1972. ГКЧП (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 20

Секундная пауза, почти незаметная, и…

– Этот террористический акт, эта попытка одновременно убить и генерального секретаря Шелепина, и президента Соединенных Штатов показывает, что мы вместе идем верной дорогой, плечо к плечу. Потому так и вздыбились наши враги – они увидели, что почва уходит у них из-под ног! В Советском Союзе, как оказалось, имелась своя оппозиция – это старые правительственные функционеры, которые не хотели терять свое место во время демократических перемен в государстве. Они организовали заговор – совместно с теми, кто некогда пытался убить и меня, и едва не добились успеха. Но "едва" – это не в счет! Бог, который благоволит Америке, отвел от меня меч нечестивых грешников руками своего посланца (Чего он несет?! Перевожу, а у меня горло схватило, чуть не закашлялся! Это я – посланец божий?! Да твою ж мать…). С нами бог! Мы победим врага!

Никсон замолчал, глядя в телекамеру, оператор показал руками – все! Закончил! И я перевел дух.

Ну что же, получилось неплохо. Говорили немного сумбурно, но это даже лучше – не по бумажке, можно сказать – от души. Интересно бы узнать, какая будет реакция в мире. Отголоски событий должны были долететь во все уголки планеты. Акула чувствует кровь за несколько километров – так и журналисты, акулы пера, чувствуют запах событий на огромном расстоянии. И разносят вести по всему миру.

– Товарищ генеральный секретарь! Разрешите обратиться! – человек в штатском замер навытяжку, будто на нем была армейская форма. Ну ясное дело – тут гражданских нет, как нет.

– Обращайтесь – кивнул Шелепин, глубоко задумавшись и не глядя на рапортующего.

– Докладываю: обнаружена активность в эфире. Судя по всему, сюда выдвигаются подразделения мотопехоты и танки. Упоминалось расположение нашей базы. Вот расшифровка переговоров. Я доложил командующему базой, он приказал отнести распечатки вам, товарища генеральный секретарь!

– Давайте! – мрачно кивнул Шелепин, и оглянулся на меня – Видали, Михаил Семенович? Началось. Нас вычислили, точно. Что и немудрено – засекли, откуда велась передача.

– Или сдал кто-то в Комитете – подхватил я поток здоровых идей – Какая разница? Потом будем выявлять предателей. Сейчас нам бы продержаться…сколько времени? Сколько нам нужно держаться?

– По крайней мере сутки – хмыкнул Семичастный, сидевший на диване в углу студии – Может двое суток. Ну а чего так распереживался? Ты же сам спроектировал так, что выковырять нас отсюда можно только баллистической ракетой! И то…мы еще поглядим, кто кого!

– Поглядим… – эхом откликнулся я, развернулся, чтобы уйти, но оглянулся на Семичастного – разрешите идти спасать наши задницы?

– Голливудских дерьмовых фильмов насмотрелся? – скривился Семичастный – Иди! Спасай! А мы тут пока покумекаем, как и что…ангел, понимаешь ли…божий! Крылышки не обломай, ангелочек!

– А я чо…а я ничо! – скривился я, и выйдя из студии, пошел к лестнице, ведущей на крышу. Скоро встречать "гостей", надо подготовиться. Вот только одно "НО", очень уж мне не хочется стрелять в наших солдат. Именно что наших – солдаты ведь ни причем. Им приказали идти и штурмовать крепость, где засели предатели родины – вот они и пошли. А передачу "Орбиты" эти парни точно не видали. Даже если бы могли увидеть – кто же им ее покажет?

– Здравия желаю, Маугли! Или лучше товарищ Карпов?

Знакомая рожа. Ну, этого следовало ожидать.

– Здорово, Головлев! Отдохнуть приехал?

– Именно, что отдохнуть – улыбка во все тридцать два белых зуба тут же потухла – Командир, неужели в наших придется стрелять? Что, гражданская война?

– Понадобится – будешь стрелять. Иначе нам всем тут худо придется. Не мы это начали. Как настроение у ребят? Тоже такое…кислое?

– Настроение кислое. Но драться будут – как учили. Слушай, командир, а где Аня? А твоя Катя где?

Я замер, глядя в глаза капитану. Мне снова стало ужасно больно. Как ни отгоняй мысли, а они все равно возвращаются. И как я теперь без Оли?

– Убили…мою Катю. Тут она, в погребе лежит – говорю бесстрастно, стараясь крепиться, чтобы не дрогнул голос – Аня…Аня в командировке. Секретной.

– Кто убил?! – лицо Головлева окаменело – Это те самые убили, что заговор, да?

– Они. Не американцы, нет. Наш, бывший водитель Шелепина. Он хотел нас убить…меня в первую очередь, а Катя ему не дала это сделать. Только она не Катя. Она Оля. Моя секретарша, моя подруга, моя будущая жена…была. Вот такие дела, брат Головлев. А ты говоришь – будем мы стрелять в своих, или нет. Будем, брат. Или погибнем, или победим. Но я не привык проигрывать, как, надеюсь, и ты. Потому путь у нас один – к победе. Так и скажи своим ребятам – мы победим, и другого пути нет. Шагай, капитан. Работай.

Я повернулся и пошел прочь. Политинформацию провел. Что еще скажешь? Или они нас, или мы их.

"Они" появились через два часа. Вообще-то я ждал, что приедут побыстрее, но видимо где-то у них была "точка рандеву", в которой накапливали силы и обсуждали план действий. Вот и поднакопили. Со стороны поселка пришли пять бэтэров, вооруженных КПВТ и ПКТ. Встали полукругом перед воротами и замерли, пуская облачка сизого дыма. Бензиновые. Горят они – только в путь. И для наших "утесов" не проблема. А уж про "Фаготы" и говорить нечего – смертельный номер. Пустили ребят вперед как пушечное мясо. Небось, даже не знают, куда они попали и чего от нас ожидать. Им думается, это какой-то дом-дача, где спрятались высокопоставленные предатели Родины. Стоит только вдарить по воротам – выбегут и сдадутся, как миленькие. Но вначале лучше поговорить – выслать парламентера. И парламентером будет скорее всего командир этой группы. Капитан, не больше.

Парламентер пошел к воротам после того, как вокруг дома "скрытно" разместились человек триста автоматчиков. Две роты пригнали, черти! Значит, все-таки что-то о Даче они знают. А вот танков я пока не вижу. Похоже что их пока пускать в дело не стали – решили, что хватит и бэтэров. А что это значит? Это значит, что не все они о Даче знают. Иначе танки бы уже стояли напротив ворот.

Это был майор, похоже что командир батальона мотострелков. Он вышел с белым платочком на палочке, и небрежно ей помахива, я пошел к воротам, явно зная, что за ним наблюдают.

Аносов оглянулся на меня, спросил:

– Сам пойдешь? Может, не надо? Я поговорю?

– Сам. Попробую убедить не начинать кровопролитие. Он должен меня знать.

– Да кто же тебя не знает – ухмыльнулся Аносов – Нарисовался, так нарисовался! Весь мир теперь гудит – спаситель президентов! Ангел божий! Хе хе…

– Иди ты… – начал я, и не закончив фразу пошел к воротам. Вернее – к калитке в этих самых воротах, ничуть не ослаблявшей это произведение искусства сталеваров. Танковая сталь – это вам…не это!

Два охранника из числа бойцов спецназа открыли калитку, держа оружие на ремне, и я вышел к майору, беспечно разглядывающему окрестности моего поместья. Красиво тут, да. Вот только что будет, когда заговорит артиллерия? Ох, не хочется и представлять, что останется и от этих деревьев, и от лужаек, и от засеянного газонной травой луга. Война – грязное дело.

– Привет, майор – киваю я парламентеру и смотрю, как шевелятся башенки с КПВТ. Стволы хищно поднимаются и опускаются, отыскивая цели. Бойцы проверяют работоспособность оружия перед боем. Сейчас одну только очередь – и от меня останутся лишь ошметки. Четырнадцать миллиметров калибра, это вам не шутки.

– О! Так вы…Карпов? – майор слегка обескуражен. Только вот чем – не пойму. Кого он тут собирался увидеть?

– Я Карпов – пожимаю плечами – Так что хотел-то, майор? И как тебя звать?

– Майор Семенов! – собирает разбежавшиеся мысли и строжеет – Карпов, как ты оказался в такой компании?! Ты же такие хорошие песни пел! Такие книжки классные пишешь! И ты с предателями?!

– Майор, кто тебе сказал, что они – предатели? – вздыхаю я – Как тебе это объяснили? И зачем ты здесь? Кто отдал приказ?