Музыка для Повелителя (СИ) - Потёмкин Сергей - Страница 5

Глеб хмуро добавил:

— Но сначала они определят мою стрессоустойчивость, а заодно проверят, быстро ли я соображаю.

— И в комнате будут духи, следящие за его аурой, — подытожил Баюн. — Они распознают ложь, страх и злость.

Артём с умным видом уточнил:

— То есть на экзамене нельзя врать, бояться и злиться?

— Именно, — резюмировал Глеб.

Он глянул на парту, где лежала бирка с цифрой «9» — номером очереди, в которой предстояло отвечать (бирку прислали с письмом, подтверждавшим одобрение заявки). Под девяткой чернел номер кабинета: «17». Время назначили на десять сорок пять.

«А кому-то повезёт, — подумал Глеб, — "отстреляется" первым…»

Интересно, а какой номер был у Эми?..

Глеб подъехал к стене, где летом закрепили шведскую стенку. Под висевшей низко перекладиной была кушетка без ножек — вроде мата, но со спинкой. С другой перекладины, закреплённой выше, свисали трапеции; повиснув на них, Глеб перебрался на кушетку, взялся за нижнюю перекладину и стал подтягиваться.

Он делал это по вечерам — и не только это: в комнате теперь были эспандер с гантелями. Глеб дал себе слово, что больше не почувствует себя калекой: то чувство пусть остаётся в неволшебке.

Интересно, а Эми чем занята?..

— Ты чего покраснел? — спросил Баюн. — Подтянулся-то всего девять раз… То есть десять… Нет, одиннадцать… Ух ты, двенадцать… Пупок не развяжется? Тринадцать… А сердечко не шалит? Четырнадцать… Главное, не помри…

Глеб откинулся на спинку кушетки:

— Не отвлекай!

— Я просто волнуюсь: ты такой красный, будто съел перец.

Артём с кровати сообщил:

— Перец так просто не едят — его в суп кладут, или тушат с мясом, или…

Глеб застонал: ну вот как тренироваться?!

Интересно, а Эми готовить умеет?..

Он отдышался; опять Эми… Она вторгалась в его мысли, когда Глеб ел, умывался, подтягивался… Вторгалась регулярно, хоть её о том и не просили.

Баюн вернул его к реальности:

— Как думаешь, Азарин захочет тебе помешать?

Глеб встрепенулся:

— Чего?..

— Азарин, — повторил дух. — Вдруг он не даст тебе сдать ЭНПД?

— А что он сделает?

— Подговорит экзаменаторов задать вопросы, которые тебя разозлят.

— Ну если у него есть связи в Департаменте образования… — Глеб умолк, но подумал: «А они у него наверняка есть».

Размяв плечи, он взял эспандер:

— Да какая разница — это ведь просто собеседование… Азарин его не испортит.

Но Глеб ошибался.

Управляемый Идаром фургон остановился у сквера, где были госучреждения — сплошь колонны да эркеры. Департамент образования никак не выделялся: строгое здание, хоть и в бежевых тонах. Попасть туда хотелось не больше, чем к дантисту.

— Я поеду один, — сказал Глеб.

Идар выключил двигатель:

— Скажи ещё, чтоб я тебя не ждал, — он обернулся с места водителя. — Ладно, один так один… Но фразы вроде «вернусь на автобусе» не принимаются: я жду здесь.

Глеб благодарно кивнул:

— Думаю, собеседование будет недолгим…

— Да мне без разницы, всё равно дел нет.

Глеб промолчал: дел-то нет, потому что кафе закрыто… Но Идар его не винил — просто ляпнул, что на ум пришло.

— Кстати, — вспомнил Идар, — один мой кореш когда-то тоже ЭНПД сдавал — знаешь, о чём его спросили? Есть ли память у глаз.

— Память у глаз?.. — повторил Глеб.

— Ага. В неволшебке об этом не знают, так что мотай на ус: всё, что мы видим, хранится в глазной сетчатке. Вот ты видишь меня, и этот видеоряд можно извлечь.

— Ничего себе!.. — вырвалось у Глеба. — И как его извлечь?

— Ты такого не сделаешь. Увиденное из глаз человека извлечёт только спиритус — пикси, сидхе или тэнгу, — Идар опустил окно. — Не знаю, зачем я это вспомнил, но вдруг поможет… И расслабься ты уже! — он пихнул Глеба в плечо. — Это же не контрольная по алгебре… Выкинь хлам из головы и будь собой.

— Я постараюсь, — Глеб натужно улыбнулся, а сам подумал: «Уж лучше бы контрольная — там хоть знаешь, чего ждать».

— Ничего не забыл? Тогда удачи, — вид у Идара вдруг стал весёлым: — И пусть экзаменатором будет молодая блондинка!

Бормотнув «спасибо», Глеб выехал наружу (в фургоне возили выпечку, но для него сделали пандус). Баюн, с утра остававшийся котом, прыгнул следом:

— Спорим, что там будет не блондинка, а лысый мужик?

— Я же сказал, что один поеду, — напомнил Глеб.

— А мне в салоне сидеть? Не дождёшься!

Глеб нахмурился, хотя и так был не веселее мёртвого. А крыльцо будто приближалось само — плиточные ступени, квадратный навес. В дверном стекле отражался припаркованный сзади фургон.

Въехав по пандусу, Глеб распахнул дверь. В уши ударил шум: разговоры, шаги, чей-то смех… Подростки — почти все старше его — толпились в вестибюле.

Баюн негромко заметил:

— Видишь — не только ты явился с фамильяром.

Оглядевшись, Глеб увидел фею, летающую из угла в угол: её крылышки едва не задевали макушки ребят. Другой спиритус стоял у окна; выглядел он как человек, да только не имел лица: капюшон его плаща (или чего-то подобного) обрамлял пустоту. Заметив это, Глеб поёжился.

— Говорю же: Безликий — классный дух! — хвалился мальчишка, окружённый приятелями. — Вот если предки спросят ваших фамильяров, где вас носило после школы, духи им всё расскажут, так? А мой не расскажет… ему говорить нечем!

Спиритус в капюшоне понурился — отсутствию рта он был явно не рад.

— Столько народу?.. — удивился Глеб.

— А ты как думал? — Баюн семенил рядом, точно домашний пёс. — ЭНПД проводят трижды в год, а сдать его хотят многие.

— Но почему?

Обогнавший их парень проронил:

— У всех свои причины — вот я хочу доказать, что чего-то стою!

— А мне работа нужна, — бросил тощий очкарик. — Только в семнадцать её фиг найдёшь, если не сдал ЭНПД… А тебе сколько?

— Четырнадцать… — признался Глеб. Баюн зловредно уточнил:

— Исполнилось две недели назад.

Очкарик взглянул на них свысока и пошёл прочь.

— Старик… — заключил Баюн.

Они свернули в коридор. В креслах у стены ждали два парня и девушка, на вид ровесники очкарика. Один из парней при виде Глеба изрёк:

— Новый желающий проверить психику на прочность…

— Или очередной ненормальный, — буркнул другой.

У первого росла жидкая борода, на шее второго была татуировка — чёрный дракон; Глебу она напомнила о Коичи.

Девушка осуждающе на них покосилась:

— Дураки…

— Да мы ж не со зла, — любитель татуировок без враждебности глянул на Глеба: — Сами-то мы ничего не сдаём: болеем за мою сестру, — он кивнул на дверь с номером «17»: — Она сейчас там.

И тут дверь распахнулась под гулким ударом. В коридор выскочила девочка — так быстро, что Глеб её не рассмотрел. Всхлипывая, она скрылась за углом.

— Не сдала… — заключил парень с бородкой.

Вскочив с кресел, компания бросилась за девочкой. Когда они убежали, Баюн предложил:

— Давай притворимся, что их не было: дверь не открывалась, в креслах никто не сидел…

— Глеб Шустов, можете войти! — донеслось из кабинета.

Сердце Глеба зачастило. Баюн сразу посерьёзнел:

— Удачи.

Глеб кивнул, вздохнул и поехал.

За порогом он понял, что Баюн напророчил — экзаменатором был лысый мужик… Ну, не совсем лысый: на висках волосы ещё росли. Помещение было просторным и светлым, с окном напротив двери, парой стульев и столом. И всё — голые стены, голый пол…

Впрочем, стены были не совсем голыми.

Из каждой проступало лицо втрое больше человеческого. Плитки вздулись, как резина, обозначив брови, носы и подбородки. Под бровями темнели углубления — вероятно, глаза.

Заметив оторопь Глеба, экзаменатор пояснил:

— Это спиритусы, которым предстоит наблюдать за беседой. Не обращай на них внимания.

Закрыв дверь, Глеб подъехал к столу.

Тот оказался зеркальным, с функциями зеркала-монитора. Значки файлов пестрели, как на планшете. В опасной близости от края дымился кофе.