Не жизнь, а роман! (СИ) - Меллер Юлия Викторовна - Страница 3

Катя безотрывно смотрела на него, чувствуя, что её снова начинает колотить от пережитых эмоций, учтиво кивнула в ответ. Ей не нравились эти люди, но смерть и издевательства, похоже, отменяются, хотя бы на время.

- Кто вы и как здесь очутились?

- Мадам Катрин Грушевич, - анализировать, что-то придумывать не хватило сил, но, справляясь с волнением, Катя нарочно удлинила паузу, после того, как назвала своё имя, чтобы обдумать дальнейшие слова.

Она следила за реакцией на произнесённую с гордостью фамилию. Интонация, приподнятый подбородок, должны были показать, что ей есть чем гордиться, но, конечно же, эти люди не знали никаких Грушевичей, хотя имя вызвало некоторое оживление. А ведь Славик говорил, что его фамилия упоминается в церковной книге XII веке и кичился этим. И всё же слишком близко стоящие люди сделали шажок назад, да и коней своих поставили так, чтобы больше не пугать её.

- Я из северных земель и ехала на святые земли, - неопределённо добавила Катя, с не меньшей жадностью продолжая следить за эффектом произнесённых слов.

- Нормандка? Непохожа, - влез неугомонный шептун, но для Кати его слова стали подсказкой, что она, кажется, осталась на Земле, а если это не так, то история развивается схоже, даже если это параллельный мир.

- Я не нормандка, я проживаю ещё севернее. Русса.

- Севернее? Русса? - переспрашивали мужчины и косились на её каштановые волосы. Девица назвала себя мадам, но её голова не покрыта платком, как велит церковь! Она может оказаться ведьмой, соблазняющей мужчин и открывающей им дорогу в ад!

- Из моей страны приехала ваша королева Анна Русская. Её муж Генрих.

- Э, что-то такое было... - неуверенно протянул юркий советчик, замечая, как стоящая перед ними всеми чужачка подняла огромный нелепый воротник у плаща и накинула его на голову, как плат.

- Издалека едете, мадам, - протянул коренастый, - но где же ваш отец и охрана? - более одобрительно спросил Рем.

Уж больно его смущала идеальная белизна кожи незнакомки. Невольно хотелось узнать, так ли бело всё её тело? Искушение почти завладело им, и он уже подумывал, где сможет изучить подробности сладкой плоти, если пленница не понадобится сеньору или если пригодится, то после, когда у того спадёт к ней интерес! Но прикрытое тенью лицо странно пошитого воротника, теперь уже не так влияло на его мысли, и дьяволу можно было противостоять, спокойно слушая странноватую речь.

- На нас в пути несколько раз нападали и я уже потеряла надежду остаться в живых. Вместе с остатками людей мы решили выйти к морю и нанять корабль, чтобы вернуться домой, но на нас снова напали. Я осталась одна и все ещё надеюсь выйти к морю.

- Хм, - Кате казалось, что она дала достойное объяснение, но на неё смотрели с подозрением. Так же как она с трудом понимала этих французов, так и они полагали, что она с английской стороны, с которой вражда идёт с переменным успехом. Существующее противостояние даёт лично им надежду получить выкуп за пленницу.

- Мы проводим вас, - произнёс своё слово Рем, и с этого мига было ясно, что все разговоры закончены.

Он поманил одного из своих людей, тот подошёл, держа под уздцы лошадь. Катя не ожидала, что её подхватят за талию и посадят на животное боком. Испугавшись и широко раскрыв глаза, она попыталась ухватиться за седло, вызвав смешки мужчин. Лошадь сделала шаг, а Кате показалось, что сейчас она упадёт назад, но владелец скотины вёл животное осторожно, и через несколько шагов Катерина сумела устроиться более-менее надёжно. Какое счастье, что она сидит одна и её никто не прижимает к своему вонючему телу.

- Моя сумочка! - неожиданно воскликнула гостья-пленница, указывая на массивную золотую цепь, к которой была прикреплена плоская коробочка из кожи.

- Я сам, - рявкнул Рэм, увидев алчные взгляды товарищей.

«Как жаль, что дурища закричала», - подумал он, поднимая зацепившуюся за кусты вещицу.

Теперь эту цепь себе не заберёшь, обязательно доложат сеньору! А он мог бы за эдакое богатство быть поласковее с нею, когда придёт время. Женщины без всяких сомнений -сосуд всех грехов, но до чего же сладко пить из этой чаши, а потом наказывать её за то, что она очернила своею греховной плотью мужчину. Сучье племя, само её присутствие дурманит голову! Ткань платья настолько тонка, что видны очертания её соблазнительного тела! Хорошо, что они от замка недалеко, а то пришлось бы ночью караулить её от своих ребят и лишний раз сидеть рядом с нею.

«Избавь Господи от искушения!»

Поездка до замка далась Катерине нелегко, но она боялась пикнуть в присутствии своих сопровождающих. Они злились, что задерживаются из-за неё, с завистью поглядывали на Рема, повесившего на себя её сумочку, не сводили глаз с её туфелек и коленей. Что они могли разглядеть в неверном свете факела? Быть может, их зрение было намного лучше Катюшиного, так как все сопровождающие чуть ли не сворачивали себе шеи, ловя каждый её жест.

Она даже покраснела, почувствовав жадный взгляд всего лишь на оголившееся запястье.

У платья под курткой были короткие рукава, и когда Катя подняла руку, чтобы поправить падающий капюшон, то рукав куртки немного сполз, приоткрывая совсем чуть-чуть больше кисти, что мужчины сразу же заметили.

Ехать с такими людьми было страшно. Им интересен факт появления на их земле чужестранки, произошедшая с ней история, но ещё их обуревала похоть, ничем иным скользящие по телу взгляды не были, и одновременно они ненавидят её за испытываемые ими чувства.

Она - сладкий плод, которого и хочется, и колется; и само наличие этого плода в зоне досягаемости становится ненавистным раздражителем. Катя боялась на них всех смотреть. Первоначальная отвага испарилась по мере осознания того, куда она попала, и кто её окружает.

Когда-то Катюша с мечтательным любопытством разглядывала портреты средневековых дам, рыцарей, епископов и ей казалось, что это вина художника, изображающего лица как-то уродливо, теперь она поняла, что зря пеняла на искусство.

Отсутствие зубов мало кого красит, лохматость лишь подчёркивает типаж разбойника, а если ещё человек с детства потребляет вино низкого качества вместо воды, то со временем неизбежны одутловатость и обвисшая кожа, отёкшие веки, хрипловатый голос. Всё это сейчас окружало её, воняло, но именно они с неприязнью смотрели на неё, а она из страха скрывала испытываемые чувства, стараясь ни за кого не зацепиться взглядом и не зная уже, чего желать, чего бояться. Удача ли то, что она осталась жива, вновь мелькнула слабовольная мыслишка.

Под лай собак они проезжали мимо домов, и в темноте всё казалось готической сказкой братьев Гримм. Мужчина, ведущий свою лошадь с сидящей на ней гостьей, почти всю дорогу бежал бегом и только перед замком все замедлились, выстраиваясь по двое.

Замок Катя не разглядела, но была уверена, что многого не потеряла. Размеры его были скромными, форма примитивной и никаких башенок, украшений или архитектурного новаторства.

Проживая много лет во Франции и посетив там почти все замки, она с уверенностью могла сказать, что до XIV-XV века местные ещё не дожили. Оставалась надежда, что это хотя бы XIII век, время расцвета поклонения прекрасной даме, но поглядывая на сопровождающих, уже понимала, что вряд ли.

В окружающих её людях ничего не осталось от культуры римской эпохи, и ещё нет предпосылок движения к совершенству. А это означало время от XI века до XIII, и тут Катя вспомнила, что Анна Ярославна*, которую она упомянула в качестве примера русской, это как раз конец XI, и раз её уже не особо помнили, то рамки сужаются до XII -XIII веков.

(прим. Авт. Анна Ярославна - род. 1032(36) - умерла-1075(89) - дочь киевского князя Ярослава Мудрого и Ингигерды Шведской. Выдана замуж за французского короля Генриха I).

Ещё один довод в пользу того, что XI век закончился, это то, что про святую землю они явно слышали, а это значит, что хотя бы один крестовый поход уже состоялся (1096-1099). Быть может, ещё рано судить обо всём, но лучше готовиться к худшему. Франции в современном понимании нет, есть нагромождение графств, где все мнят себя хозяевами и даже короля могут послать куда подальше, пока он не придёт и не возьмёт нахала за горло.