Предназначенная для крылатого лорда-2 (СИ) - Снежная Марина - Страница 45

С каждым мгновением страсть Дарнела захлестывала все сильнее и меня саму. Неумело, но с жаром пыталась отвечать на поцелуй, на что муж реагировал с удвоенным пылом. Так, будто, наконец, дорвался до чего-то настолько желанного, что не мог совладать с эмоциями. Мысли о стыдливости, возможной боли, обиде и прочем улетучились напрочь, как нечто несущественнее. Осталась только захватившая нас обоих страсть, сметающая все на своем пути.

Сама не знаю, как оказалась опять лежащей на спине, обхватывая мужа руками и ногами, чтобы еще теснее впечататься в его сильное тело. Чувствовала, как обжигающе-горячие губы покрывают поцелуями все, до чего могут дотянуться. И внутри меня скручивалась тугая пружина, заставляющая безумно желать еще больше прикосновений, еще больше этой волнующей близости.

Влажный язык проделал прохладную дорожку по моему животу и коснулся самой чувствительной плоти. Я протяжно застонала и даже не подумала стыдливо сдвинуть ноги, как наверняка сделала бы раньше. Напротив, сама подалась навстречу изощренным ласкам, от которых тянущее удовольствие внутри становилось все сильнее. Наконец, тело содрогнулось от шквала захлестнувших эмоций. Я билась головой по подушке, не в силах сдержать рвущийся наружу крик.

А когда обмякла, все еще содрогаясь от недавних ощущений, почувствовала жаркое дыхание мужа у своего уха.

– Ты готова, моя хорошая?

Доверчиво обняла его и кивнула, хоть и понимала, что сейчас наверняка придет боль. Но почему-то не испытывала желания остановиться или оттянуть этот момент. Хотела, наконец, полностью и без остатка принадлежать этому мужчине. Чтобы ему со мной было так же хорошо, как и мне с ним только что.

Запрокинув мои ноги себе на плечи, он одним резким движением ворвался внутрь. Мой крик потонул в его поцелуе: чувственном и одновременно успокаивающе-нежном. Я ощущала, как напряжен муж и как сильно ему хочется продолжить. Но сдерживался из последних сил, ожидая, пока я привыкну к чувству болезненной наполненности.

Это заставило меня расслабиться и успокоиться. Я принялась отвечать на поцелуй, все больше упиваясь этим занятием. И тут ощутила еще один осторожный толчок. Боль все еще была, но я не хотела, чтобы Дарнел останавливался. Сама подалась навстречу бедрами, вбирая его в себе глубже. Не отдавая себе отчета в том, что делаю, укусила Дарнела за нижнюю губу, когда он задвигался во мне резче и сильнее. Тут же опомнилась и, отстранившись, выдохнула:

– Прости…

Синева его глаз просто опалила, поразила силой эмоций, читающихся в них. И дальнейшие слова, что хотела сказать, просто выметнулись из памяти. А после я уже ни о чем не могла думать, снова вовлеченная в поцелуй. Еще более жадный, почти грубый, с примесью крови. Почему-то это подействовало на меня так, как я и не ожидала. К болезненным ощущениям от толчков внутри прибавилась такая неудержимая страсть, что я даже испугалась силы собственных эмоций. А вскоре совершенно не думала о боли. Осталось лишь желание еще больше слиться воедино с этим мужчиной. Почувствовать его так глубоко, как только возможно.

А еще хотелось обладать им полностью и без остатка не только физически. Желала, чтобы он и душой так же целиком и безраздельно принадлежал мне. Такие сильные собственнические чувства поразили меня саму. Но я ничего не могла с ними поделать. И когда все закончилось, и Дарнел хотел отстраниться, не отпустила. Удержала, будто боялась утратить важную часть себя самой.

Он осторожно перевернулся на спину, устроившись так, чтобы я лежала на нем. Тоже тесно прижал к себе. Я чувствовала рваное дыхание над своим ухом. Грудь Дарнела тяжело вздымалась. Он приходил в себя после той бури, что сейчас происходила между нами. Как и я. И с каждой секундой возвращалось ощущение реальности. А вместе с ней и то, о чем во время нашей близости я совершенно не думала.

О, Создатель, что он обо мне подумает? Я и правда вела себя словно похотливая шлюха! Даже сейчас не могу заставить себя оторваться от него. Что если Дарнел, в отличие от Алестера, вовсе не считает страстность натуры нормальной для той, кого объявил женой? Что если я разочаровала его?!

Поспешно слезла с мужа и ухватилась за покрывало, желая прикрыться.

– Ты чего? – явно удивился Дарнел, останавливая мою руку.

Избегая его взгляда, я отвернулась.

– Прости. Мне нужно было быть более сдержанной.

Повисла пауза, и я все-таки рискнула взглянуть в лицо мужа. Сказать, что он был ошарашен – ничего не сказать. А потом вдруг сгреб меня в охапку, опять притянул к себе и прильнул к моим припухшим губам в новом, волнующем и будоражащем кровь поцелуе. Когда оторвался, хрипло воскликнул:

– Поверь, мне вовсе не нужна в постели ледышка. Так что не смей сдерживаться! Разумеется, только со мной, – добавил он ревниво и сжал мои ягодицы в собственническом жесте. – Не потерплю рядом с тобой никого другого.

Может, он и не хотел сказать ничего обидного, но на меня это подействовало ушатом ледяной воды. Похоже, то, что между нами случилось, ничего не изменило. Дарнел по-прежнему мне не доверяет, раз считает, что я могла бы сблизиться настолько с другим мужчиной. И от этого так больно, что трудно даже дышать! Но я постаралась не показать своих чувств, чтобы не портить только наладившиеся отношения. Выдавила улыбку и кивнула.

А потом снова был захлестнувший нас обоих вихрь страсти. Дарнел заставил меня забыть обо всем, доводя до исступления своими ласками. И я была благодарна за это. Лишь бы не думать о том, что так мучило.

Но когда все окончательно завершилось, и я засыпала в объятиях мужа, вернулись мысли, от которых невозможно убежать. Тихонько, чтобы не разбудить уснувшего Дарнела, я лежала и плакала. Прекрасно осознавала, что полное взаимопонимание у нас только в постели. А за ее пределами Дарнел будет таким же далеким и недостижимым, как раньше.

Я никогда не займу в его сердце того места, что когда-то занимала Элизабет. Глупо даже мечтать об этом! Он и душевной поддержки искал у портрета своей мертвой жены, а не в моем обществе. Это уже говорит о многом. Как и то, с какой легкостью поверил словам Адэны, несмотря на все мои старания стать ему хорошей женой.

Разве я за нашу совместную жизнь дала хоть какой-то повод усомниться во мне? Работала как проклятая, желала помочь мужу и делала все возможное для этого. Но стоило Адэне выдвинуть нелепые обвинения, и он поверил ей. Не мне. И наверное, сейчас это вызывало еще большую горечь, чем раньше. До того как мы сблизились так сильно. Просто потому, что эта ночь для меня самой все изменила кардинально.

Я уже не мыслила своей жизни без Дарнела. Доверившись ему сегодня,  отдала не только тело. Всю себя. И как же больно, что ответить взаимностью он не может. Для него то, что произошло между нами, лишь физический акт. Не больше. И возможно, так будет всегда. Пока я ему вообще не надоем.

А еще не стоит забывать, насколько велика разница между нами. Уже через десять лет я начну покрываться морщинами и постепенно стареть. Он же столетиями останется молодым и цветущим. Наше счастье с самого начала хрупко и иллюзорно. Смогу ли я с этим смириться? Возможно. Но сейчас это выше моих сил. Рыдания стали сильнее, и пришлось закусить нижнюю губу до крови, чтобы сдержать их.

Глава 16

ГЛАВА 16

Дарнел Лодар

Дарнел лежал неподвижно, продолжая изображать спящего. На душе становилось все более паршиво. Слезы жены задевали за живое. Тем более что у него и сомнений не было в том, кто виноват, что ей сейчас плохо. Ну почему он повел себя настолько по-дурацки?! Ведь не из тех, кто сначала делает, потом думает. Обычно наоборот. Отдавая те или иные приказы или поступая так, а не иначе, Дарнел всегда отдавал отчет в том, чем это может обернуться в дальнейшем. Но только не когда дело касалось Кэтрин. С ней он вел себя как несдержанный юнец. Эмоции буквально зашкаливали, и совладать с ними было невероятно трудно.

У него все холодело внутри, стоило представить, что случилось бы, если бы не смог выйти из состояния боевой ярости. А ведь она накатила на него в тот момент, как увидел жену в постели Миларда. И Дарнел уже был готов растерзать обоих, когда что-то остановило. В тот самый миг, когда отшвырнул брата от Кэтрин и готовился совершить непоправимое.