Вороны Чернобога (СИ) - "Джиллиан" - Страница 45

Данияр заметил, что Карине очень нравится слушать ночь.

Они приезжали в центр города, находили какой-нибудь уютный уголок - обязательно в каком-нибудь сквере или на детской площадке, откуда их никто не гонял из-за позднего времени. Садились на скамейки - и слушали. Руся в это время бродила где-то рядом, встречаясь с Дорожными и иными нечистиками, и активно общалась с ними, выспрашивая о том, что происходит в городе, - то есть по-своему тоже слушала город.

Ещё Данияр заметил, что у каждого ворона своя поза на прослушке.

Александр Михайлович сидел на скамье, ссутулившись, положив локти на колени. Будто уставший после работы. Закрывать глаза не любил. Просто останавливал взгляд на сером асфальте и даже не мигал.

Митя сидел, откинувшись к спинке скамьи, с закрытыми глазами. Часто задрёмывал, но это к лучшему - считал Данияр. Именно на границе сна и бодрствования парнишка-ворон отчётливей ощущал город.

Карина сидела напряжённо, с прямой спиной. И не сразу впадала в нужное состояние прослушивания. Ей необходимо было настроиться. После настраивания её голова чуть-чуть опускалась так, словно она прислушивалась к еле слышному для неё зову. В первые разы воронушка вообще пыталась сидеть, заложив ногу на ногу. Пока Александр Михайлович не объяснил ей, что таким образом она вообще закрывается и от города, и от любого человека.

Никого, в том числе и Русю, сторожить, охранять не надо было: за несколько часов до первого дежурства Данияр провёл практический урок создания охранных оберегов. Низка камешков с просверленными для нити узких отверстий спрятала воронов и посредницу от упырей.

Уже на следующий день после присоединения Карины к воронам Александр Михайлович выполнил своё обещание. Так вороны и посредница узнали, что умерший человек из богатого дома был баснословно богатым врачом-стоматологом, известным за рубежом, благодаря своим наработкам по специальности протезиста. Но его профессия воронам была неинтересна. Гораздо более интересным показалось, что покойник был не семейным, что его богатое наследство до сих пор ждёт наследника. Признаться честно Данияр ожидал, что при появлении на горизонте наследника станет легче найти того, кто “заказал” стоматолога.

С упырями тоже было сложно. После трёх суток дежурства вынуждены были признать, что упырей теперь ограждает от прослушки воронов какой-то мощный оберег. Этот оберег не могли пробить ни вороны, ни городская нечисть.

Итак, ночами сидели и слушали город. Ближе к утру ехали по адресам - на “зов” одинокой смерти. Проверяли, точно ли попали в дома, где жил одинокий человек. И звонили в полицию, чтобы умершие не лежали в своих квартирах без погребения. Днями, пока Руся отсыпалась, вороны анализировали прослушивание, и Данияр объяснял, чем одна смерть отличается от другой…

Четвёртая ночь стала прорывом.

С первого часа ночи все четверо сидели на скамейке - на остановке, которая располагалась на самом высоком городском холме. Руся сидела неподалёку - тоже на скамейке, но только при магазине - то есть немного позади остановки. Поглядывая через прозрачную стенку остановочного навеса, Данияр видел, что она, судя по шевелящимся губам и по позе (сидела, склонившись чуть вперёд), болтала не только с домашними нечистиками, но и с Дорожными. Настроенный на посредницу, он мог бы и не оглядываться в тревоге, как она там. Но Данияру хотелось собственными глазами убеждаться, что с Русей всё в порядке. Пару раз он ловил на себе понимающий взгляд Александра Михайловича, но не обижался на него. У каждого свои предположения, почему он оглядывается.

Сначала он сам ощутил движение воздуха. И внутреннюю вспышку, едва моргнул, на мгновения закрыв глаза.

- Мост… - дремотно, еле шевеля губами, произнёс Митя.

Слово прозвучало так растянуто, что показалось шипением… От голоса парнишки-ворона, почти шёпота, по спине продрало так, что Данияр, давно подготовленный к чему угодно, замер на полуобороте, боясь двигаться, чтобы не спугнуть то ли пророчество, то ли ночное видение от прослушки. Одновременно он сам уставился невидящим взглядом на остановочный брус, чтобы всё остальное не мешало восприятию ворона. И внутренне влился в пространство города, принял его в себя. Мостов в городе несколько. Отстраняясь от посторонних звуков, Данияр приступил к проверке каждого, начиная с ближайшего.

- Внизу… - шёпотом же будто отозвалась на слово Мити Карина. - У воды…

В глухой отстранённости Данияр смутно почувствовал, как будто рядом скользнула призрачная тень. Не сразу сообразил, что Александр Михайлович тоже начал проверять мосты, а значит - пошёл тем же путём, с ближайшего.

- Два мертвеца… - монотонно продолжил Митя.

И Данияр увидел.

Одна тень, наполненная гнилостной чернотой и чудовищным голодом, осела перед другой, неподвижно лежащей перед ним. У первой тени не осталось даже признаков псевдо-жизни. Вторая, лежавшая, едва теплилась мягкими живыми красками, которые постепенно угасали. И первая пожирала её, резко кланяясь к телу и орудуя когтистыми руками - потроша убитого.

Первый из двух упырей не выдержал. Он несколько дней умирал без пищи. И сорвался с крючка - с заклятия, натравлявшего его на воронов.

- Маленьких мостов нет…

Даже Данияр не сразу понял информацию, шёпотом переданную Митей. Но, “оглядываясь” в смутной мгле под мостом, который пока ещё не идентифицировал, ворон догадался, о чём говорит младший: под этим мостом нет пешеходного моста. Что это значит? Это значит, что упырь убил и пожирает не обычного человека, который воспользовался коротким путём домой через городскую речку, чтобы поздно ночью сократить путь домой. Нет, упырь убил, возможно, самую удобную и беззащитную дичь - бомжа. Летом, знал Данияр, бродяги частенько ночевали под большими мостами, благо погода позволяла.

Смутная тень, в которой он узнал Александра Михайловича, словно резко выстрелила - так внезапно пропала.

- Старый железнодорожный вокзал! - выдохнул старший ворон.

Этот вокзал отличался от других тем, что был ещё дореволюционной постройки. И за его пределами оставалось довольно большое пустое, никому, по сути, не принадлежащее пространство - пустырь. Нет, оно принадлежало вокзалу же, поскольку время от времени туда заглядывали тамошние дворники. Но это было настолько редко… Поэтому городские бомжи частенько уходили известными им дорожками через железнодорожные пути и кучковались там, среди хлама, который набирался постепенно, годами…

- Первый сейчас уйдёт, - бесстрастно сказал Митя - и открыл глаза. - Данияр, что делаем? Надо ехать к мосту!

- Но железнодорожный вокзал… - встревоженно заговорила Карина, которая тоже сумела пройти по нити внимания Александра Михайловича.

- Ну что? - запыхавшись, подбежала Руся. - Нашли?

- Сначала к мосту! - велел Данияр. - Он и правда вот-вот уйдёт. А второй пока ещё только идёт к вокзалу! Быстро!

В машину Александра Михайловича влетели, старшие - как обычно, сели впереди; на заднем сиденье - Руся, между Митей и Кариной, которые вполголоса и быстро начали объяснять ей, что видели и куда едут.

Данияр машинально вынул кастет и разок пошевелил ногами, удостоверяясь, что ножи на месте. Митя был вооружён небольшим ломиком - правда, с собой не носил, на время прослушки оставляя в машине Александра Михайловича. Тот как раз и показал, как действовать этим ломиком, чтобы упырь с ног не сбил, как было с Митей в первую ночь жуткого знакомства с нежитью.

Карина брала с собой ножи с длинным лезвием. Данияру пришлось показать ей, как приделать ножны для них в сумочке, которую она постоянно носила с собой. И, как и старший ворон, тоже провёл пару уроков владения основными приёмами боя с ножом. Не был уверен, что воронушка будет отлично драться, но ведь впереди будет время, чтобы научить её быть хорошим бойцом.

За Александра Михайловича беспокоиться не приходилось: он на высоком уровне владел многими видами холодного оружия. Правда, завидев кастет Данияра, немедленно обзавёлся и подобным.