Дьявол предпочитает Armani (СИ) - "К.О.В.Ш." - Страница 74

На счастье, на первом этаже уже никого не было, кроме двух трепавшихся о своем охранников, так что Света спокойно пересекла просторный холл и вышла на улицу. Посмотрев на букетик, который она почему-то все еще сжимала в руке, она заставила себя глубоко вдохнуть и обернуться.

Взгляд Паши вынимал душу: она видела в нем то, что так мечтала видеть, когда они встречались. Все ее нутро тянулось к нему, такому плюшевому с добрыми глазами и глубоким раскатистым голосом. Он помнил, что незабудка — ее любимый цветок, готовил самые вкусные на свете вареники, а самое главное, он никуда не уезжал. Проще всего было сделать шаг ему навстречу и сделать вид, что ничего этого не было: ни Насти, ни Макса, ни этих ужасных недель. Проще всего.

Невозможно.

— Ничего не выйдет, — покачала головой блондинка, а потом взяла Пашину руку и вложила в нее цветы.

Паше было не привыкать получать от Светки от ворот поворот, и раньше его это не пугало, потому что он чувствовал, что это игра. Но в этот раз все было по-другому. Она не злилась, не кричала и не язвила, а смотрела на него опустошенно и как-то совсем безжизненно. И виноват в этом был только он.

— Пока, — она развернулась и пошла домой.

— Стой, давай я тебя отвезу, — Паша пошел было за ней, но она махнула рукой, не оборачиваясь, только чуть ускорив шаг.

Ей нужно было побыть одной. В кармане снова вибрировал телефон.

Света лежала на кровати, свернувшись в клубочек и слушая музыку, стараясь не думать о седьмом пропущенном от Макса. Мама с бабушкой наорали на нее за то, что она опоздала, и полчаса высказывали ей все, что думают о ее поведении, и отпустили только осознав, что она их не слушает.

За окном уже стемнело, а ей до сих пор было тошно. Губы горели от того, как яростно она их терла, постоянно напоминая о поцелуе в лифте. Напоминая о Паше. Она то и дело возвращалась к их разговору, к его признанию и внутри что-то болезненно сжималось. Ей было приятно, что он это сказал. А должно было быть все равно.

Ей надо было ответить на звонки Макса, но она не могла себя заставить. Надо было позвонить Полине и спросить, как она себя чувствует. А вместо этого она лежала и слушала Руки Вверх. Видимо, чтобы окончательно себя добить.

«Виноваты сами, чуть не стали вы врагами.

Извинения с цветами — может, ты его простишь.»

И снова мысли ее вернулись к Паше. Она снова и снова предавала Макса, думая о нем, но никак не могла остановиться. Обида, влюбленность, глупое торжество — все смешалось в кашу, которая никак не давала собраться.

«К черту эту гордость! То любовь, то слезы.

Ну, почему у женщин все сложно, так сложно?»

Света истерически хихикнула на этих словах, в очередной раз убеждаясь, что Сережка Жуков знает толк в женских страданиях. Хотя, в одном он был все-таки не прав: не гордость мешала Свете. Она просто знала, что не сможет смотреть на Пашу как раньше. Она всегда будет знать, что он в любой момент может поступить так же. Эту главу надо закончить, как бы больно ни было. Несмотря на то, что у нее все еще были к нему чувства.

И эта мысль подводила ее к следующему заключению: Макс был всего лишь попыткой забыть Пашу. Отвлекающим маневром. Да он и сам это понимал. Но почему тогда ей было так трудно взять трубку и сказать ему об этом?

Телефон снова завибрировал. На этот раз Макс прислал ей несколько сообщений, одно за другим.

«Я под твоим домом»

«И надеюсь, ты тоже дома»

«И наконец возьмешь трубку»

«Потому что я ужасно хочу тебя увидеть»

Света смотрела на телефон, как на ядовитую змею. Ей очень хотелось отложить этот разговор, хотелось просто побыть наедине с собой. Но, видимо, это был знак: все решится сегодня.

Она выглянула в окно и увидела Макса, который, к ее превеликому удивлению, был в костюме, а не в джинсах и футболке. Он стоял под желтым светом единственного в этом дворе фонаря, курил и улыбался. Как назло, он был невероятно милым сегодня. И чертовски красивым. Его волосы, которые он обычно носил распущенными, были забраны назад, и вообще он весь был на официозе. Видимо, все-таки работал. Но на лице его была улыбка, которая так ей нравилась, и которая так сильно ранила ее сейчас.

Он замахал рукой, показывая, чтобы она спустилась, но у нее не было сил. Она не могла. Проще всего было позвонить ему, но вспомнив, как гадко ей было после того, как Паша кинул ее по телефону, она показала Максу пятерню, выиграв себе еще немного времени.

Кое-как приведя себя в порядок, Света оделась и тихо прошмыгнула по коридору в прихожую, радуясь, что все семейство прилипло к телевизору. Выйдя из подъезда, девушка замерла на крыльце, чувствуя, что ее вот-вот вывернет наизнанку от стыда и страха. Предательница и слабачка. Ей казалось, что стоит свету упасть на ее лицо, как Макс сразу все поймет.

— Вчера отказалась встретиться, сегодня не берешь трубку, — хмыкнул брюнет, насмешливо глядя на нее. — Хорошо, что я знаю, где ты живешь, и смог тебя выследить.

Света сделала два шага ему навстречу, и он мог хорошо видеть ее лицо, но ни о чем не догадался. Продолжал смотреть на нее и улыбаться, как полный дурак. Мелькнула малодушная мысль не рассказывать ему, сделать вид, что все хорошо, но она тут же ее отогнала. У нее бы все равно ничего не вышло несмотря на то, что она давно могла получить разряд по вранью.

— Ну, иди ко мне, — парень выкинул окурок и раскинул руки, приглашая ее в свои объятия, но она не сдвинулась с места. Ее словно парализовало, а язык не повиновался. — Свет?

Насмешка сменилась недоумением. Он всматривался в ее лицо, не понимая, о чем она думает, и отчего ведет себя так, словно знать его не знает. Она скрестила руки на груди, будто закрываясь от него еще сильнее, а губы ее были сжаты так плотно, что начали белеть от напряжения.

Ему подумалось, что все дело в том, что она так и не получила ответ на свой вопрос: когда он уедет. За ним он с легкостью читал тот, который она не решалась ему задать: «что будет с нами дальше»? Он вспомнил нотации Дана и подумал, что друг снова оказался прав. Она так сильно ему нравилась, что он позволил себе быть эгоистичным и не думать о ее чувствах. А с другой стороны, его так захлестывали собственные, что он не мог думать ни о чем другом. А еще ему хотелось окончательно убедиться в том, что с работой все сложится так, как он планировал, чтобы не морочить Свете голову пустыми обещаниями и надеждами. Что бы там не думал Дан, он пользовался головой и не только в работе.

И сейчас он напрягал ее изо всех сил, чтобы придумать, как максимально ловко разрулить эту ситуацию. Надо было что-то ей сказать, как-то успокоить и…

— Надо поговорить, — Света наконец обрела дар речи и выдавила из себя эти слова. — Точнее, нам надо… расстаться?

Она не была уверена, что эти слова уместны, все-таки они не встречались, по крайней мере, официально. Если быть совсем циничной, они пару раз переспали и сходили на несколько свиданий. Можно ли было разорвать отношения, которых как бы и не было?

Макс истолковал ее вопросительную интонацию несколько иначе. Он сразу понял, что ее неуверенность — признак того, что она просто хочет его понервировать. Спровоцировать на какие-то действия, подтолкнуть к каким-то решениям, а, может, и признаниям. Типичные женские танцы на канатах мужского терпения. Но он не мог сейчас сказать ей ничего толкового, кроме того, что она дико ему нравится. И поэтому он молчал.

— Спасибо за… — Света замялась, не зная, как выразить все, что творилось у нее внутри, а главное, как избавиться от тошнотворного чувства вины, поедавшего ее, — за все спасибо.

— И все? Вот так вот просто? — уточнил Макс, хмурясь.

«Как будто ничего и не было», — подумалось ему.

Она смотрела на него чужими, совершенно пустыми глазами, которые он не узнавал. Куда-то пропали ямочки на ее щеках, исчезла ее очаровательная улыбка. Света была чересчур бледной и казалась нездоровой. Макс сцепил зубы, сдерживаясь, чтобы не начать высказывать все, что он думает об этом театре одной актрисы, и просто подошел к девушке, крепко ее обнимая. Он знал самое главное правило: женщин не надо слушать, их надо просто любить и почаще обнимать. И иногда кормить мороженым.