Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 16

Я сейчас, сосредоточившись, могу сказать, что чувствует любой из людей на плацу. Ненависть. Злость. Обида. Снова ненависть. Ненависть. Хм. Равнодушие. С удивлением отмечаю, что это Валери. Ненависть. Ненависть. Сочувствие. А это Лю. Ну да, она врач…

Последний шестой получает свои пятнадцать шомполов и также скрывается на гауптвахте — досиживать, утаскиваемый парой хозслужбы.

— Экзекутор, окончание наказания! — в соответствии с уложением, объявляет Декан. Кстати, и он равнодушен к происходящему, ты смотри… Правда, он врач — возможно, его эмоций я просто не вижу. Разница в классе.

— Откладываю бурый в потёках шомпол в специальную стойку. Окидываю плац взглядом. В звенящей тишине отвечаю:

— Наказание справедливо. Экзекутор работу окончил. Jai mahakali!

— Ну и зачем тебе это было нужно? — индифферентно интересуется Валери, заполняя талон на мою книгу. Вчера я его так и не нашёл. В деканате меня обманули: он уже убыл домой к тому времени, как я начал его искать.

Нужно отметить, что по местным понятиям Валери полностью вписался за меня. Прямо разрешив телесные наказания дворян от недворянина. Уложения уложениями, но врагов сегодня нажил не только я.

В реалиях моего бывшего места службы тут, это всё равно что совместный боевой выход. Сближает. Потому его обращение «на ты» — самая маленькая компенсация, которую он может себе позволит за то, во что я его невольно втянул.

— Господин Валери, — также опускаю звание, подчёркивая неформальность и искренность. — Насколько я понял задачу деканата, из этого стада баранов надо сделать тех, кто сможет побить вторую ударную Кименистана.

— Ну допустим. И?

— У них нет чести. У них нет гордости. Нападать вшестером на крестьянина, предварительно организовав отсутствие свидетелей — из таких людей сделать солдат будет очень сложно. Но теперь и их, и оставшихся, работать над собой заставит хотя бы ненависть. И страх. Не доходит через голову — дойдёт через жопу. Извините.

— Логично… — бормочет Валери. — До чего странно видеть такую предусмотрительность вкупе с целеустремлённостью в простых крестьянах, это ирония, Атени.

— Простые крестьяне киженцовского погранотряда выполнили свой долг до конца. Дворянская элита второго кирассирского даже не стала покидать расположение. Вернее, покинула. В обратном от госграницы направлении. В направлении эвакуации.

— Мда уж… — снова бормочет Валери. — Умеешь ты тактично поддержать и разговор. И отношения… Я — дворянин, если что.

— У меня нет претензий к Вам, господин подполковник. Я горжусь служить под Вашим началом, пусть даже тут! И я отдаю себе отчёт, что Вы сейчас со мной в одной группе на одной задаче. Спасибо.

— Давай, топай в библиотеку, опоздаешь, — хлопает меня по плечу Валери. — Психолог-психопат доморощенный…

Интересно, хлопок по плечу — это какой-то местный обычай? Или они с Лю — родственники? Надо спросить уоррента…

После экзекуции, меня освободили от занятий до обеда. Тем более, ничего важного и не было: физкультура, от которой я и так освобождён; полторы пары у КорИна, на которых лично я вряд ли чему-то научусь, и медицина у Лю — но я уже хожу на подкурсы с абитуриентами, и в моём случае это гораздо эффективнее.

Пользуясь случаем, организовываю себе библиотеку, как планировал вчера. Попутно, разговорившись с Валери, откровенно объясняю, что на кафедре меня за ним в спортгородок отправили не случайно. Он ненадолго зависает, потом бросает:

— Учту.

Возможно, ему стоит поберечься ещё больше, чем мне: на меня-то хоть давить нечем. Разгневанным родственникам «пострадавших», кои наверняка скоро объявятся. Вместе с длинным списком претензий.

Кабинет декана через полтора часа после утренней экзекуции. Дверь открывается, появляется голова секретаря:

— К вам по утреннему вопросу!

— Проси, — недовольно говорит декан, откладывая бумаги.

Входят два человека, пришедшие не вместе, но столкнувшиеся в приёмной.

— Вы вместе или по очереди?

— Мы порознь, но по одному и тому же вопросу, — сухо бросает высокий брюнет, стилем одежды напоминающий участника августейшего приёма. — Мы за объяснениями по поводу утреннего инцидента, господин Блекстер.

Две пары глаз пристально сверлят декана, что не производит на него никакого впечатления.

— Представьтесь, пожалуйста, господа незнакомцы. — дружелюбно отвечает декан. Его улыбка контрастирует с холодом взгляда.

— Мы — родители подвергнутых утром экзекуции курсантов.

— Ты смотри, как быстро у нас «течёт», — бормочет декан. — Валери-то прав. Ну и каких объяснений вы от меня хотите? — обращается он к вошедшим.

— Основания для наложения такого взыскания, — подключается к разговору второй вошедший, внешне похожий на юриста.

— Помилуйте, господа. Если я, уполномоченный Её Августейшеством, начну предоставлять по первому требованию какие-либо объяснения посторонним людям, мне кажется, это будет крайне не правильно по отношению к тому доверию, коим она меня облекла. — Улыбка декана по-прежнему дружелюбна.

— Офис городского прокурора направит вам запрос сегодня же, — бросает высокий брюнет.

— Со всем уважением, — продолжает расплываться в улыбке декан. — Офис уважаемого господина Газни вне юрисдикции колледжа. И наоборот. Но вы можете пробовать.

— Вы понимаете, что мы этого так не оставим? — спрашивает юрист. — Вы отдаёте себе отчёт, что каждый из родителей курсантов будет предпринимать меры в связи с инцидентом?

— Любезные мои, — хищно улыбается декан, — знали бы вы! Сколько раз я это слышал и в этих стенах, и по предыдущему месту службы! Но сейчас вы сомневаетесь, ни много ни мало, в компетентности Её Августейшества, поскольку я назначаюсь на должность только её личным коронным указом.

— Не нужно подменять понятия, — брезгливо цедит юрист. — Мы не тупее вас. Её Августейшество — и заштатный декан колледжа — это совсем разные правовые источники решений. Совсем с различной степенью легитимности.

— Господа, дверь сзади вас. — Жёстко говорит декан, резко прекращая улыбаться. — В таком тоне будете говорить со своими домочадцами.

— Да вы вообще отдаёте себе отчёт, с кем вы… — начинает заводиться высокий.

— Да мне посрать, — буднично пожимает плечами декан и щёлкает пальцами.

Двое посетителей резко напрягаются, с ужасом смотрят друг на друга, потом — на декана.

— Всего лишь микроинсульт, — также буднично бросает декан. — У обоих. Это — предупреждение. Второго не будет. Зарастёт само в течение недели. Дверь сзади.

Двое посетителей рефлекторно оборачиваются назад и видят, что по второму щелчку пальцев декана одна из стеклянных дверей стенного шкафа из матовой превратилась в прозрачную. За стеклом в шкафу висит парадная форма контр-адмирала Коронного Военно-морского Флота с медицинскими эмблемами в петлицах.

— Если будем бодаться, кто кого, я вас сейчас отсюда вообще не выпущу. Живыми. — Обыденно продолжает декан. — И, раз уж пошёл такой разговор. Не шавкам лаять на коронного вассала в двенадцатом поколении. Я вас не задерживаю, господа.

Посетители на выходе сталкиваются с Валери, собирающимся войти в кабинет. Валери бегло смотрит им в след и проходит к столу декана. По пути он видит форму за прозрачным стеклом и спрашивает:

— Что, опять демонстрировал?

— Да очередные папаши за своих отпрысков пришли, не зная, чего хотят.

— Лайонелл, а мы не слишком круто загибаем? — с сомнением спрашивает Валери.

— Нет. Твой хавилдар очень наглядно показал, что ни наша подготовка, ни её результат — в виде личного состава — ничего стоить не будут. Я почел твою стенограмму занятий у КорИна. — Декан бросает через стол несколько листов. — Задача в корне меняется. Нам нужно не просто подготовить жизнеспособное пополнение. Нам вначале нужно научиться готовить жизнеспособное пополнение. В этой связи, всякие родители — просто пыль под ногами.