Угрюмые твари (СИ) - Гришанин Дмитрий - Страница 18

– Если б в одиночку я всех слепунов там стал зачищать, их отстрел занял бы гораздо больше потраченного нами времени! И Лося все одно спасти бы не успели! Так что не надо на меня перекладывать свой косяк! Похитившего его слепуна проворонил ты, Гривень!

– Да пошел ты!

– У Дара откат четыре часа. Я берег его специально, для такой вот безнадеги.

– Ну че, Рихтовщик, валяй, пробуй, – проворчал Свин, отступая с дороги и освобождая подход к лазу.

– Только я факел с собой возьму.

– Разумеется. Он твой, делай с ним, что хочешь.

Переложив факел в левую руку, в правой сжал снятую с предохранителя винтовку и, опустившись на колени, ужом ввинтился в узкий проход.

Ширина баррикады была около трех метров, ползти пришлось не долго. У выхода шепнул под нос фразу-активатор Дара:

– Пламя!

И мощным рывком на полкорпуса высунулся из лаза с другой стороны.

Голову и плечи тут же накрыло ворохом прозрачных нитей, но все они со зловещим шипением бесследно испарились, увязнув в защитной белесой ауре, покрывшей все тело. Я снова дернулся вперед, и на этот раз смог вывалится из лаза по пояс. Не вставая, развернулся спиной к полу и вскинул вверх руки с горящим факелом и винтовкой.

Под потолком на страховочных нитях раскачивалось аж восемь высокоуровневых тварей, и от них в мою сторону сплошным потоком летели десятки обрезков кислотных нитей. Оцепенев от столь жуткого зрелища, я на несколько секунд замешкался с ответной стрельбой, и успел даже рассмотреть, что смертельно-опасные нити твари в буквальном смысле изрыгают изо рта. Видимо, на небе у слепунов под это дело на определенном этапе развития созревает специальная железа.

К счастью, не все исторгнутые тварями нити долетали до меня. Цели-то слепуны для незрячих потрясающе точно, но многие нити в полете сталкивались, сплетались и уносились в сторону. Но и того, что долетало, хватило чтобы за считанные секунды уменьшить толщину спасительной ауры вдвое.

Выйдя, наконец, из ступора, я открыл ответный огонь. И то ли с перепугу, то ли из-за основательно подросшего за последние сутки навыка Стрелка, я первыми же тремя выстрелами наглухо завалил трех слепунов.

Три подстреленные тушки мешками рухнули на пол, а остальные твари, смекнув, что я в этой дуэли с ними безусловный фаворит, прекратив обстрел кислотой, наперегонки рванули по потолку наутек. По движущимся мишеням так же лихо отстреляться не вышло, да и неудобно было со спины стрелять вдогонку. В итоге, три из четырех выстрелов ушли в молоко, и четвертой пулей отстрелил последнему слепуну хвост. Дальше твари выскочили из прицельной зоны видимости. И пока я перевернулся обратно на живот и нормально навелся через окуляр прицела, на потолке осталась уже лишь одна бесхвостая тварь. Остальные четверо сбежали в боковой арочный отнорок. Подранок бежал туда же, но моя пуля разворотила ему башку буквально в шаге от спасения.

Слепун рухнул прямо на закрывающую проход сеть. И для меня такой исход обернулся неожиданной проблемой.

Буквально через секунду из открытого арочного хода в тоннель непрерывным потоком хлынули низкоуровневые слепуны.

Двумя точными выстрелами я наповал уложил пару самых ретивых, но, пока стрелял, стая сократила треть разделяющей нас дистанции. Отбросив бесполезную теперь винтовку, я едва успел вскочить на ноги и извлечь из ячейки Шпору.

Меня атаковали сразу трое. Одному припечатал факелом промеж длинных ушей, второго на лету буквально раскроил пополам Шпорой. Но третий – сука! – таки дотянулся и впился кривыми зубищами в колено. И ведь че обидно – белесая аура защитной абилки до сих пор никуда не делась, да сильно истончилась, но не исчезла! Я по-прежнему находился под действием Дара, но Лунное пламя защищало лишь от дистанционных атак, против тривиальных укусов оно, увы, было совершенно бессильно.

Обратным движением Шпоры я кусачему гаду тут же перерубил позвоночник, и челюсти слепуна на колене тут же безвольно разжались. Но дырки-то в прокушенной ноге остались. Опираться на нее стало мучительно больно. А вал атакующих тварей крепчал, и слепуны до сих пор продолжали выскакивать из бокового отнорка. Ну должен же этот гребаный поток когда-то иссякнуть!

Я бился изо всех сил, отчаянно и обреченно. Слепунов в тоннеле было слишком много против меня одного. Через считанные секунды к укусу в колене прибавились рваные раны от крысиных зубов и когтей на лодыжках и бедрах. Руки и туловище от ран пока спасала плотная, прорезиненная ткань широкого плаща. Твари ежесекундно бросались на меня по двое-трое зараз. Я махал Шпорой, как косой, срубая лапы, хвосты, бошки. От бьющих вокруг фонтанов крови стал чадить и затухать факел. Я дрался, как лев, но проигрывал бой стае шакалов.

Одна из тварей изловчилась боднуть меня под раненое колено, не устояв, я тут же рухнул на колени. Сразу по три твари повисли на рукавах. Я больше не мог шевелить скованными руками.

Перед лицом щелкнула почти дотянувшаяся до горла пасть. В ответку рубанул по затылку твари лбом и, пьянея от запаха брызнувшей в лицо крысиной крови, зарычал, как дикий зверь:

– Круши!

От мгновенной активации Дара силы удесятерились. И уже захватившие меня в плотное кольцо твари разлетелись во все стороны, как кегли, от моего отчаянного рывка.

Я снова на ногах, с верной Шпорой в руке. И твари на свою беду не догадались погасить мой факел.

– Держись, Рихтовщик! Я уже рядом! – доносится из лаза под баррикадой рев спешащего на выручку Свина.

Но я не собираюсь его ждать.

У меня еще в запасе двенадцать секунд безудержного веселья.

Поток выбегающих из отнорка тварей иссяк. Все низкоуровневые слепуны вырвались из опустевшего логова. Они скачут передо мной, щерятся и щелкают зубами. Им кажется, что их много, и они сильнее.

– Потанцуем! – шепчу окровавленными губами.

И бросаюсь в атаку…

Глава 14, в которой кидаюсь вдогонку за сбежавшим врагом, и едва не теряю голову

– Рихтовщик?! – донесся до оглушенного болью сознания рык Свина.

Мерцающий затухающий свет в тоннеле снова стал разгораться. Похоже, командир отыскал и поднял с пола потерянный в бою факел.

– Да здесь, я здесь, – прохрипел кое-как и затрясся в приступе кашля.

Давящая на спину тяжесть исчезла. Сильная рука цапнула меня за шиворот и легко, как котенка, подняла и поставила на ноги.

– Млять! Ну ты зверина, конечно! – уважительно хмыкнул Свин.

А у меня перед глазами до сих пор крутились невероятно насыщенные секунды безумного боя…

…Двенадцать секунд до окончания действия Дара.

Прыжок с места вышел на загляденье. Пролетев не меньше двух метров над бошками слепунов, опускаюсь в самой гуще толпы, на спину какой-то твари. Каблуки в кашу плющат позвонки неудачника, первым подвернувшегося под раздачу, и отчаянный писк твари тут же переходит в смертельный хрип. Скованные толчеей твари не могут мгновенно развернуться ко мне всем скопом, из всей стаи опасны сейчас лишь двое – те, перед мордами которых вдруг оказались мои приземлившиеся ноги.

Один «опасный» получает факелом по зубам, и вырубается с обширным ожогом и сильнейшим мозготрясом. А второму черканувшая по горлу Шпора ненароком сносит башку.

Врубаю окровавленный диск в бочину ближайшей твари, и очерчиваю Шпорой вокруг себя круг, кромсая все и вся попадающееся под ее острейшие шипы. Не знаю сколько нагромоздил вокруг трупов, все происходит слишком быстро, некогда считать.

Прореженная Шпорой толпа приходит в движение, твари дружно разворачиваются в мою сторону. Оставаться на месте опасно. И я ухожу из-под неотвратимого удара высоким длинным прыжком. А бросившиеся со всех сторон слепуны терзают раздавленные останки своего невезучего сородича.

Девять секунд до окончания действия Дара.

Вновь лихо сминаю каблуками спину очередной незадачливой твари в середине толчеи. Бью Шпорой и факелом самых опасных, и устраиваю пилой вокруг себя кровавую карусель.