Ледяное взморье - Тамоников Александр - Страница 6

– Они сразу открыли огонь.

– Сколько было танков?

– Взвод, четыре Т-IV. Они как раз разместились на возвышенности. Из глубины били гаубицы, минометы, пришлось укрыться. В это время немцы сняли свои заграждения и в поле, на нейтральную полосу вышли бронетранспортеры, поливая передний край из пулеметов, пехота сначала была в бронетранспортерах, затем спешилась.

– Механизированная рота имела «Ханомаги»? – спросил начальник разведки.

– Так точно, 251-е. Тут уже ударил наш артиллерийский дивизион. Со второго эшелона подошла пулеметная рота, открыла огонь по пехоте, ну и мои бойцы, придя в себя, начали стрелять. Потеряв три «Ханомага», танк и около взвода пехоты, разведывательная группа под прикрытием все той же гаубичной артиллерии отошла назад. Что характерно, тела погибших гитлеровцы забрали.

Спросил Дургин:

– Подойдя вплотную к вам, имея еще два танка и не менее семи бронетранспортеров и два взвода пехоты, немцы отступили?

Лейтенант ответил:

– Так точно, по ним открыли огонь другие роты батальона, минометный взвод. Да и артдивизион продолжал стрелять. К тому же в ротах есть свои пулеметные взводы и противотанковые расчеты.

Грунов неожиданно спросил:

– Это был твой первый бой, лейтенант?

– В качестве командира роты – да, до этого я воевал взводным. Но недолго. Меня в полк прислали из училища в мае месяце. Досрочный выпуск. Прибыл младшим лейтенантом, а как назначили командиром роты вместо погибшего капитана, присвоили лейтенанта.

Начальник штаба корпуса кивнул:

– Понятно. В полку таких много.

– Зато комбат у нас опытный. С финской воюет.

– Терентьев? Этот, да. Его пора уже на полк ставить. Наверное, придется, потери несем большие.

Лейтенант вздохнул:

– К сожалению.

Начальник разведки спросил:

– И после попытки прорыва на линии фронта спокойно?

– Так точно, ну если не считать, что пару раз налетали четыре «юнкерса», одного, кстати, сбили наши пулеметчики. Самолеты особого вреда не нанесли – вспахали поле перед передовой и ушли. Как будто приказ такой имели.

Грунов переглянулся с Хальзером, курившим самокрутку неподалеку.

Лейтенанту и в голову не могло прийти, что он на все сто процентов прав. И «попытка» проведения разведки, и авиационный налет были звеньями одной цепи в общей операции абвера.

По траншее пробежало:

– Рота, обед! Бери, мужики, котелки, повара кашу принесли.

Грунов перевел взгляд на Самедова:

– Вам пищу доставляют качественную?

– Так точно, по питанию вопросов нет.

– Это хорошо. И прямо в траншеи?

– Так точно, но ближе к общему блиндажу. На время завтрака, обеда и ужина на позициях остается только один пулеметный расчет и по два бойца с каждого взвода в качестве наблюдателей.

– А если в это время немцы пойдут в атаку? – спросил Дургин.

Самедов ответил:

– Так чтобы вернуться на исходные, всего пара минут потребуется.

– Понятно, ну идите, лейтенант, пообедайте и проследите, чтобы личный состав был накормлен.

– За этим вообще-то младший политрук смотрит.

– А за роту отвечает кто?

– Ротный, я понял. Вопрос разрешите?

– Давай!

– Вы с нами не пообедаете?

– Нет, лейтенант, спасибо, мы пообедаем в штабе.

– Понял. С вами останется старшина Агарян, мало ли еще возникнут вопросы, или пожелаете осмотреть всю линию обороны, мы же на фланге дивизии, на стыке двух корпусов.

– Хорошо, пусть остается.

Из-за изгиба траншеи вышел бравый старшина, представился:

– Командир третьего взвода второй роты.

– Хорошо, старшина, – усмехнулся Грунов, – как я понимаю, мы на участке твоего взвода?

– Так точно.

– А где пулеметный расчет, который остается на время приема пищи?

– Так рядом, в десяти метрах отсюда, пулеметная точка, ближе к стыку.

– А бойцы-наблюдатели?

Старшина удивленно посмотрел на начальника штаба. Странно, этому полковнику до всего есть дело.

– В пяти метрах от пулемета и в десяти в обратную сторону, на фланге еще один, рядом с расположением второго взвода.

– Ясно. Ты откуда родом, старшина?

– Из Севана, есть такое село на берегу знаменитого озера Севан.

– Слышал. Красиво, наверное, там у вас?

Старшина вздохнул:

– Очень красиво. Увижу ли еще свое родное село?

– Это как карта ляжет.

– Да.

– Доложи о состоянии дисциплины в роте.

Взводный нахмурился. В подразделении бывало всякое, но он не стукач, чтобы докладывать, для этого с лихвой хватало политрука.

Пока полковник вел пустой разговор со старшиной, гауптман Хальзер и обер-лейтенант Вилли Глаузер незаметно отошли от позиции, пошли по траншее в сторону пулеметной точки. Наблюдателя они увидели, как и говорил ротный, сразу же за вторым изгибом траншеи.

Красноармеец встрепенулся, выскочил от ячейки, наставил винтовку на неизвестных:

– Стой! Кто такие?

– Спокойно, солдат, спокойно, – усмехнулся Хальзер, – мы группа охраны начальника штаба корпуса, который беседует с твоим взводным, старшиной Агаряном недалеко отсюда.

– А чего пошли по траншее?

– Понимаешь, отлить бы. А где, черт его знает.

Красноармеец рассмеялся:

– Да отлейте вон хоть на стену траншеи. Земля сухая, высохнет быстро. Место для справления нужды, конечно, есть, но у блиндажа и возле позиции пулеметчиков. Но коли невтерпеж, то можете и на стену.

– Ты-то, наверное, так и поступаешь?

– Ну не терпеть же!

Пока они говорили, Хальзер и Глаузер вплотную подошли к солдату, который уже взял винтовку на плечо – чего наставлять ее на своих?

– Нет, пожалуй, мы дойдем до позиции пулеметчиков, взводный твой говорил, они метрах в пяти отсюда?

– Как хотите, а до пулеметной ячейки действительно пять метров, два изгиба и увидите. Только заранее обозначьте себя, а то там заряжающий Колька Батон – мужик резкий, может и пальнуть.

– Разберемся.

Хальзер кивнул Глаузеру.

Тот, улыбнувшись, ловко извлек из-за пояса нож и резанул по шее красноармейца. У бойца раскрылись от удивления глаза, он еще смог опустить голову, посмотреть, как гимнастерку заливает кровь, и рухнул на землю, забившись в судорогах. Диверсанты умеют бесшумно убивать.

Хальзер сказал Глаузеру:

– С пулеметчиком так не получится. Тем более там на позиции какой-то слишком резвый солдат. Придется метать ножи.

Глаузер пожал плечами:

– Метать так метать, мне все равно.

– Выходим.

– Не забудь обозначить себя, а то этот, как его… Батон откроет сдуру огонь.

– Само собой.

Гитлеровцы дошли до второго изгиба траншеи.

Хальзер крикнул:

– Эй, мужики, спокойно, мы охрана начальника штаба корпуса. Пришли проверить, как вы несете службу.

– Ну раз пришли, выходите.

Диверсанты вышли на площадку. Пулеметное гнездо имело большие размеры по сравнению с обычной стрелковой ячейкой. Пулеметчик и заряжающий сидели на патронном ящике, слюнявили самокрутки и с интересом смотрели на пришедших.

Диверсанты одновременно метнули ножи. Младшему сержанту клинок вонзился в сердце, красноармейцу в горло. Оба ранения смертельные.

Оттащив трупы ближе к пулемету, немцы осмотрелись и не спеша двинулись обратно. Вернувшись, встали как ни в чем не бывало на прежнем месте.

Хальзер едва заметно кивнул Грунову – пулеметчики и наблюдатель уничтожены. Тут же подошли с другой стороны лейтенант Ройле и фельдфебель Денберг. Показали – порядок.

Моппер с радиостанцией оставался вместе с офицерами.

– Ну что ж, посмотрели мы тут все, ступай, старшина, обедай, – сказал начальник штаба корпуса.

– Мне приказано находиться с вами.

– Да, допустил твой ротный роковую для тебя ошибку.

– Что? – не понял старшина.

– Зря, говорю, он приказал тебе остаться. Глядишь, и вернулся бы ты в свою Армению, а теперь – не судьба.

Старшина потянулся к кобуре, но в спину ему всадил нож Сазонов:

– Тихо, старшина, тихо, уже все.