Его любимая крошка (СИ) - Богатенко Наталия - Страница 6

Трудно поверить, что этот красавчик — отъявленный негодяй, беспредельщик, гроза криминального мира. Звонко чмокаю его в колючий подбородок, и он просыпается, сладко зевает, а потом роняет меня на спину. Нависает надо мной, глядя сонными безмятежно синими глазами.

— А где завтрак в постель, букет цветов и поцелуи? — капризно надув губы, шлепаю по его плечам.

— М-м, будет тебе и завтрак… — нежно целует в шею, — и поцелуи, — еще ниже, в ложбинку грудей, — и цветы…

Шарит рукой у кровати, и достает розу. Она слегка увяла, вчера мы так увлеклись друг другом, что несчастный цветок был забыт. Сморщив носик, с сожалением гляжу на бутон, отбираю у Руслана, и сползаю с постели.

— Ну вот… Посмотри, что мы наделали! А была такая классная…

— Да не переживай ты, я тебе их целую корзину куплю. — насмешливо улыбается он, и тянется за одеждой. — как спалось, малая? Кошмары не мучили?

— Представь себе, нет. — смеюсь, снова чувствуя, как переполняет счастьем, привалившись к шкафу, — и далеко ты намылился? Опять бросаешь меня?

— Не надейся, теперь ты от меня никуда не слиняешь. Невеста.

Подхожу к нему, вырываю из рук футболку, и, свернув в рулон, накидываю ему на шею. Подтягиваю его ближе, и Руслан обхватывает меня за талию.

— Что такое? — хмурится, уловив на моем лице беспокойство, — давай, выкладывай.

— Мне страшно, Руслан. — неуверенно делюсь собственными тревогами, прижимаюсь к любимому, крепко обнимаю. — обещай, что с тобой больше ничего не случится! Давай, я позвоню Алексу и предложу встретиться? Он же сам этого добивался, думаю, не заподозрит подвоха. И ты разберешься с ним!

— Нет, это исключено. — сурово отрезает он, и встает. — он же не лох, чтобы поверить в твою внезапно проснувшуюся доброту. Не лезь сюда, поняла? Я разгребу эту проблему без твоего участия, мне надо знать, что вы с Маринкой в безопасности.

— А где она?

— Я снял квартиру, она сейчас там, с няней и охраной. — забирает у меня футболку и натягивает, и мне вдруг становится паршиво.

Опять исчезнет на свою личную войну, где мне, как оказалось, уже нет места! С чего он решил, что я должна сидеть тихо и покориться судьбе?! Сердито напяливаю трусики, затем шорты. Достаю чистую майку, и, встав у зеркала, расчесываю волосы. Соколов садится на кровать, глядя на меня и о чем-то думая.

— Если тебе так будет спокойнее, переезжай ко мне.

— А как же деда? — наши взгляды пересекаются в отражении.

— Это твоя жизнь, Алис. Решай сама, ни на кого не оглядывайся. — подходит к двери, хватает куртку с пола. — я тебе позвоню, не скучай. Мне пора ехать, дел накопилось, надо всё разгрести.

— В первую очередь разберись с ней! — ревниво бросаю, отвернувшись. — я серьезно, Руслан, если эта выдра будет к тебе липнуть, я её прикончу. Ты меня знаешь!

— Ревнуешь, что ли? Это ты напрасно. Она мне не нужна. Иди ко мне.

Подбегаю к нему, и закидываю руки на шею, льну к груди. Он улыбается, быстро и страстно целует. Шепчет на ушко, что любит безумно, и я нехотя отступаю, провожая его глазами…

Олег бомбит на мобилу третий раз, но Рус не спешит отвечать. Быстро спустившись вниз, оглянулся, и, позабыв, каким путем сюда попал вчера, шагнул к двери парадного входа. На улице было солнечно, морозно, небо слепило лазурью. И тут он понял, что свалить мирно не получится — у ворот притормозил черный внедорожник, и навстречу уже направился высокий седовласый человек.

Взгляд Григория прошелся по незваному гостю, сам старик остановился у крыльца, сурово поджав губы. Раздраженным жестом велел охраннику убраться.

— Живой, стало быть, не ошиблась моя девочка… Базар есть, давай в тачку. Прокатимся.

— Может, в другое время, Григорий Иваныч? Тороплюсь я.

— Другого раза, Руслан, может и не быть. — не терпящим возражений тоном отрубил Рига, и двинулся к воротам, взглядом принуждая мужчину следовать за ним.

Вздохнув, Соколов пошел следом, уселся на заднее сиденье «хаммера», и прямо посмотрел в холодные глаза Григория. Старый выглядел неважно, осунулся, похудел еще больше, но сейчас в нем буквально осязаемо ощущалась уверенность и властность.

Побарабанив пальцами по коленям, Рига хмуро бросил:

— Молод ты еще, Руслан, потому и совершаешь одну и ту же глупость. Внучку свою я в обиду никому не дам, усек?

— Мы это уже перетирали.

— Верно. — отрывисто произнес старик, хлопнув ладонью о ладонь. — да видно, ни хрена ты так и не понял, парень. Алиса еще девчонка, у нее вся жизнь впереди. Скажи-ка мне вот что, Руслан… На кой чёрт, ядрена Матрона, я дожил до седин, коль не смогу защитить её и буду сквозь пальцы смотреть, как губит она себя?! Кто ты и кто она! У тебя не житуха, а сплошной геморрой, тебя рано или поздно грохнут, и ты знаешь это! А внучке моей что ж, потом до конца дней носить траур и оплакивать тебя, засранца?! Не такой участи я для неё желаю, не пара ты ей!

— Это не Вам решать, Григорий Иваныч. — не повышая голоса, возразил Соколов. — кто дал Вам право строить за Алису её будущее?

— Я её дед. — жестко отрезал тот, начиная выходить из себя. — чего ты добиваешься? Она не будет с тобой счастлива, ты и сам это понимаешь! Бляха муха, Руслан, я прошу, оставь девочку, по-хорошему пока прошу!

Несколько долгих секунд они сканировали друг друга взглядами. Перечить старому сейчас Рус счёл ненужным, всё равно Рига не отступит, его характер был из тех, о которых говорят — кремень. Но и он не пугливый молокосос, чтобы идти на поводу у чужих пожеланий или «просьб». Неприкрытая угроза его не смутила.

За всю свою жизнь он их столько наслушался, что давно мог гнить в земле, если бы хоть раз дал слабину.

— Окей, я Вас услышал. — распахнул дверцу мужчина, и оглянулся. — но не забывайте, если Вы выйдете на тропу войны, пострадаю не только я.

— Да как ты смеешь, щен-н-нок!!! — заорал вне себя Григорий, со злостью саданув кулаком по сиденью, и, тяжело выбравшись из машины, сквозь зубы обронил тихо, — я тебя закопаю, парень, сотру с лица земли, гаденыш!

Разговор этот лишь убедил Руслана, что он лишился еще одного возможного союзника в борьбе за собственную жизнь. Ну и хер с ним, он всегда был одиночкой, ему плевать на всех. Старый хрыч зарывается, а вздумай он чинить препятствия или пытаться отдалить Алису от него, проигравших в этой чёртовой схватке будет двое…

Борька с хмурым видом стоял, вернее, подпирал собой дверь в кабинете Петракова, и поигрывал ключами от байка. Алексей изучающе смотрел на парня, прикидывая, выгорит ли у них то, что они с Анатолием задумали, но тень сомнения грызла нутро. Симакин, хоть и вырос в детдоме, был мальчишкой умным, с дурью дел не имел, а его привязанность к Алиске граничила с безумием.

Вот на этом-то и нужно умело сыграть, не раскрывая до конца все карты.

— Слушай внимательно, пацан, — сурово двинул брови Петраков, хлопнув ладонью по столу, — мне надоели твои бесконечные приводы в отдел! Тебя сколько раз предупреждали, засранец, чтобы ты не гонял по улицам, как заправский гонщик, а?! Я тебе обещал, что лишу прав?!

— Не имеете права. — заявил наглый парень, усмехнувшись. — меня задержали незаконно, я ни хрена не нарушал.

— Рот захлопни, умничать он будет! — прибавил тону уверенности капитан, и заглянул в раскрытую папку с бумагами, — вот, например, десятого октября сего года! Тебя ДПСники на Тверской пытались тормознуть, а ты пролетел мимо, как будто за тобой гнались черти! А пятого числа, а?! Цитирую, мать твою за ногу! «Гражданин Симакин Б. Л. Будучи в состоянии алкогольного опьянения, едва не совершил наезд на пешехода на бульваре таком-то…»! Я тебя сейчас в обезьянник закрою на трое суток до выяснения, там разберемся, кто, чего и где нарушал! Молокосос!

— У меня выступление завтра. — буркнул Борька, подняв на него глаза. — концерт же сорвется, а неустойку мне потом платить, товарищ капитан?!