Неизвращенная история Украины-Руси. Том II - Дикий Андрей - Страница 48

• Предыдущая
• 48/102
• Следующая

Во всем же остальном, в особенности, в страхе перед контрреволюцией и в уверенности, что социализм – панацея это всех зол – они были единодушны с общероссийскими эсерами и эсдеками.

И когда им приходилось выбирать между активными антибольшевиками (среди которых подавляющее большинство были не только антибольшевики, но и антисоциалисты) и большевиками – их симпатии были на стороне последних.

Не удивительно поэтому их тяготение к большевикам и стремление с ними сговориться, во время Гетмана, и полное отсутствие пафоса для борьбы, когда Гетман был свергнут, немцы ушли, а они очутились лицом к лицу со своими же, пробольшевистски настроенными, украинскими массами.

В результате этих настроений самых различных группировок, несмотря на их междоусобные расхождения и борьбу, в вопросе отношения к немцам, господствовало редкое единодушие: все они были против немцев, хотя и по совершенно различным причинам.

Единственными безоговорочными сторонниками немцев была чисто монархическая русская группировка (ни чем себя не проявившая в деле борьбы с большевиками) да Гетман и его сторонники. Но и эти последние, делая ставку на немцев и самостийность Украины, оказались в одиночестве, когда немцы заколебались и надо было искать сотрудничества с антибольшевистскими силами общероссийского направления. Предыдущая деятельность Гетмана, в первые месяцы правления, в деле “украинизации” Украины предопределила отталкивание от него его естественных союзников – Доброармию и ее многочисленных сторонников на Украине. Между этими естественными союзниками – активными антисоциалистами – не было ни взаимопонимания, ни доверия. Ставка Гетмана на общероссийские силы, была сделана слишком поздно и результатов не дала.

Так была упущена, посланная историей, возможность объединить антисоциалистические силы, украинские и общероссийские, в борьбе против координированных действий большевиков и, сотрудничавших с ними социалистов, помощь и неспособность которых, большевики умело использовали для установления советской власти на Украине. Если 1917 г. был годом захвата власти большевиками, то год 1918 был годом их спасения и укрепления.

Кому принадлежит главная заслуга в этом, определить почти невозможно, так как много упомянутых выше факторов принимали в этом участие.

§ Самоуверенность и недальновидность немцев и их желание уничтожить Россию.

§ Боязнь всех (и русских и украинских) социалистов контр-революции и, вытекающее отсюда, отсутствие активного антибольшевизма.

§ Шовинизм некоторых украинских кругов, мешавший их сотрудничеству с общероссийскими антибольшевиками.

§ Непонимание руководителей Белого Движения социальной и национальной сущности происходящих событий и неумение консолидировать антибольшевистские силы.

§ Колеблющаяся политика Гетмана, приведшая к его изоляции.

§ Непонимание или нежелание Антанты-победительницы, принять срочные меры (в конце 1918 г.) для создания из Украины плацдарма антибольшевистской борьбы, что тогда было возможно и легко осуществимо.

В результате – захват большевиками Украины, что, в значительной мере, предопределило и весь исход гражданской войны.

Наступивший вслед за гетманским периодом период Директории был временем быстрой сдачи всех антикоммунистических позиций на Украине.

14 декабря 1918 г., войска Директории вступили в Киев. В пасмурный декабрьский день, молча наблюдали киевляне, как по Васильковской улице и Вибиковскому бульвару шли к центру города победители. Сначала – “сечевые стрельцы” – галичане, потом – разнообразно одетые колонны “Петлюровской Армии”, как уже тогда киевляне окрестили вооруженные силы Директории. Ни радости, ни одушевления заметно не было. Единичные и редкие крики приветствия тонули в гробовом молчании жителей столицы, не знавших, что несет им ближайшее будущее.

Новая власть быстро заняла все государственные и общественные учреждения и уже на следующий день занялась работой. Прежде всего, приказом нового коменданта – австрийского капитана, галичанина Коновальца, было предписано все вывески на русском языке переменить на украинские. С утра до вечера трудились маляры и столяры, меняя вывески. Киев был “украинизирован” под редакцией галичан – “сечевых стрельцов”, благодаря чему не мало прирожденных украинцев-киевлян не понимали многих вывесок, т. к. каждый “стрелец” редактировал по своему. 17-го декабря 1918 г. было опубликовано распоряжение Директории о том, что – “пропаганда федерализма карается по законам военного времени”.

Одновременно с этим начались охоты на гетманцев и контрреволюционеров, во время которых одних просто пристреливали, а других “брали в плен” и препровождали в Педагогический музей – здание, где раньше заседала Центральная Рада.

Через несколько дней тысячи этих “пленных”, как сельди в бочке, заполнили огромное здание музея. Позднее немцы, опасаясь расправы “петлюровцев”, вывезли их в Германию.

Формально, Директория захватила всю власть на всей Украине, но, фактически, эта власть была не большей, чем власть Центр. Рады, год тому назад. Сумевши поднять 200–300 тысячную вооруженную массу для свержения немецко-гетманского режима, Директория сразу же увидела, что эта масса вовсе не может считаться надежной опорой ее масти.

Часть, и весьма значительная, сразу же вернулась в села для реализации своей победы и занялась дележом земли и разгромом, еще уцелевших, или восстановленных во время гетманства, имений и заводов.

Другая часть имела очень сильные пробольшевистские настроения и, особенно рассчитывать на нее, не приходилось, особенно в случае конфликта с большевиками. Принявшие самое активное участие в свержении гетманского режима, местные, украинские, большевики и сочувствовавшие им украинские “независимые” эсдеки и эсеры-”боротьбисты”, заполнили собою административные органы на местах, сменившие гетманский административный аппарат.

Единственными подлинно антибольшевистскими силами были офицерские и унтер-офицерские кадры, созданные при Гетмане для формирования Украинской Армии, небольшие отряды антибольшевистских “вольных казаков” (были и пробольшевистские), да галичане “сечевые стрельцы”.

Если, на последние две группы (весьма малочисленные), захватившая власть Директория и могла рассчитывать, то самая многочисленная, первая группа (офицерские кадры) была определенно неблагонадежной с точки зрения социалистов-шовинистов, составлявших Директорию: в ней были очень сильны настроения и общероссийские и антисоциалистические.

Поэтому, в рядах самой Директории и ее приверженцев, по словам социалиста-марксиста премьера Украины Исаака Мазепы, “господствовала общая тревога и неуверенность: украинская армия распадалась; а среди военных и политических руководителей, был заметен большой хаос мыслей и взглядов”. (“Украина в огне и буре революции”, стр. 66).

Международная обстановка давала все основания, для тревоги и неуверенности Директории. На севере, на территории, подвластной СОВНАРКОМ-у, стояли две украинские дивизии, большого состава и хорошо оснащенные: одна – на юге Курской губернии; другая – в северных уездах Черниговской губ. Сформированы они были из повстанцев против Гетмана, ушедших летом 1918 г. из Сквирского и Таращанского уездов Киевской губернии, к которым по пути влилось не мало повстанцев Левобережья. Логично было предполагать, что они захотят вернуться на Украину и что им помогут, как местные большевики, так и Москва-покровительница, бежавшего на ее территорию, Харьковского Правительства. На немцев, при помощи которых украинских социалисты, вопреки воле народа, получили над ним власть в марте 1918 г., после происшедшей у них в ноябре 1918 г. революции рассчитывать не приходилось. В Галиции шла борьба с поляками. Зная настроения польских националистов, не отказывавшихся от мечты о Польше – “от моря до моря” и утверждающих, что “Киев – старый польский город”, не без основания, можно было опасаться, что они предъявят претензии, если не на всю Украину, то – на Правобережье, всего сто с небольшим лет тому назад возвращенное России.

• Предыдущая
• 48/102
• Следующая