припухших от его поцелуев губ, я гневно прошипел:

— Думаю, мои люди поймут, почему даже под угрозой их смерти я не соглашусь быть твоей подстилкой.

Глаза Бурра злобно прищурились.

— Ты опять не оставляешь мне выбора, мальчик! Так не терпится снова встретиться с палачами?

— Уж лучше палачи, чем ты! — выпалил я, хоть и понимал, что снова обрекаю себя на пытки.

И они не заставили себя ждать. Бурр, чье лицо снова превратилось в каменную маску, тут же вызвал воинов и велел опять тащить меня в пыточную. В этот раз привязали к стулу и действовали немного по-другому, повинуясь распоряжениям господина. Пришлось собрать всю силу воли и ненависть к Бурру, чтобы пережить новые пытки: мне вырывали ногти, ломали пальцы, прижигали каленым железом и срезали целые полоски кожи с бедного тела, которое все превратилось в один сплошной сгусток боли. Когда я терял сознание, обливали водой и снова приводили в чувство. Не знаю, на чем я еще держался. Но каждый раз, когда был уже готов сдаться и молить о пощаде, стоило посмотреть в ненавистное лицо вампира, как слова застревали в горле. И я понимал, что лучше умру, чем сдамся ему. Предпочитаю пытки его ласкам! Лицо же Бурра мрачнело все сильнее. Похоже, для него стало сюрпризом то, что я могу быть таким стойким. В конце концов, он не выдержал первым и велел отвязать меня и перенести в мои покои.

Блаженно растянувшись на мягкой постели и наслаждаясь временной передышкой, настолько измотанный непрерывной болью, что уже почти не чувствующий ее, я с затаенным торжеством наблюдал за тем, как Бурр нервно меряет шагами комнату.

— Щенок! — прошипел он, нависая надо мной, но помимо гнева было в его голосе и нечто иное. Какое-то уважительное восхищение. — Ты не сможешь выдерживать это долго, — после небольшой паузы проговорил он, внимательно глядя мне в глаза.

— Время покажет, — я растянул потрескавшиеся кровоточащие губы в издевательской улыбке.

Глаза Бурра потемнели и стали еще более жуткими, чем раньше. Не говоря больше ни слова, он вышел из моей комнаты. В этот раз своей кровью поить не стал, но все же прислал Адриана, чтобы обработал раны. Старик чуть не плакал, глядя на то, что со мной сделали, и от этих причитаний моя злость на ненавистного мучителя лишь усиливалась. Он сделал меня достойным жалости, а жалеть можно лишь слабых!

Эта ночь навсегда отпечаталась в моей памяти. Каждая клеточка изувеченного тела болела так, что я с трудом сдерживал крики. И каждое движение казалось новой пыткой — я не мог принять такую позу, в которой бы ничего не болело. Лишь под утро забылся в тяжелом сне, больше напоминающем беспамятство. А проснулся под вечер, чтобы встретиться с вновь пробудившейся болью. Не мог пошевелить сломанными пальцами, которые, хоть и вправили, но закрепили так, что нельзя было ими двигать, не боясь снова сломать. Ожоги и кровавые полосы на теле посылали в мозг отчаянные сигналы. Еще и тело знобило и покрывалось холодным потом. Я осознал, что у меня начинается лихорадка. Язык так распух, что едва мог шевелить им. Нестерпимо хотелось пить. Вглядываясь в темноту и пытаясь различить хоть что-то, я без особой надежды просипел:

— Пить…

Что-то шевельнулось со стороны кресла, а через несколько секунд чиркнуло огниво, а потом комнату залил приглушенный свет нескольких свечей. И я разглядел того, кто находился в моих покоях. Тут же стиснул зубы, зная, что лучше умру от жажды, чем попрошу утолить ее именно это существо. Бурр Дагано. Ну почему он не оборвет уже мои мучения и просто не позволит умереть?!

Я даже не успел уловить движение, так быстро вампир оказался рядом. Послышался тяжелый вздох, когда он зарылся пальцами в мои спутанные волосы.

— Тебе стоит только попросить, и все прекратится, — прошелестел вампир едва слышно, но его слова в окружающей тишине показались подобными грому.

— Нет, — выдавил из последних сил и закрыл глаза, молясь об одном — снова погрузиться в беспамятство.

— Маленький упрямец, — почти ласково проговорил Бурр и ощущение его давящей ауры исчезло.

Я понял, что он ушел. Снова оставил наедине с болью, надеясь, что все же сдамся. А я с горечью подумал о том, сколько смогу выдержать. Приготовился к еще одной мучительной ночи, содрогаясь от озноба, страдающий от жажды и отголосков боли. Но вампир вернулся уже через пару минут, и в мои губы ткнулась золотая чаша, источающая знакомый аромат. Неверяще поднял глаза на Бурра, но по его лицу ничего нельзя было прочесть. Поспешно выпил вино, захлебываясь и проливая часть на подбородок. На губах появилась блаженная улыбка, когда накатила знакомая исцеляющая дрема.

Очнулся только утром и с удовольствием потянулся, осознавая, что вампирская кровь полностью убрала следы пыток. Конечно, я не тешил себя иллюзиями и прекрасно знал, что скоро все может повториться. Опять придется проходить через пытки. Мне просто дали отсрочку. Но сейчас и этого было довольно. Каждый мой день отныне превратится в борьбу. Я уже не строил далеко идущих планов. Главное — выжить и не сломаться именно сегодня. Рано или поздно Бурру надоест играть со строптивой мышью. И тогда он или пожелает взять силой и мне придется завершить свои мучения единственным доступным способом. Или убьет сам. Последнее было бы даже лучше, потому что решиться покончить с собой самому гораздо труднее.

Вечером ожидала новая встреча с моим мучителем. Только на этот раз притащили в его покои, где перед глазами предстало зрелище, увидеть которое я никак не ожидал. Небольшая приватная вечеринка на несколько персон. Помимо Бурра в помещении находилось еще трое вампиров из его ближайшего окружения и пятеро перепуганных людей. Двоих я даже знал — замковые слуги, еще трое наверняка были из крестьян, захваченных в окрестностях.

Комната была заставлена свечами, ярко освещая все происходящее. Здесь было выставлено угощение и выпивка для людей. Что же послужит пищей для вампиров, нетрудно догадаться. Я стиснул зубы, чтобы сдержать рвущееся наружу ругательство. Вампиры, удобно устроившись кто в креслах, кто на кровати, прижимали к себе понравившихся людей. Кто-то кормил и поил своих избранников с рук, поминутно приникая к шее и потягивая кровь. Кто-то уже раздевал и наслаждался более интимными прикосновениями. Помутилось в голове, когда я осознал, зачем меня привели сюда. Тут же нашел взглядом Бурра, сидящего в кресле и с загадочной улыбкой наблюдающего за происходящим. Сам он не касался никого из людей, но я не сомневался, кто станет его сегодняшним партнером.

Мое появление не осталось незамеченным. Один из вампиров — высокий и жилистый блондин — присвистнул и столкнул с колен девушку, которую только что насильно поил вином.

— А вот, похоже, и главное развлечение! — предвкушающе проговорил он, приближаясь ко мне.

Костлявые пальцы вцепились в мой подбородок, заставляя запрокинуть голову.

— Так вот, кого ты так бережешь от всех, Бурр, — насмешливо проговорил он, проводя большим пальцем по контуру моих губ. — На кровавом аукционе за такого бы передрались!

— Убери от него руки, — почти ласково произнес предводитель вампиров.

— Да я только попробую немного, — хохотнул тот, скользя губами по моим и опускаясь вниз по шее. Я ощутил, как царапнули кожу клыки.

В ту же секунду блондин взвыл от боли и отпрянул от меня, хватаясь за голову.