Во славу человечности! (СИ) - Меллер Юлия Викторовна - Страница 13

— Вот поэтому пора заводить СВОИХ оборотней, которые соберут для нас всю информацию. А теперь, давайте навестим вашего заключённого.

— Ещё недавно я был бы против, но посмотрев, как вы разговорили этих ребят, я подготовлю его сам.

— Подготовите?

— Госпожа, от него воняет хуже, чем от протухшей рыбы.

— О, если вы об этом позаботитесь, то я буду весьма признательна, — быстро согласилась Аня.

Она с трудом дышала рядом с относительно чистыми оборотнями, предположить запашок от заключённого у неё воображения хватало.

Пока она ждала, сходила на кухню, взяла кувшин с водой, маленькую корзинку с мясными шариками и плошку с рисом. Всё это ей положили в большую квадратную корзину, которую она с трудом донесла до места встречи. Манул не согласился выпустить оборотня из камеры, но пообещал, что пока его будут мыть, то камеру тоже почистят.

Анна ждала Манула и думала о том, что она совсем не учла в своих торговых проектах того, что оборотням не нужен свет, если только в совсем беспросветных помещениях, не нужен кофе и тем более специи! Разве что ткани пригодятся, но они у них есть. Это была катастрофа. Что тогда им предлагать? Музыку ветров? Или летающих змеев? Каучуковые прыгучие мячики? Может, погремушки для детей или бусы для женщин? Нужна информация, и не от той деревенщины, что сидит у них в домике на крыше.

— Госпожа Анна, — позвал советник и повёл её вниз. — Не показывайте своего страха, помните, он прикован цепями и вырваться не сможет. Он любит пугать новеньких стражей, рыча и бросаясь на них. Я уверен, что этот оборотень не из простых, поэтому надеюсь, что вам удастся его разговорить, но не рискуйте.

Манул строго посмотрел на Голос и добавил:

— Он непредсказуем и опасен. Ему достаточно чиркнуть когтём вам по горлу — и вас уже ничто не спасёт. Я оставлю рядом с вами двух стражей, они присмотрят, чтобы вы не подошли слишком близко. Всё, что от вас требуется — не пересекать черту, и вы будете в безопасности. Вам ясно?

— Да, не пересекать черту и разговорить.

— Да.

— Я взяла немного продуктов, их можно передать?

— Кувшин — нет, остальное — пожалуйста.

— Ему нельзя воду?

— Воду я прикажу ему поменять, а кувшином он может убить вас или стражу.

— А-а, понятно, простите, не додумала. Он уже кого-то убивал?

— При задержании он яростно сопротивлялся, а здесь чаще пугал. Мы осторожны и не даём ему шанса. Послушайте, госпожа, даже те простоватые ребята опасны. Они точно так же, как наши, учатся в тренировочных схватках, а этот… этот может приказывать своим на расстояние.

— Не волнуйтесь. Не стоит мне расписывать силу оборотней. Для меня без разницы, каков уровень силы, даже их ребёнок опасен для меня, если решит напасть. Если всего бояться, то страшно покидать свои покои.

Манул тяжко вздохнул и вошёл в свежепобелённую известью камеру. Аня огляделась, чуть сморщила нос, чихнула, но села на поставленный для неё табурет. За ней насмешливо наблюдал сидящий у противоположной стены оборотень. Ноги Ани до пола не доставали и она, не задумываясь о том, насколько по-детски это смотрится, начала болтать ими в воздухе, ответно рассматривая оборотня.

— Встань перед нашей Матерью-правительницей! — скомандовал Манул, и двое стражей, не дожидаясь повиновения пленника, дёрнули его за цепи, вынуждая подняться.

Высокий, жилистый, довольно молодой и дерзкий. От жёлто-охряных глаз отрываться не хотелось, такой яркий, насыщенный цвет! Очень красиво. Даже красивее, чем у простых оборотней — у тех троих глаза были чистого голубого цвета. Манул пояснил ей, что у всех двуликих яркие глаза.

Анне было неловко смотреть, как дёргая цепями, оборотня вынудили подняться и склониться, но спорить с Манулом не хотелось, да и интересно было понаблюдать за пленником. Он вяло сопротивлялся, словно бы по привычке. Ей показалось, что он раздражён на стражей, но в то же время ему скучно здесь сидеть и его волнуют перемены. Густая грива чёрных волос ещё не высохла и нечёсаными прядями спускалась по плечам. Одежда на нём была человеческая, новая. Можно предположить, что её только что дали ему, ради неё.

Они разглядывали друг друга, и Анна не посмела сказать ему «ты».

— Как к вам обращаться?

— Как хочешь, — бросил он и нарочито небрежно отвернулся.

Стражи хотели было его дёрнуть, но правительница хмуро посмотрела на них, напоминая взглядом, что советник обратил особое внимание, чтобы они не мешали своим усердием ей общаться.

— Хорошо. Филиппок, зачем вы полезли в горы?

— Что? Какой Филиппок? Что за гадкое прозвище?

Аня засмеялась, прикрыв ладошкой рот, показывая, что понимает, что неприлично насмехаться, но сдержаться не может.

— Но вы же сами попросили дать вам имя!

— Но не это же!

Она пожала плечами.

— Хотите, будете Таксом? — разошлась она. — Есть такая длинная собачка, очень смешная, — Аня показывала руками скорее какого-то удава, а не собаку.

— Нет.

— Пушком? У вас на голове такой беспорядок, а сами вы худой, что напоминаете кисть для нанесения краски на лицо. Но кистью звать вас неприлично, а…

— Пушком прилично? Нет. Зовите меня Вартеком.

— Вартек? Хорошо. Так что вам понадобилось у нас? — чуть склонив голову набок, она с неприкрытым любопытством смотрела на него.

— Я не буду отвечать, — горделиво ответил оборотень и, задрав подбородок, словно обиженный царь, отвернулся.

— Да и не надо, я сама знаю, — насмешливо фыркнула она. — Вы искали калифорнийских червей!

— Что?

— Отпираться бессмысленно, — принялась убеждать его Аня. — Там, где вы шли, остались очень характерные следы. Вообще-то весьма гаденькое занятие, — брезгливо поморщилась и посмотрела на него с сочувствием, путая и раззадоривая.

— Не знаю ни о каких червях!

— Ну те, что дерьмо перерабатывают, — удивлённо вскрикнула она и ласково добавила: — Не притворяйтесь!

Оборотень рыкнул и отвернулся. Аня чуть склонилась в его сторону и зашептала:

— Хотите, я вам их подарю?

— Кого?

— Червей.

— Зачем?

— Я же сказала, что они перерабатывают. У вас запаха в камере не будет.

Оборотень посмотрел на неё как на ненормальную, перевёл взгляд на стражей, но они стояли истуканами, тогда он снова уставился на неё.

— Шутишь?

— Каждый получает то, что заслужил? — состроив лукавое выражение лица, спросила она.

— И что я, по-твоему, заслужил?

— Вы отнеслись ко мне несерьёзно, вот и получаете насмешки от девчонки.

— Ты и есть девчонка, а то, что тебя выбрали правительницей, так это ваши обычаи, меня они не касаются.

— Ошибаетесь во всём. Но вас ведь должно волновать ваше будущее? Так вот, моё решение, которое я вынесу после нашего разговора, касается вас напрямую. Думаю, разумно усмирить свою гордыню и ответить на вопросы или хотя бы пояснить, почему вы не можете дать ответа.

Мужчина внимательно посмотрел на Аню и, немного подумав, бросил:

— Спрашивай.

— Уже спросила.

— Мне было интересно посмотреть на людей.

— К чему тогда такая агрессия? Мы не общаемся и относимся к оборотням с опаской, но не враждуем.

— Тогда почему меня схватили?

— Потому что вы без разрешения проникли на нашу территорию. Разве вы не отслеживаете свои границы и не оберегаете их от чужих?

— Я здесь уже год и со мной не могут решить, что делать! Убейте уже или отпустите! К чему такие пытки?

— Что вы сделали для того, чтобы помочь принять решение по вашему поводу? Неужели вы не поняли, что вас не хотят убивать, но и отпустить врага мы не можем.

— Я не враг!

— Но вы ведёте себя крайне агрессивно! Вы наполнены ненавистью!

— Я что, должен любить вас за то, что меня здесь держат?

— Мы ничего о вас не знаем, а вы всячески демонстрируете неприязнь и злую направленность, — укорила Аня. — Вы похожи на обезумевшего оборотня, и лишь небольшие сомнения в этом откладывают вашу казнь, — как маленькому пояснила она колебания людей и страхи по поводу его персоны.