Жена напоказ (СИ) - Счастная Елена - Страница 23

— На вашем месте я помолчал бы о приличиях, мадам д’Амран, — Ренельд слегка одёрнул идеально сидяший на нём тонкий жилет, и, подманив своего шинакорна взмахом руки, подошёл чуть ближе. — А вот о том, что с вами случилось, рассказали бы поподробнее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​

Вдовушка похлопала глазами, явно ещё не до конца придя в себя. Ещё слегка бледная, растрёпанная, с тёмными кругами под глазами, янтарь которых заметно потускнел.

— Дайте немного… подумать, — растеряв первый запал, проговорила она.

Откинулась на подушки, ёжась под одеялом, которое натянула по самые плечи, и опасливо покосилась на Лабьета, что так и норовил подобраться к ней поближе и обнюхать.

Хотя вряд ли сейчас он распознает хоть что-то полезное. Судя по всему, у Мариэтты случился такой огромный выплеск ауры, что отголоски его чувствовались ещё на подъезде к имению Эйл. А значит, тонкое чутьё шинакорна просто окажется сбито густой примесью светлой энергии, что буквально пронизывало всё, что находилось в комнате. Казалось, что от каждого предмета в ней в любой миг начнут сыпаться маленькие искры.

О том, что случилось с графиней, Ренельду доложили с самого раннего утра: он едва успел встать с постели. Из жандармерии прибыл взмыленный посыльный от месье Лимиера и передал письмо. Сам же старший следователь сразу отправился на место происшествия. Но он уже давно знал, что в таких случаях до прибытия королевского дознавателя трогать хоть что-то ему не позволено. Максимум — снять отпечатки аур. А дальше — только следить за порядком, чтобы даже домашние слуги близко не подходили туда, где всё это случилось.

Однако, оставив снующих по двору родового замка Эйл жандармов под присмотром помощника Тибера де Кальма, Ренельд сразу поднялся в покои графини. Ему даже не нужно было спрашивать, где они находятся — настолько чётким был след её магии. Он, словно прозрачный водопад, струился сверху, то и дело заставляя вздрагивать и замирать в те мгновения, когда соприкасался с настроенной на расследование аурой. Так совершенно невозможно работать! Словно в непомерно надушенной комнате.

И, в то же время, это самый удобный случай, чтобы «прощупать» ауру вдовушки, пока она ещё не вернулась в нормальные рамки.

Но на пути следствия обнаружилось неожиданное препятствие в виде слегка дородной и начисто лишённой чувства субординации женщины средних лет. Ренельд подумал бы, что это матушка Мариэтты, но она — весьма, надо признать, недовольно — представилась экономкой мадам Хибоу. Собранные в пучок волосы с проседью, почти офицерская выправка — у такой дамы, наверное, слуги бегают на полусогнутых. Тёмно-синее платье с декорированным под Торридский кафтан лифом высоким воротником подпирало чуть оплывший подбородок женщины. Чем придавало ей ещё большую схожесть с гвардейцем на посту.

Собственно, так она себя и повела.

— Кто вы такой, месье?! — проговорила гневным шёпотом. — Я же уже сказала вашему старшему… чтобы миледи не беспокоили!

И даже объяснения Ренельда, обозначение титула и должности не умерили её старания остановить его на подходе к постели Мариэтты. А от двери было видно только чуть растрёпанную макушку вдовушки, что утопала в пышной подушке, и мягкие очертания её фигурки под тонким одеялом.

«Я проверю!» — храбро решил Лабьет. Попытался прорваться к кровати графини, но явно недооценил прыть экономки.

Та успела преградить путь и ему. А шинакорн, несмотря на угрожающий вид, всё же не кровожадная тварь, чтобы кидаться даже на столь решительных женщин. Потому он только напугал её рыком, но отступил, когда мадам взвизгнула.

«Может, ну её? Подождём?» — пёс прижал острые уши.

Ренельд уже готов был с ним согласиться, но вдовушка вовремя пришла в себя.

Теперь она хмурилась, словно пыталась вынуть из памяти какие-то подробности случившегося. А может, размышляла, о чём стоит умолчать. Как уже довелось понять, особа она довольно скрытная.

— Я просто спустилась в погреб, чтобы… — Мариэтта коротко и зло вздохнула. — Знаете, столько всего случилось. А я давно туда не ходила, не проверяла, всё ли в порядке. Эдгар очень строго следил за своими винами. И мне нужно делать то же… Теперь заклинание разрушено… И та бутылка разбилась…

В общем, те же симптомы, что и у магистра Ливра: куча разрозненных подробностей, не относящихся к делу. Ренельд был у него накануне: соображал тот по-прежнему неважно.

— Давайте ближе к сути, — рассуждения вдовушки об убытках пришлось прервать. — Меня не волнует, как именно вы проводите вечера и в компании какой из подружек: Бордо, Изабелла или Шардоне.

Резковатая колкость мгновенно взбодрила Мариэтту.

— Да я так вообще не буду ничего вам рассказывать, если вы не перестанете!.. — она гневно сверкнула глазами.

Ослепительные иголки её ауры вонзились в тело со всех сторон разом.

— Простите, мадам д’Амран, — вздохнул Ренельд, воздев глаза к потолку.

«Ну ты дура-ак, — проговорил Лабьет. — Ты сейчас кто, дознаватель или мальчишка, которому девица отказала в свидании?»

Замечание шинакорна было хоть и неприятным, зато досадно справедливым. И чего он злится на Мариэтту? Как будто их успело связать что-то, кроме недавней утренней нелепости. Ну, может, ещё того, что вдовушка опоила его неким зельем, по действию похожим на приворотное. Наверное, оно виновато в том, что сейчас Ренельду хочется не слушать объяснения графини, а всем телом вдавить её в эту перину и проверить, каковы же её губы на вкус?

Удивительно иррациональное желание. Словно рядом с мадам д’Амран разум престаёт работать и превращается в бесполезную жидкую кашу, которая распирает голову.

— Так вот, — слегка обиженно продолжила графиня. — Я спустилась в погреб, осмотрелась там и собиралась уже возвращаться. Но на меня словно что-то напало. Нечто вроде ловушки. Она вытягивала из меня то ли магию, то ли жизнь. А дальше… Дальше я уже плохо помню, что было.

«Всё она помнит, — хмыкнул Лабьет. — Не знаю, как у тебя, а у меня сейчас слюна начнёт на ковёр капать. Какая же всё-таки Конфета, эта твоя графинюшка! Так бы и сожр… Гхм. В хорошем смысле, конечно».

Похоже, шинакорн поплыл тоже — а это совсем скверно.

Мариэтта покосилась на пса, будто вдруг заподозрила, что его мысли относительно неё носят слегка кровожадный характер. Пусть даже и в хорошем смысле. Она замолчала, ещё старательнее прикрываясь одеялом. Как успел заметить Ренельд, на ней сейчас была лишь лёгкая хлопковая сорочка. В таком виде можно появляться только перед доктором. Но, с другой стороны, дознаватель — почти доктор, верно?

— Что вы предприняли, когда поняли, что попали в ловушку? — Ренельд опёрся плечом на витую колонну балдахина.

Месье Лимиер успел на ходу доложить ему о страшном погроме в том самом погребе, а также рискнул предположить, что устроила его как раз хрупкая на вид вдовушка.

— Я… — взгляд Мариэтты метнулся в сторону, но она быстро вернула себе чуть отрешённое выражение лица. — Я попыталась освободиться, конечно. Но, кажется, только потратила больше сил.

— И как вы сейчас себя чувствуете? — Пока Ренельд говорил, Лабьет подбирался к графине всё ближе, жадно втягивая воздух блестящим чёрным носом.

Он припадал на лапах, дёргал ушами — в общем, выражал глубочайшую заинтересованность тем, что чувствует.

— Вполне сносно, ваша светлость, — Мари окончательно совладала с собой и чуть приподняла подбородок. В тени ресниц её глаза снова стали медовыми. — Если это всё, я хотела бы отдохнуть.

— Нет, это не всё, уж простите. Будьте добры ответить на все вопросы, что я пожелаю вам задать. Дело очень серьёзное. И раз уж вы сносно себя чувствуете, прошу вас немного потерпеть моё присутствие. Я могу принести вам воды. Или позвать прислугу?

Но Мариэтта отчего-то лишь сильнее разозлилась.

— Вы спрашиваете так, словно я виновата! Да! Принесите мне воды, будьте так несказанно добры не уморить меня до смерти.