Нянька из другого мира (СИ) - Соловьева Елена - Страница 26

— Я перечитаю все книги в твоей библиотеке, — продолжила Карла, — и научу Огонька пользоваться даром.

Почувствовав, что решается его судьба, дракончик благодарно положил голову на колени девочки и прикрыл глаза, будто смиряясь с любым принятым ей решением. Он был еще слишком мал, чтобы разговаривать на всеобщем, но мог высказать эмоции другим способом. Он замурлыкал, как мурлыкают огромные кошки. По телу Карлы, словно по воде, пробежала рябь. Она вдруг почувствовала себя такой сильной, такой уверенной, что, кажется, могла сдвинуть горы голыми руками.

Но магистр ордена Золотой лилии был куда крепче, чем какие-то горы. К тому же любил дочерей до безумия и так дорожил их безопасностью, что не мог и представить, что станет, если одна из его девочек поселит рядом с собой бомбу со сломанным механизмом.

— Пусть Огонек будет моим подарком на день рождения, — взмолилась Карла. — Пожалуйста… Или я… Или мы вместе с Огоньком уйдем под землю, когда придет его пора.

Такой искренней и полной решимости она еще никогда не бывала.

— Разрешите его оставить, — тихо прошептала Слава, положив руку на сгиб локтя магистра. — Иначе потеряете дочь навсегда. Что-то мне подсказывает: Карла воплотит свой план в действие.

День рождения близнецов начался с переполоха, устроенного слугами, начавшими прибывать гостями и, разумеется, самими именинницами. Карина и Карла никак не хотели переодеваться в розово-белые кружева, как того требовал этикет. А еще больше сопротивлялись, когда их попытались обрядить в шелковые чулки, а их непокорные хвостики, что так и норовили выскочить из панталон, прижать специальными прищепками.

— Так делают все уважающие себя донны и доньи Гротеции! — убеждала нанятая по такому случаю модистка. Это она, донья Брунильда, сшила ненавистные девочкам платья, и лично, полагаясь на опыт работы при дворе, отдала распоряжение помощницам изготовить перчатки. По ее мнению, внешний вид девочек оставлял желать лучшего — они выглядели слишком развязно и небрежно для представительниц могучего рода Дэмонио. — А что, если ваши хвостики выскочат из панталон во время празднеств?

Карина и Карла переглянулись и одновременно прыснули со смеху. Подобный трюк они проделывали не единожды, ввергая в шок учеников школы магии и доводя до полуобморочного состояния достопочтенную донью Нивес.

— Может быть, вам стоит прислушаться, — нерешительно возразила Слава.

Вообще-то ей и самой не нравилась затея прятать хвосты, но и выставлять подопечных невоспитанными — не лучшее решение. Дон Дрэго ясно дал понять, что ждет от дочерей изысканных манер и примерного поведения. Хотя бы на один день.

— Знаешь, как жжет, — пожаловалась Карина и потерла хвостик.

Карла не была столь сдержанна, как сестра и отчиталась, не стесняясь в выражениях:

— Пусть она себе эту прищепку на нос нацепит! — посоветовала она. — Или на рот.

— Карла!.. — Слава попыталась воззвать к совести подопечной. — Разве можно говорить такое?

Бесполезно. Карла всегда говорила именно то, что думала, и в этом была ее главная беда.

— Что? — Карла повела плечами и, недовольно наморщив носик, почесала шею. Накрахмаленные донельзя кружева хоть и смотрелись пышно, натирали нещадно. — Ты просто стоишь далеко, вот и не чувствуешь. Вот иди сюда… Еще…

— Кое-кто не брезгует луковыми колечками на завтрак! — хихикнула Карина и, стянув перчатку, выбросила на пол. — Нет, это невыносимо. Такое ощущение, что на нас надели не праздничные платья, а эти… как их там — о, смирительные рубашки.

Однажды Слава имела неосторожность упомянуть про сей «туалет» в присутствии девочек. И они, конечно же, запомнили. Все то, что ненужно, они вообще перенимали легко. Куда хуже обстояли дела с полезными вещами.

Подойдя ближе, Слава отметила, что дыхание модистки было действительно несвежим. И дело, кажется, не в луке, потому как им явно пытались перебить запах чего-то покрепче.

— Это не девочки, а дикарки! — воскликнула донья Брунильда и, отпрянув от Славы, обессиленно упала на тахту, приложив ладонь ко лбу. Обмороки, надо сказать, она изображала весьма искусно — все же служение при дворе не прошло даром. — Если бы не их милейший батюшка, дон Дрэго, я бы ни за что!.. Ох, да не в жизнь!.. — между восклицаниями модистка закатывала глаза и серела. — Как у такого мудрого, мужественного и обаятельного мага могли?..

Договорить Брунильде не позволили.

Громко кашлянув в кулак, Слава одновременно перехватила руку Карлы и выбросила зажатый в ней магический кристалл в окно. Внизу что-то громыхнуло, и до всех в комнате донесся слишком сильный, прямо-таки выбивающий слезу едкий запах. Благо, что окна гардеробной выходили на заросли колючей, но цветущей обильными желтыми цветами акации. Которую садовникам придется выхаживать несколько дней после газовой атаки из-за разрыва магического кристалла.

Карина покраснела под взглядом няни. Донья Брунильда одним приоткрытым глазом покосилась на няню, оценивая свои шансы выжить.

— Только не говорите, что не считаете этих детей несносными созданиями! — продолжила возмущаться модистка. — Мне, признаться, вас немного жаль. Подумать только, целый день наедине с этими…

— Не сметь! — прикрикнула Слава и по давней привычке сжала и разжала кулаки. — Еще одно слово в адрес моих подопечных, и вы будете иметь дело со мной!

Брунильда открыла оба глаза, охнула и изобразила глубочайший из обмороков. Разумеется, кому, как не модистке, оценить крепость фигуры Ярославы, пусть и скрытой излишне пышным и мешающим нормально ходить платьем. Да и взгляд у няни был такой, что обморок получился только отчасти притворным.

— Значит, так: платья оставляем, хвосты прячем в кармашки и никаких зажимов и перчаток! — объявила Слава. — И вот еще что: для чего так крахмалить воротники? Их края до того острые, что можно порезаться при неосторожном движении. Это даже не смирительные рубашки получаются, а какие-то орудия пыток.

К ужасу и молчаливому возмущению модистки, няня разрешила девочкам поколдовать над платьями. После этого воротники больше не врезались в шею, а манжеты не царапали запястья.

— Дон Дрэго не одобрит этого! — Донья Брунильда прибегла к последнему средству, силясь вразумить няню и ее подопечных.

— Его я беру на себя! — объявила Слава.

— Вот этого я и боюсь, — мрачно прокомментировала Карла.

— Да брось!.. — сестра толкнула ее локтем. — Чего ты к ней цепляешься, она же помочь хочет. Это ты все еще дуешься из-за того, что отец не разрешил забрать Огонька?

Карла нахмурилась еще сильнее. Бросив на Славу подозрительный взгляд, пробормотала нечто вроде извинений.

— Не печалься, — ласково проговорила Слава. Сделала попытку обнять Карлу, но та, как всегда, увернулась. — Твой отец обещал подумать.

— Это значит?.. — в глазах девочки мелькнула надежда. — Он, правда, это сделает?

Слава улыбнулась и выставила перед собой руки:

— О нет, я ничего не знаю о решении вашего отца. Но если вы не поторопитесь со сборами, то не успеете открыть подарки до приезда гостей.

— Донья Брунильда! — командным голосом отчеканила Слава. — Прекратите притворяться и выдайте детям обувь — непременно удобную. И вот еще что: если вы еще раз приложитесь к крепленому вину, то я лично прослежу за тем, чтобы ко двору вы больше не попали. Это ясно?

Модистка вскочила с софы как ошпаренная и закивала так часто, что Карина и Карла всерьез забеспокоились, как бы у нее не отвалилась голова.

Через полчаса причесанные, свежие и нетерпеливо переминающиеся с ноги на ногу девочки стояли у кабинета отца. Тот беседовал с советником короля, и няня не решалась прервать их разговор.

Но вот из дверей выглянуло улыбчивое лицо Мигеля. Заметив нарядных девочек, он растворил створки шире — с тем, чтобы магистр заметил визитерш.

— Вот и вы, мои дорогие! — обрадованно заявил дон Дрэго, обрывая разговор на полуслове.