Как я увела жениха с чужой свадьбы (СИ) - Волкова Дарья - Страница 4

— Слушай, можно, я у тебя покемарю?

Ну просто классика жанра. Люди добрые, дайте воды попить, а то так жрать хочется, что переночевать негде.

— Ну подумай сама! — тут же принялся, не откладывая дело в долгий ящик, оправдывать свое возмутительное предложение Ярослав. — Куда я сейчас пойду? Там же возня еще, в подъезде, возьмут тепленьким. А я не спал сегодня ночью ни хрена, сейчас просто срубает, — он еще раз смачно зевнул. — Покемарю пару часиков, народ рассосется, и я уйду, а? Ну что тебе, жалко, что ли?

Вот с этих слов все попадосы и начинаются. Что, тебе жалко, что ли? Тебе что, слабо? Ты стесняешься, что ли? И далее по списку.

— Ладно, — я честно поизображала размышления секунд десять. — Сейчас, бельё тебе дам, на диване в зале постелить.

— Ага, спасибо! — обрадовался Ярослав.

По дороге за бельем я завернула в туалет — знаете, такое бывает даже с самыми прекрасными феями, не то, что со мной, простой земной девочкой.

В общем, когда после завершения визита по линии туалет-ванная, я вошла в спальню за бельем…

Ярослав Огарев уже лежал. На моей кровати.

И спал!

Спал так мирно и безмятежно, что у меня не поднялась рука — и даже нога не поднялась — его будить. Видно было, что человек вымотан до предела и просто вырубился. Я сделала пару шагов, он даже не шевельнулся. Я подошла вплотную.

Огарев лежал на спине, вытянув руки вдоль тела. Судя по всему, заснул, едва приняв горизонтальное положение. Лежал ровно и недвижно, ну прямо как Ленин в Мавзолее, мне мама рассказывала, что она видела Ленина в гробу! Я хихикнула. Ярослав продолжать изображать Ленина в гробу, а я — разглядывала… Ленина.

Ну ты, Тоня, даешь. В твоей постели снова мужик, снова Ярослав, и даже треники и футболка — те же самые. Тот — да не тот. Скажу даже больше — отродясь в этой постели такого роскошного тела не бывало. Теперь-то, когда малыш уснул, его можно было разглядеть, не таясь. Ну, разглядела, чего уж.

У парня явно хорошая генетика, помноженная на отнюдь не сидячий образ жизни. Или в спортзал ходит регулярно. Плечи такие только от природы или папы с мамой бывают, а он на них еще мясо нарастил. Мясо там везде было — и руки бугрятся, и на груди не плоско, и бедро мощное даже в расслабленном состоянии, и икры шикарные — «лосинки» Ярика кончались примерно на ладонь ниже колена. Весь, в общем, такой тестостероновый, шо песец. И, кстати, поскольку тонкий мягкий трикотаж мало что скрывал… В общем, первоначальные наблюдения полностью подтвердились. В паху у парня увесисто даже в расслабленном состоянии. А в боевом, наверное, совсем о-го-го.

Или и-го-го.

В общем, я еще полюбовалось прекрасным образчиком мужской породы, которого каким-то чудом занесло в мою постель, а потом достала из комода клетчатый плед и прикрыла тельце. Не Ленин же, замерзнет.

Еще минут пятнадцать я побродила по квартире. Помыла посуду и убралась на кухне. Выкурила сигарету, глядя с балкона на то, как толпа у подъезда существенно поредела, но рассасываться не думала. Музыка, слава тебе боже, больше не гремела.

А я почувствовала, что меня тоже неудержимо клонит в сон. Ну а что? Гудели мы вчера с девками до середины ночи, подняли меня ни свет, ни заря сегодня. На неделе — хронический недосып. В общем, я хочу спать.

Ну глупо же спать на диване в своей собственной квартире, когда у тебя есть нормальная удобная кровать?

В общем, достав второй плед, я устроилась с другой стороны кровати. Да, Тонечка, ушлая ты. Не прошло и суток — снова в постели с мужиком.

То ли я устала сильно, то ли Ярослав вокруг себя распространял какую-то особую сонную атмосферу — но на этой мысли я и отключилась.

***

Проснулась я в пять. Об этом мне услужливо сообщил спешно поднесенный к глазам телефон. А потом я повернула голову. Юлия-Ленина-Ярослава в кровати не было.

Не обнаружилось его и во всей квартире.

Батюшки мои, ограбили!

Полчаса я потратила на метания по квартире. Проверила заначки — обе две! Проверила шкатулку с немудрящим золотишком и серебришком. Папку с документами проверила. Ключи тоже на месте.

Да все было на месте.

Я, наконец, немного успокоилась, села на стул на кухне и закурила. А, докурив, прошлась по квартире уже более внимательно.

О визите Ярослава Огарёва в мою скромную обитель кое-что все же напоминало. А именно — сваленная в углу прихожей куча одежды. Это что же, получается, он вот в таком непотребном виде и ушел — в старенькой футболке и трениках-тире-лосинах? Я подняла брошенную одежду.

Отличный итальянский костюм на шелковой подкладке, свежая, явно первый раз надетая белая рубашка, галстук тоже, похоже, шелковый. Чем тебе эти вещи не угодили, господин Огарев, что ты предпочел уйти в шмотках с чужого плеча, да еще конкретно тебе маленьких?

Я опустил взгляд вниз. Нет, обуви чужой в прихожей не значилось, значит, ушел в своих туфлях. А мог бы покуситься на шлепанцы Ярика. Впрочем, наверное, нога не влезла, у Ярика нога была всего на два размера большей моей, тридцать девятый, а у этого коня ласта минимум сорок пятый.

Я еще постояла в прихожей, раздумывая над дальнейшей судьбой щедро оставленных мне вещей. Хотя чего тут думать, будет радость какому-нибудь бомжу. Я сложила вещи в пакет, туда же сунула для комплекту шлепанцы Ярика и посчитала на сем инцидент исчерпанным.

Мои подружки дружно считали, что я до сих пор наивна как ребенок. А, я уже об это говорила? Ну так вот, они, кажись, правы оказались.

Аттракцион под названием «Перевернем вверх тормашками Тонькину жизнь» только начал набирать обороты.

Вечером следующего дня, то бишь, воскресенья — а у меня было рабочее воскресенье, между прочим, у меня вообще выходные почти всегда — самые что ни на есть рабочие, состоялось явление Виолетты.

Надо сказать, что в детстве мы были не то, чтобы дружны — но росли вместе, играли во дворе вместе, даже учились до какого-то класса вместе. Затем Виолетту определили в какую-то модную гимназию, а я так и осталась в школе по месту жительства. Но чужими, незнакомыми людьми нас тоже назвать было нельзя. Все же когда вы падаете в одну лужу и потом дружно и синхронно получаете от своих матерей по самое «не балуй» за то, что вымокли сами и испачкали одежду — это как-то, знаете ли, сближает. Потом мы выросли, конечно, в лужах совместно больше не валялись, но здоровались при встрече, иногда перебрасывались фразами.

Это я к тому, что когда в дверь позвонили и там, за дверью, обнаружилась Виолетта, я удивилась. Но не сильно.

— Привет.

— Привет.

Диалог на этом застопорился, а потом я сообразила пригласить соседку войти. Виолетка приглашение приняла, через порог шагнула. И я принялась ее разглядывать.

Ну, клюнуть коню Юлию было на что. И не только коню. Виолетка — деваха ухоженная. Волосы покрашены и уложены, реснички нарощены, сиськи сделаны у хорошего хирурга, фигура в фитнес-клубе отточена. В себя Виолетта вкладывалась, это видно невооруженным взглядом. И, разумеется, хотела эти инвестиции отбить. А инвестиции-то… Я спешно придала лицу заинтересованное выражение.

— Что-то случилось?

— А ты не знаешь?

— Не, — я растянула губы в улыбке. — Я тетьГалю не видела уже неделю, наверное. Про ваши свежие новости не в курсе.

И тут Виолетта зарыдала. И — о, боги-боги, как она рыдала. Я понимаю, почему Огарев поверил сразу и безоговорочно в две полоски. Удивительно, как он потом ложь умудрилась распознать.

В общем, отрабатывала Виолетка на все деньги, сквозь рыдания излагая уже хорошо известную мне историю. Только в… ну, скажем так, режиссерской версии. Что ее, Виолетту, невинную и несчастную жертву, соблазнил, уговорил выйти замуж, а потом бросил практически у дверей ЗАГСа некий неназываемый подлец.

Ах, какому нехорошему человеку я подарила треники Ярика, осквернила, практически, светлую память об этом святом человеке.