Пролейтесь, слезы… - Дик Филип Киндред - Страница 35

• Предыдущая
• 35/45
• Следующая

— Пеги Бисон… — пробормотал Джейсон. Он глубоко вздохнул и выпалил:

— Это Джейсон Тавернер.

— Да, мистер Тавернер! Вы что-то забыли у нас?

— Я хочу говорить с генералом Бакмэном, — произнес Джейсон.

— Боюсь, что мистер Бакмэн…

— Это касается Элис.

Наступило молчание. Потом Пеги Бисон сказала:

— Одну минуту, мистер Тавернер. Я позвоню генералу, может быть, он сумеет освободиться.

Щелчки. Пауза. Тишина. Наконец линия вновь ожила.

— Мистер Тавернер? С вами говорит Герберт Мэйм, начальник штаба генерала Бакмэна. Как я понял, вы сказали мисс Бисон, что речь пойдет о сестре генерала мисс Элис Бакмэн. По правде говоря, я бы хотел выяснить, при каких обстоятельствах вы узнали мисс…

Джейсон повесил трубку и молча прошел к столу, где Мэри-Эн Доминик доедала земляничный пирог.

— Вы все-таки вернулись, — улыбнулась она.

— Как ваш пирог? — спросил он.

— Чересчур питательный. Но вкусный. Джейсон сел за стол. Лицо его было хмуро. Что ж, он сделал все, что в его силах, чтобы связаться с Феликсом Бакмэном. И рассказать ему об Элис. Только…, что он мог бы ему рассказать, в конце концов? Тщетность потуг, обреченность всех усилий и намерений ослабляли его еще больше, чем чашка мескалина, которую дала ему Элис.

Если это был мескалин.

Последняя мысль открывала новые возможности. У него не было никаких доказательств, никаких свидетельств того, что Элис дала ему именно мескалин. Она могла дать что угодно. Почему, например, мескалин доставили из Швейцарии? Бессмыслица. К тому же по вкусу он не походил на органический продукт. Настоящая синтетика. Сделано в лаборатории. Может быть, многосоставный культовый наркотик. Или препарат, украденный из полицейских лабораторий.

Запись “Нигде ничего не случилось”. Предположим, он услышал ее под действием наркотика. Равно как и увидел себя в списке музыкального ящика. Но ведь и Мэри-Эн Доминик услышала эту запись. Собственно говоря, она ее и обнаружила.

А две пустые пластинки? С ними как?

Размышления Джейсона прервал подросток в футболке и джинсах.

— Эй! Вы же Джейсон Тавернер! — Он протянул шариковую ручку и лист бумаги. — Можно попросить у вас автограф, сэр?

Рядом с парнем стояла очаровательная рыжеволосая девчушка в белых шортах, с соблазнительными грудками и без лифчика. Она возбужденно улыбнулась и затараторила:

— Мы всегда смотрим вас по вторникам. Вы такой классный! Вы такой же, как на экране, только более загорелый. — Груди девочки дружелюбно подпрыгнули.

Джейсон машинально расписался.

— Спасибо, ребята.

Теперь подростков было уже четверо. Возбужденно болтая, они удалились.

Люди за соседними столиками поглядывали на Джейсона и обменивались впечатлениями. Как обычно, подумал он. Как до того дня. Моя реальность просачивается обратно.

Его охватило неописуемое возбуждение. Возвращался его мир, его образ жизни. На какое-то время он его потерял, но теперь…, теперь наконец он к нему возвращался!

Хизер Гарт. Я могу ей позвонить, и на этот раз она меня услышит. Не примет за надоедливого поклонника. Очередную сволочь.

Может, я существую только тогда, когда принимаю наркотик? Тот, что дала мне Элис?

В таком случае, подумал Джейсон, моя карьера, все двадцать лет, есть не что иное, как ретроспективная галлюцинация, вызванная наркотиком.

А произошло то, что действие наркотика закончилось. Кто-то — кто? — перестал мне его давать, и я проснулся в настоящей реальности, в вонючем обшарпанном отеле с разбитым зеркалом и клопами в матрасе. И оставался в том мире до сих пор, пока Элис не дала мне новую дозу.

Неудивительно, что она знала о моем телешоу по вторникам. Она сама его придумала при помощи этого наркотика. А две “мои” пластинки — обыкновенная бутафория, реквизит, чтобы усилить галлюцинацию.

Боже милосердный, так вот оно, оказывается, как!

А как же, подумал Джейсон, деньги, полный бумажник, с которыми я очнулся в отеле? Он машинально хлопнул себя по груди, ощутил приятную толщину пачки. Деньги на месте. Если в реальной жизни я прозябал в вонючих клоповниках Уаттса, откуда тогда взялись деньги?

Тогда я был бы зарегистрирован в полицейских досье. Я был бы во всех базах данных мира. И проходил бы у них не как преуспевающий артист, а как жалкий неудачник, ничтожество, все радости которого сосредоточены в пузырьке с таблетками. Один бог знает, сколько я их принял. Получается, что я годами напролет закидывался этой дрянью.

Элис упоминала о том, что он уже бывал в ее доме.

Судя по всему, решил Джейсон, так оно и есть. Бывал. Приходил за очередной дозой.

Может, я один из многих, кто живет синтетической жизнью и наслаждается популярностью, деньгами, славой при помощи капсулы? В то время как реальная жизнь проходит в кишащем клопами крысятнике. Ничтожества, неудачники. Но мечтают…

— Вы так глубоко задумались, — прервала его мысли Мэри-Эн. Она закончила свой земляничный пирог и улыбалась довольной и счастливой улыбкой.

— Послушайте, — хрипло выдохнул Джейсон. — Там, в музыкальном ящике, действительно моя пластинка? От изумления у нее округлились глаза.

— Что вы имеете в виду? Мы же ее только что слышали. И в списке она есть. Музыкальные ящики никогда не ошибаются.

Джейсон вытащил из кармана монету.

— Поставьте ее еще раз. Зарядите сразу на три проигрыша.

Девушка послушно встала из-за стола и направилась к музыкальному ящику. Ее чудесные волосы подпрыгивали на пухлых плечах. Вновь зазвучал его хит. Посетители кафе кивали и улыбались Джейсону, они знали, что это его песня. Они приветствовали его. Это была его аудитория.

Когда песня закончилась, публика разразилась аплодисментами. Джейсон отвечал натренированной профессиональной улыбкой.

— Вот оно! — прошептал он, когда песня заиграла во второй раз. — Вот оно, черт меня побери! — крикнул он и изо всех сил ударил кулаком по пластиковому столику, разделяющему его и Мэри-Эн.

— Я здесь, — ответила она нежным заботливым голосом. Инстинктивно, как свойственно настоящей женщине, она была готова прийти к нему на помощь.

— Я не в паршивой гостинице! Я не сплю на дешевой кровати! — хрипло выкрикнул Джейсон.

— Ну конечно, нет, — нежно и мягко успокоила его Мэри-Эн. Его возбуждение встревожило девушку.

— Я снова настоящий. Но если это случилось один раз и длилось два дня… — Неужели теперь оно будет приходить и уходить, в ужасе подумал Джейсон.

— Наверное, нам пора, — нерешительно произнесла Мэри-Эн.

Слова девушки его отрезвили.

— Простите, — пробормотал Джейсон.

— Просто люди прислушиваются…

— Ничего. Пусть знают, что даже всемирно известные звезды могут страдать. — Он поднялся на ноги. — Куда вы хотите поехать? К вам? — Все могло пойти по кругу, но Джейсон уже поверил в успех.

— Ко мне? — растерялась девушка.

— Боитесь, что я вас обижу? Какое-то время она нервно молчала.

— Н-не боюсь.

— У вас есть проигрыватель? — спросил Джейсон. — Там, где вы живете?

— Да, только не очень хороший. Просто стерео. Но он работает.

— Отлично, — сказал Джейсон и, взяв девушку под руку, повел к кассе.

Мэри— Ян Доминик сама разукрасила стены своей квартиры. Красивые, сильные, насыщенные цвета. На Джейсона это произвело большое впечатление. Керамические изделия в гостиной были просто прекрасны. Особенно ваза с голубой глазурью. Джейсон взял ее в руки.

— Моя работа, — сказала Мэри-Эн.

— Эту вазу, — произнес Джейсон, — я хочу показать в своем шоу.

Мэри— Эн опешила.

— Причем очень скоро. По сути… — Он уже представлял, как все сделает. — Я появляюсь из вазы, словно волшебник. — Джейсон подкинул вазу под потолок и поймал ее одной рукой. — “Нигде ничего не случилось”, — пропел он. — И ваша карьера началась.

— Может, вы-будете держать ее двумя руками, — неуверенно попросила она.

• Предыдущая
• 35/45
• Следующая